Даниил сначала разбудил в папе надежды, которые не оправдались впоследствии. Невский, наоборот, с самого начала дал недвусмысленный отказ, чем избавил папу от дальнейших объяснений. Он посоветовался со своими духовными наставниками и подготовил письменный ответ, в котором коротко и ясно говорилось: «Мы знаем священную историю и придерживаемся апостольского учения и традиций отцов церкви. Мы являемся последователями семи Вселенских соборов, но не признаем ваше учение».
В своем письме папа похвалил Невского, потому что тот не признал хана. Вряд ли возможно, чтобы на Западе не было известно о поездке Невского в Монголию, так как ливонские рыцари знали, что он был там; а то, что знали они, знали и в Риме. Невский не понимал, как мир, могущество и слава могут появиться на Руси как следствие главенства папской власти, но когда он услышал, что на Западе не могут представить Невского в роли подданного монголов, то это, вероятно, сильно опечалило его. Это напомнило ему – тому, кто укротил вторгшихся немцев у Вороньего камня и в других местах, что он должен нести монгольское иго на своих плечах. Эту мрачную картину никак не раскрасил тот факт, что он – великий князь Киевский – не имеет никаких владений, а его брат Андрей, по причудливому стечению обстоятельств правящий во Владимире, разрушает власть там, где она действительно существует. В самой Орде дружески настроенный к нему Батый старел, и всем, кто знал эту ситуацию, было ясно, что власть ускользает от него. Но те, кто жаждал власти в Орде, еще не осмеливались действовать.
Сын Батыя Сартак правил от имени своего отца, и, хотя его дядя Берке угрожал Сартаку даже смертью, ни у сына, ни у брата Батыя не было реальной власти.
Фаворит Батыя по имени Улагчи был человеком, который решал все вопросы в Орде. Кто бы ни приехал в Сарай в тот период и как бы он ни угождал Берке или Сартаку, он ничего не мог сделать, если в первую очередь не пришел с подарками к Улагчи и не договорился с ним. В конце своей долгой жизни Батый стал таким немощным, что в течение двух-трех лет до его смерти никто о нем не слышал, словно он как бы уже перестал существовать. Согласно некоторым источникам, он умер в 1255 г., согласно другим – двумя годами раньше. Трудно было сказать, кто держал власть в руках в Сарае в этот период. Но куда ни взглянешь – везде отсутствовал порядок.
Во Владимире дядя Святослав все еще боролся со своим племянником и беспрестанно жаловался в Орду. Его племянник Андрей продолжал хвастаться своей ненавистью к монголам и будоражить против них русских. Он нерегулярно ездил в Орду с данью и каждый раз уменьшал сумму. Он смущал умы людей; не только побуждал к противодействию сборщикам налогов, но и словно для демонстрации своих чувств презрительно встречал их и всячески досаждал им. Он не ограничивал выражение народной ненависти, которая сама по себе была огромна, но старался подогреть и увеличить ее. В Орде баскаки пожаловались на князя и были горько разочарованы.
Андрей обвинял Александра в бездействии и уговаривал их брата Ярослава присоединиться к нему и подать пример старшим в том, что они не должны быть ни друзьями, ни слугами монголов. (Ярослав позднее стал князем Тверским, и от него пошел род тверских князей, которые упорно воевали с Москвой.)
В Сарае нарастал хаос, и даже с величайшим смирением, которое мог продемонстрировать человек, подчиняясь тамошним требованиям, невозможно было получить справедливое решение дел на Руси. Как бы ни боролся Святослав, монголы не обращали на него внимания, потому что он был беден по сравнению с другими князьями. А когда его племянник Андрей появлялся в Орде, чтобы поклониться хану, он рассыпал золото перед теми, кто был там ему полезен. Невзирая на всю свою острую ненависть к монголам, он даже обменивался радушными приемами с самыми значимыми из них, то есть с теми, кто обладал влиянием, и жалобы сборщиков налогов на Андрея оставались нерассмотренными.
Так прошел один год его правления и начался второй, который для него плохо закончился. Говорили, что в Орде готовы сурово разобраться с Андреем. Во Владимир был послан отряд монголов под командованием Неврюя, и смысл такого военного променада был хорошо известен всем русским. Вот как в Орде постановили в отношении князя: «У Андрея в сердце нет страха; он оскорбляет и досаждает людям, посланным к нему из Орды. Хан повелел наказать его. Что стало с золотом и серебром, собранным Андреем? Все, что написано в его письмах, и все, что он говорил, – ложь. Пусть он почувствует гнев монголов за свою дерзость. Он мог бы жить по правде и чести, и тогда никакого зла не было бы причинено его землям, и его народ не пострадал бы. Но теперь пусть придет кара. Пусть его люди погибнут!»
Что мог сделать Невский в такой ситуации? Он не мог защитить своего глупого брата. Сам Андрей прекрасно знал, что Александр не может действовать против монголов. Узнав о походе Неврюя, Александр бросился к Сартаку в Орду. Поехал ли он по своей воле или по зову хана – не ясно. До того момента он избегал таких поездок независимо от того, какой чести он мог быть удостоен, но на этот раз его решение было быстрым и эффективным. Хан в гневе послал отряд монголов во Владимир. Что Александр мог сделать, чтобы утихомирить его гнев? Конечно, он мог рассказать всю правду хану, ничего не утаив, но это повредило бы Андрею. Он мог оправдать Андрея, только возложив вину на его молодость и недостаток благоразумия. Так он и сделал и добился успеха.
Вскоре после его возвращения на Русь произошло событие, которое снова погнало его в Орду. Его дядя Святослав захворал и чуть позже умер. Пока был жив, он был самым старшим и требовал себе Владимирское княжество. Александр ничего не предпринимал против дяди. Михаил захватил трон у своего дяди; Андрей владел им не по праву или путем силового захвата, а по прихоти хана. Но теперь Невскому была открыта дорога к трону. Младший брат не должен был быть предпочтен старшему. Своим неразумным поведением Андрей вызвал гнев хана, а вместе с ним и огромные беды для своего княжества. Александр больше не мог молчать. Он стал просить хана признать его великим князем и даровать мир Владимиру.
В Орде увидели, что его право несомненно, и все же хотели наказать и дать урок всем тем, кому он был нужен. Приказ был отдан, и монголы уже отправились в свою карательную экспедицию. Александр остался в Орде с правившим в то время Сартаком. Он предпочел время от времени обращаться с ходатайствами, насколько это было возможно, и не становиться свидетелем кровопролития и страданий своего родного города.
Неврюй отправил своих темников Котия и Олабуга с легионом воинов разграбить Суздаль. Андрей жаловался на безразличие других князей; некоторые из них, по его словам, служили монголам, действуя против своих собственных братьев, а другие были как его дядя Святослав, который на время вызывал себе в помощь пожирателей сырого мяса, которые должны были помогать ему действовать против собственного народа. «О, Господи! – воскликнул Андрей. – Сколько времени мы должны еще воевать друг с другом и приводить на Русь монголов?»
Неврюй дошел до стен Владимира, но Андрей и Ярослав покинули город до его появления. Монголы перехватили их в Переяславле, где Андрей сразился с ними, предпочтя воевать на территории Александра, а не на своей собственной. Сражение было упорным, но его выиграли монголы. Андрей бежал в Новгород, а оттуда в Псков, но из страха перед монголами ни один город не впустил его. Тогда он поехал дальше, то ли за Балтику, то ли в Ригу вместе со своей княгиней – дочерью Даниила Галицкого.
После неудачной попытки помочь Андрею Ярослав спасся, бежав сначала на Ладогу, а оттуда в Псков, но его жена была убита, а дети взяты в плен. Монголы принесли огромные беды и перебили много людей. Те, кто мог, убегали и спасались и, рассыпавшись в лесах, жили среди диких зверей, как жили люди во время нашествия Батыя. После этого Неврюй ушел, а Александр возвратился из Орды во Владимир, где первым делом собрал людей и заново заселил разрушенные города и деревни.
Глава 13Александр Невский
Александр Невский начал править в 1252—1253 гг. и был настоящим преемником своего отца Ярослава. Когда Андрей устал жить в изгнании, он упросил Невского замолвить за него словечко в Орде. Тем временем сын Батыя Сартак был убит, как говорили, своим дядей Берке, который сам сел на кипчакский трон и ждал подтверждения своего положения Менгу-Тимуром, который тогда был великим ханом.
И снова все русские князья должны были приехать в Орду и ждать подтверждения своих титулов. Александр послал своих племянников Глеба и Бориса с богатыми дарами для фаворита Улагчи. Дары были приняты, и Андрей прощен, но Невскому самому пришлось ехать в Орду вместе со своим виновным братом для принятия официального прощения.
В Новгороде продолжали бушевать извечная вражда между сильными и слабыми, богатыми и бедными, укоренившаяся враждебность заносчивых купцов и процветающих торговцев к ремесленникам и землепашцам, соперничество среди честолюбивых людей за власть и должности. Издавна большое число новгородцев, а временами их большинство привлекала Русь за пределами новгородских земель. Среди новгородских бояр давно уже были сторонники Владимира; это были люди, которые считали, что для их княжества будет во благо действовать с Владимиром заодно и даже соединиться с ним. Но были также и непримиримые противники такого сотрудничества и такого союза, которые питали ненависть к Владимиру и радовались каждой опасности для него. На стороне Владимира были все более или менее состоятельные люди, желавшие мира, поэтому казалось, будто приверженцами Владимира были только богатые и удовлетворенные жизнью люди, не заботившиеся о бедноте; но это было не так. На стороне Владимира были землепашцы и простой народ.
Когда Невский взял в свои руки власть во Владимире, он посадил своего старшего сына Василия в Новгороде. Василий не мог притеснять Новгород, так как был слишком молод для этого. Он был настоящим приверженцем Новгорода, как он продемонстрировал позднее, презирая своего отца. Такие сторонники Новгорода пользовались поддержкой городской толпы – людей, не имевших своих домов, которым нечего бы