Чиновник решил, что мудрец его заметил, — ведь птицы, едва завидев человека, кричат именно так.
— Очень догадлив этот юноша, — сказал чиновник хану.
На следующее утро хан послал к юрте «мудреца» ханшу и принцессу. Они услыхали, как Царца-намжил прокричал, подражая антилопе: «Жорон, жорон», — и сообщили хану, что юноша их заметил.
На третье утро сам хан вместе со своим первым советником отправился подслушивать. Из юрты не доносилось ни звука.
«Этот юноша — великий мудрец, он молчит из уважения к моей особе», — смекнул хан и осторожно заглянул в юрту.
Царца-намжил сидел на тюфяке и делал какие-то знаки пальцами — большим указывал вверх, а мизинцем — вниз.
— Мышь роет нору — «бувс, бувс», — вдруг произнес он.
Хан решил, что мудрец заметил его, и поспешно удалился.
Наступило утро четвертого дня. Царца-намжил подумал:
«Все равно мне конец, так лучше я объемся и умру от обжорства».
Он съел котел муки да три чашки соли. Больше в живот ничего не влезало. Юноша лег на постель и стал ждать, когда в желудке освободится местечко для новой порции. Поглаживая живот, он приговаривал:
— Конец тебе, живот, приходит, конец.
А в это время мимо юрты проходила беременная служанка, которая украла кольцо хана. Услышав слова мудреца, она решила, что он догадался, кто украл кольцо, вошла в юрту и стала молить юношу о пощаде.
— Хорошо, давай сюда кольцо, — сказал Царца-намжил, — но смотри больше никогда не занимайся воровством!
Едва служанка ушла, как явился хан.
— Ну как, нашлось мое кольцо? — спросил он.
— Вот оно, о великий хан, — ответил юноша и протянул ему кольцо.
Подивился хан и, чтобы еще раз убедиться в учености юноши, предложил трем старым ламам испытать его. Эти ламы уже двадцать лет созерцали божественные книги, и не было в этом ханстве людей более ученых, чем они. Мудрые ламы спросили у Царца-намжила:
— Скажи, о юноша, как велик мир?
Царца-намжил долго вертел пальцами: вверх — вниз, вверх — вниз, — как это делали китайские купцы.
«Он говорит, что вселенная не имеет ни начала, ни конца», — решили ламы и снова спросили:
— Ты, конечно, выучил наизусть все божественные книги?
Царца-намжил молча поднял вверх большой палец, а мизинец опустил вниз.
— Ого, — зашептались ламы, — он изучил их все снизу доверху.
И они доложили хану, что человек этот — настоящий мудрец.
Тогда хан велел привести юношу к себе. В это время на край дэля к хану забралась царца[10]. Дважды хотел хан поймать ее, но это удалось ему лишь на третий раз. Едва лишь юноша вошел к хану, как тот со смехом сказал:
— Угадай, что у меня в кулаке?
Царца-намжил пробормотал:
— Первый раз ты, хан, Царца-намжила не поймал, и второй раз он выкрутился, а на третий — ему не уйти из твоих рук.
— Верно, — воскликнул хан и разжал кулак, — царца уже задохнулась.
И сделал хан юношу придворным мудрецом. С той поры Царца-намжил зажил в довольстве и покое.
ЖАДНЫЙ БАДАРЧИН
далекие-далекие времена жил на свете один бадарчин. Как-то раз, голодный, забрел он в большой аил. Бадарчин пришел очень удачно: в юрте горел огонь, а над ним в огромном котле варился рис. Вдруг видит госты хозяйка бросает в котел соль — целых семь горстей! Испугался бадарчин, что кушанье будет пересолено.
«Переусердствовала глупая баба», — со злостью подумал он.
Настало время ужинать, и гостю подали чашку, доверху наполненную пареным рисом. Попробовал бадарчин рис, а он — сладкий-пресладкий. Значит, не соль, а сахар насыпала хозяйка в котел. Съел бадарчин свою долю и попросил добавки. Так он проглотил несколько чашек рису, и живот его переполнился едой. Но глаза бадарчина по-прежнему оставались голодными. Когда все поужинали, хозяйка сложила остатки пищи в фаянсовый кувшин с высоким узким горлышком. Бадарчин приметил, куда она поставила кувшин, и когда ночью все в юрте заснули, осторожно подкрался к нему и запустил руку в горлышко. Схватив горсть холодного риса, бадарчин стал вытаскивать руку из кувшина, но тот не выпускал ее. И так и эдак пытался бедняга освободиться от кувшина, да не тут-то было: узкое горлышко крепко держало бадарчина. Тогда он решил расколоть кувшин и, оглядевшись, увидел белый камень у стены юрты. Обрадовался бадарчин:
«Вот я сейчас осторожно стукну об него кувшин, он и расколется на мелкие кусочки».
Только он ударил кувшином о белый камень, как раздался крик, — кричал старик, чью седую голову бадарчин принял за камень. Бадарчин выскочил из юрты совсем раздетый и взобрался на спину первого попавшегося верблюда. Верблюд не был приучен ходить под седлом и от страха понесся куда глаза глядят. Попытался седок остановить верблюда, да куда там! Испуганное животное неслось не разбирая дороги, пока жадный бадарчин не закоченел и не свалился на землю: ночи в ту пору были очень холодны.
БАР-ХАРА И ЭР-ХАРА
далекие времена жил-был молодец по имени Бар-хара. Он совершал разбойничьи налеты на хозяйства богачей, грабил их и этим жил. Но никогда Бар-хара не трогал бедняков, не причинял им вреда. Как-то раз задумал Бар-хара похитить сокровища у самого великого хана. Собрался он в путь и через несколько дней прибыл в столицу.
Город был очень богатый и большой. Но сколько ни бродил по нему Бар-хара, нигде не мог найти себе пристанища. Прислушиваясь к людским толкам на базаре, он узнал, что в этом городе проживает знаменитый вор по имени Эр-хара. Бар-хара уговорил одного мальчишку проводить его к этому вору. Эр-хара радушно встретил пришельца и пригласил войти в свой дом, где он жил вдвоем со старой матерью. Новые друзья разговорились.
— Скажи-ка, Эр-хара, что ты не смог бы украсть? — спросил гость.
— Во-первых, золото хана. У него есть большая кладовая, битком набитая золотом. День и ночь стерегут ее семеро караульных. Во-вторых, семь белых слонов. Они тоже принадлежат хану, и охраняют их девять караульных.
— И ты не можешь украсть ни золото, ни слонов? — с удивлением воскликнул Бар-хара. — Так слушай! В эту ночь я добуду золото, а в другую — слонов. Пойдем со мной, и ты увидишь, как я это сделаю.
Согласился Эр-хара. Как только стемнело, оба вора направились к тому месту, где находилась кладовая с золотом. Эр-хара побоялся караульных и остался на дороге, а Бар-хара смело подошел к одному стражнику.
— Здорово, дружище, — сказал он, — я старый друг твоих родителей и пришел передать тебе от них большой привет. Они живы и здоровы, Я заходил днем, но тебя не застал. Твои старики наказали мне расспросить, как ты живешь, здоров ли, не устаешь ли на службе у хана?
— Спасибо за добрую весть, незнакомец, — ответил караульный. — И передай моим родителям, что я здоров. Трудно, правда, не спать по целым суткам.
— А сейчас тебе не хочется вздремнуть? — вкрадчиво спросил Бар-хара.
— Хочется, — признался караульный.
— Так ты поспи, а я за тебя здесь постою.
Караульному так хотелось спать, что он согласился.
— Вот и хорошо. Спи спокойно, в случае чего я тебя разбужу, — пообещал Бар-хара.
Караульный лег на землю и тут же уснул.
Тогда Бар-хара подошел ко второму караульному и сказал ему то же самое, что и первому. Стражник также уснул, Бар-хара пошел дальше, к третьему караульному, потом — к четвертому и так до тех пор, пока все семеро стражников не заснули крепким сном.
Тогда вор забрался в кладовую, набил мешок доверху золотом и вернулся на дорогу, у обочины которой Эр-хара видел уже десятый сон. Бар-хара разбудил приятеля, и они благополучно вернулись домой. Утром Эр-хара сказал:
— Я уснул лишь тогда, когда ты пошел в кладовую за золотом, но я хорошо видел и слышал, как ты обманул караульных. Нынче ночью я сам наберу мешок золота. Только ты тоже пойди со мной.
Когда сумерки стали сгущаться, Эр-хара и Бар-хара были уже неподалеку от ханской кладовой. Бар-хара остался на дороге, а Эр-хара пошел к караульным и усыпил их так же, как это сделал вчера его друг. Потом он пробрался в кладовую и только протянул руку к золоту, как неожиданно оступился и упал в растопленный воск, который преграждал доступ к сокровищам. Бар-хара ждал, ждал приятеля, а когда заалела утренняя заря, пошел в кладовую сам. Видит вор: стража спит, а Эр-хара утонул в растопленном воске. Вернулся Бар-хара к его матери и сказал:
— Погиб твой сын из-за собственной неосторожности. Хочешь, я буду тебе сыном вместо него?
Погоревала, поплакала старуха, да и согласилась.
Вечером Бар-хара стал собираться в путь. Ему очень хотелось испытать свою ловкость: увести у хана семерых белых слонов. Их сторожили девять караульных, вооруженных до зубов. Им давно наскучило стоять целыми сутками на одном месте и глазеть по сторонам. Бар-хара смело подошел к стражникам и завел с ними длинную беседу. Убедившись, что Бар-хара веселый парень, стражники сами попросили его покараулить за них немножко и крепко уснули. А вору только того и надо было. Хотел он забрать всех животных, но потом раздумал: спрятать их было некуда, — и, выбрав самого большого и откормленного слона, пригнал его к себе домой.
А в это время к нему во двор забрел ханский соглядатай, переодетый нищим. Увидев слона, он понял, в чем дело, и, поставив на воротах печать, со всех ног пустился бежать во дворец. Бар-хара немедленно привел к себе ювелира и, показав на печать, заказал ему точно такую же. К вечеру печать была в руках у вора, и он опечатал все ворота в городе.
Хан собрал своих придворных чиновников. Объявив о том, что похититель его золота и самого красивого слона найден, он приказал немедленно схватить вора.
— Живет он в доме, на воротах которого стоит моя печать, — добавил хан.
Велико же было удивление чиновников, когда они увидели, что печать стояла на всех воротах в городе и даже на дворцовых воротах.
Тогда хан приказал привести к нему самого мудрого и самого знаменитого звездочета.