Конструкция летописной фразы о «взятии» Переславля заставляет думать, что речь идет о вооруженном столкновении под его стенами, после чего («оттоле») последовало «пленение» «всей той страны». Однако даже если случались русско-монгольские стычки, то к длительной осаде или существенной задержке монгольского наступления они не приводили. Нашествие развивалось очень стремительно.
По летописям известно, что 20 февраля 1238 г. интервенты подошли к Торжку. Получается, что к этому моменту они должны были уже занять Юрьев, Переславль, Дмитров, Волок, Тверь, а также преодолеть в общей сложности не менее 500 км (от Владимира до Торжка по прямой — 350 км). После штурма Владимира 7 февраля на такой марш-бросок у кочевников было не более двух недель, притом что они задержались у Переяславля (на пять суток?). Средняя скорость в этом случае составляет примерно 35–40 км в сутки, что даже для современных воинских подразделений очень неплохо. Конечно, в случае с Торжком речь идет не обо всей монгольской армии, а о части, авангарде. Длительность осады этой крепости (две недели) свидетельствует о том, что основные монгольские силы подошли к ней позже, после того как «повоевали» остальные земли. Кроме того, остановка у Торжка могла носить запланированный характер. Поход авангарда далее не имел особого смысла и в лесистых землях мог закончиться катастрофой. Войска Батыя гнались в поисках великого князя Юрия, который, это было очевидно, желал воссоединиться с новгородским ополчением где-то в этих местах, отчего и требовалось его упредить. В случае если великого князя у Торжка не было, все дальнейшие поиски требовалось перенести в другую местность.
Батый был недалек от истины, когда избирал предположительные пути отхода Юрия. Князь действительно отступил на север, к новгородской границе, но укрылся в стороне от многонаселенных мест и проторенных дорог, вследствие чего сумел длительное время оставаться незамеченным. На него наткнулся отряд из другой части монгольской армии.
Согласно летописному рассказу, после занятия Владимира монголы разделились на три группы. Одна сразу двинулась к Волге, возможно, ради соединения с частями, которые должны были подойти из Волжской Булгарии. Далее они «попленили» Городец Радилов, Кострому, другие поволжские города «и до Галича Мерьского». Две другие группы войск совместно двинулись к Переславлю, который взяли за пять дней. Не дожидаясь падения цитадели, армии должны были разделиться и силами отдельных отрядов продолжить поиски затаившегося князя Юрия. После захвата Переславля основная часть ушла на Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь «и до Торжку». А второй отряд поспешил к древней областной столице — Ростову, откуда ходил на Ярославль и Углич. Именно из этой части, действовавшей в районе Углича, происходил отряд багатура Бурундая, внезапно натолкнувшийся на русские войска у реки Сить и разгромивший их. Этот темник уже успел зарекомендовать себя одним из виднейших полководцев Батыя. Он не был ханского происхождения, а выдвинулся исключительно благодаря своим военным талантам. В южнорусской повести о монгольском нашествии он известен как покоритель Волжской Булгарии и Суздальской земли — по списку он расположен сразу за великим Субэдеем[251]. Надо полагать, немалую славу Бурундаю принесло убийство Владимирского великого князя Юрия Всеволодовича.
Угроза, исходившая от великого князя Юрия, была вполне ощутимой. Еще недавно монголов мучили осложнения, вызванные деятельностью хорезмшаха Джалал ад-Дина. До своей гибели в 1231 г., он более десяти лет боролся с монголами, оставаясь лидером то партизанского, а то открытого военного сопротивления. В 1226 г. он даже восстановил независимость Персии, полностью изгнав из нее захватчиков и став султаном. Борьба с Джалал ад-Дином длительное время сковывала силы империи и ознаменовала первые годы правления Угэдэй-хана. Только смерть знаменитого «монголоборца» позволила добиться покорности в Персии и Хорезме, раздавить партизанские центры в горах Курдистана. Теперь империя опять стояла перед угрозой зарождения нового очага сопротивления в заволжских лесах. В ханской ставке должны были осознавать важность происходящего и неотложность принимаемых мер.
Юрий Всеволодович находился в не менее критичной ситуации. Речь шла о выигрыше во времени. В случае если к нему успеет подойти новгородское войско, ход войны можно будет изменить. В этом отношении место для военного лагеря было выбрано хорошо. Здесь можно было сохранять коммуникации с Новгородом, которые монголам сложно было бы прервать: даже если перекрыть Мсту, главную транспортную артерию, то оставалось бесчисленное количество лесных троп. С другой стороны, сконцентрированные здесь войска имели неограниченные возможности маневра. В зависимости от обстоятельств удары могли быть нанесены как в центр княжества, так и в любой другой важный регион: расстояния от Сити до Твери, Переяславля или Ярославля — практически одинаково. Удобно было и укрываться в этих местах — они и сейчас остаются малонаселенными. Выставленные вовремя небольшие заградительные отряды должны были полностью исключить возможность внезапного нападения.
Примечательно, что планы Юрия, казалось бы, начали осуществляться. Как было подсчитано выше, он к началу марта уже располагал почти десятитысячной армией. И это только за месяц. На Сити раскинулся целый передвижной город, огромный лагерь вытянулся вдоль реки. По летописи видно, что полки продолжали прибывать. Спешил к брату Иван Всеволодович «с малым войском» из Стародуба. Но ждали прежде всего Ярослава с новгородцами и, возможно, южанами. Причем ожидание длилось уже долго. Великий князь решил покинуть Владимир после возвращения разгромленного под Коломной Всеволода. Это могло произойти примерно 10 января 1238 г., далее следовали совещания и сборы. Реальный выход из города состоялся, скорее всего, около 15 января. Если учитывать то, что Юрий двигался по землям медленно, собирая ополченцев и давая указания, то расстояние до Сити (ок. 250 км) он проделал примерно за 20–25 дней и лишь в самом начале февраля основал лагерь. Монголы подошли туда 4 марта, а следовательно, русские полки бездействовали целый месяц. Это должно было сказаться на настроениях и дисциплине.
Было ясно, что большое войско внезапно подойти к лагерю на Сити не может: слишком узки дороги и слишком хорошо они просматриваются. Однако злой рок опять подготовил сюрприз великому князю, который снова просчитался.
Судя по всему, татары подошли к лагерю Юрия не с той стороны, где были выставлены «сторожи». Когда князь послал в этом направлении заградительный отряд, было уже поздно:
«Князь же Юрьи посла Дорожа в просики в 3000-х муж, и прибежа Дорож и рече: „А уже, княже, обошли суть нас около Татары!“»[252].
Все другие источники (как ростовские, так и новгородские) также подчеркивают внезапность монгольской атаки: «и се внезапу приспеша Татарове» или «и сице ему [Юрию] молящуся с слезами [о погибших во Владимире], и внезаапу приидоша Татарове»[253]. Непредвзятый южнорусский источник более конкретно указывал на обстоятельства тактического успеха монгольских полководцев:
«…совокоупляюшу ему [Юрию] около себе вои и не имеющоу сторожии, изъехан бысь безаконьным Бурондаема, всь городъ [то есть лагерь] изогна и самого князя Юрья убиша»[254].
Отсутствие сторожей — непростительная оплошность. Можно себе представить чувства полководцев, оценивших произошедшее. Великолепный стилист, русский книжник очень изысканно выразил грусть, охватившую князя Юрия после получения известия о подходе татар:
«…внезапу приспеша татарове <…>,
Юрьи же князь отложи всю печаль и поиде к ним…;
И съступишася обоих полци,
и бысть сеча зла и велика…»
Монголы явились столь неожиданно, что великий князь даже не успел выстроить части: «…и постави полки около себе, но не успеша ничтоже»[256]. Это подтверждается археологическими находками. Тумен Бурундая подошел к вытянувшемуся вдоль Сити русскому лагерю с северо-запада, а не с юго-востока от Углича, откуда его ждали. Внезапным налетом он прижал часть войск Юрия к реке и уничтожил. Оставшиеся в меньшинстве и дезориентированные пешцы были обречены. Бурундай двинул своих всадников вдоль речного русла и, создавая численное превосходство на каждом участке наступления, обратил противника в беспорядочное бегство. Последовала широкомасштабная резня, в ходе которой были убиты великий князь, воеводы и многие воины.
Излагая события сухо и порою формально, ростовский летописец пытается затушевать значение трагедии на Сити, в которой не лучшую свою роль сыграл великий князь:
«…то же [что обошли его татары] слышав князь Юрьи, всед на конь свои, с братом своим Святославом, и с сыновци своими, с Василком, Констянтиновичем, и со Всеволодом, и Володимером, и с мужи своими, и поидоша противу поганых, и нача князь полки ставити и се внезапу приспеша Татарове на Сить противу князю Юрью, князь же отложи всю печаль и поиде к ним, и ступишась обои полци, и бысть сеча зла, и побегоша пред иноплеменники, и ту оубьен бысть велликии князь Юрьи Всеволодичь, на рице на Сити и вои его многи погибоша, а Василка Констянтиновича руками яша»[257].
О численности войск у каждой из сторон в этом сражении судить затруднительно. Несмотря на т