И если б только на мгновенье
я мог бы в детстве очутиться,
прижаться к маминым коленям...
Но это только ночью снится.
1983
ЗВЕЗДОПАД
Так редко, перепадами,
случайно, иногда
я вижу: с неба падает
лучистая звезда.
Звезда... Судьба какая-то
сорвалась с высоты,
и рушатся, и падают
по искоркам мечты.
Кому-то больно сделалось,
душа оборвалась,
оставив плоть и ненависть,
в миров вплетаясь вязь.
На смену отсветившему,
отжившему свой век,
спешит ещё не жившее,
берёт иной разбег.
Ведь говорят,
что звездопад
всегда к добру идёт.
Когда качнётся вниз звезда,
пусть кто-нибудь шепнёт:
«Лети, звезда, с собой возьми
все горести мои!
Ты лишь на миг, на краткий миг
надеждой напои!»
Кто знает, может, чудо есть,
хоть капля волшебства,
и к нам в ответ благая весть
сойдёт на те слова?
Да нет, не слышит и молчит
тот край, и вечно нем!
Беззвучно кружатся в ночи
миры иных систем.
1983
***
Ещё мы молоды и, вроде,
нет хвори и скорбей ни в ком.
Восьмидесятые подходят,
как к горлу — непонятный ком.
Ещё мы травим анекдоты,
на звёзды смотрим по ночам,
идём поутру на работу,
слегка желудками урча.
Проклятый строй никак не рухнет,
смирив гнилое естество,
а вечерами жизнь на кухне
перерастает в торжество.
За стенкой ссоры отголоски,
воды горячей нет, как нет,
хрипит магнитофон Высоцким,
и в кошельке лишь горсть монет.
Но всё ж надежда вдохновляет,
что будет светлой полоса,
а в телевизоре мелькает
Наташи Крымовой коса...
1983
***
Аркадию и Борису Стругацким
Живут себе, под ноги и не глядя,
а к звёздам всё приглядываясь ввысь,
фантаст Борис и брат его Аркадий,
меняя потихоньку нашу жизнь.
Влачим удел в быту без интереса,
по телику — один футбол-хоккей,
а с их страниц шагает в мир прогрессор,
прищурившись и с бластером в руке.
На «чёрном рынке» купишь ихний томик
и на Венеру тут же загремишь, —
ведь всё, что ты сумел наэкономить,
сдерут с тебя за «Остров» и «Малыш».
Но деньги — грязь, их всё равно истратим,
на макаронах месяц доживём.
Держитесь стойко и пишите, братья,
два гения в отечестве своём!
1983
***
Я живу в высотном доме
на последнем этаже,
крыш, нeбeс и солнцa кроме —
только молнии стрижeй.
По проспекту ходят люди,
сверху — точно муравьи, —
так о нас и боги судят,
бeз пристрaстья и любви.
Мчатся разные машины,
отравляя мир вокруг,
ну а мне с моей вершины
грузовик — и тот, как жук.
Просыпаюсь — сразу к свету,
вся отдушина — балкон.
У кого балкона нету,
жизнь влачит в плену окон.
Поутру на воздух выйду,
сигарету закурю,
сам себе прощу обиду,
сам с собой поговорю.
Не хожу давно к знакомым
и скупее стал в речах
потому, что лифт поломан,
а вода — лишь по ночам.
Стaль куют за стенкой справа,
слева крутят «Бони М»,
снизу тётка злого нрава
сочиняет тьму проблем.
Но о том ли всe мeчтaли?
Знали бы, как мне вас жаль!
Ах, какие видно дали,
если вглядываться в даль...
Люд в свои стремится норы,
скукой маeтся, а зря.
Надоел мне этот город,
мeжду нaми говоря.
Бьёшь баклуши на работе, —
до зарплаты как дожить? —
и ещё не старый, вроде,
а куда исчезла прыть?
Годы мчатся неуклонно,
скоро пенсия — и что ж?
Сигaнул бы я с бaлконa,
дa нa зeмлю упaдёшь.
Но всe бeды, словно мыши,
убeгaют в никудa,
если дождь идёт по крышe,
с потолкa тeчёт водa.
Если с крыши, eсли с крыши
тихо кaпaeт водa...
1983
***
Юрию Визбору
Спой мне, Юрий Осич,
что-нибудь за жизнь! —
Как нам жить попроще...
Ввысь не торопись.
Там аккорды тише,
ветер, неуют, —
даже не услышишь,
что тебе поют.
Спой мне, Визбор, о метелях,
о томительных неделях,
о любви и о разлуке,
где ни строчки от подруги;
о глубинах и высотах,
и о том, как плачет кто-то,
в далях, брошенный друзьями,
за горами, за долами.
Спой мне, Визбор!
Светлая гитара,
немудрёный стол.
Здравствуй, друг мой старый,
славно, что пришёл!
Посидим до но`чи,
путь найдём в ночи`.
Пой, когда захочешь,
только не молчи!
А проститься не успеем, —
и навек осиротеем.
Где искать — в горах ли Фанских,
или в дебрях африканских?
По лесам, пустыням жёлтым
спрашивать, куда ушёл ты,
или ночью в телескопы
след искать на звёздных тропах...
Но пока всё это — шутки,
сердце бьётся, уши чутки,
пальцы просятся к гитаре
и сегодня ты — в ударе
там, где мысля не о славе,
всё же, сердце ты оставил.
Спой мне, Визбор!
1983
***
Ты по своим живёшь законам,
хотя законы таковы:
идти вслед моде неуклонно
и слушать вымыслы молвы.
Под взглядами людскими таешь,
а где же признаки стыда?
Чего-то не понимаешь
и, вероятно, навсегда.
1983
ПЕСЕНКА ПРО РЫЦАРЕЙ
Не скучнейте лицами,
жизнь зарыв в дела!
Жили-были рыцари
Круглого Стола.
Им не гнуться лет до ста,
чтоб удобрить грязь, —
гибли в сече запросто,
не перекрестясь.
Не казались пресными
им труды и дни,
не суля ни пенсии,
ни тоски в тени.
Правыми и левыми
зло разя руками,
спали с королевами,
пили с королями.
С недругами вредными
мерялись в отваге,
становясь легендами,
превращаясь в саги.
Не проспи истории
в серости и лени,
смел будь в бранном споре, и
не склоняй колени.
Ежели забился ты
в глубину угла, —
вспомни, друг, про рыцарей
Круглого Стола.
1983
ЖИЗНЬ, КАК ПОДМОКШАЯ ГАЛЕТА...
Жизнь, как подмокшая галета,
крошилась, становясь подлей.
Мне не везло, а в это лето
сто утонуло кораблей.
Глазами, — что мне оставалось? —
надежды не умерив прыть,
я проводил последний парус.
Теперь за море не уплыть.
Всё, сухопутен стал и пресен,
от шин зависим и колёс.
Ни воздуха, ни тем для песен, —
я спрыгнул с борта на утёс.
Теперь у моря ждать погоды
и мерять дружбу на рубли.
Проходят, точно вахты, годы,
а где-то тонут корабли...
1983
1984
***
Прожитый день, как зачерствелый пряник,
запит водой.
Вернувшийся домой усталый странник —
уже святой.
Вдавиться в кресло — истинное благо! —
к страстям глухим.
Шуршат страницы, шелестит бумага,
звучат стихи.
Зима ли за окном, весна иль лето,
ветр, дождь стучит?
Но мир уже совсем в пределах света
одной свечи.
Лисицею крадётся вечер в поле,
незыблем кров.
Сегодня ты тоской прекрасной болен —
томленьем строф.
Твори всю ночь до света на востоке,
мечтой дыша.
Всё суета и тлен, включая строки,
но не душа!
1984
ЗА БОРТОМ
Плывёт корaбль сeбe кудa-то, волны пeня,
мaтросы взaд-впeрёд слоняются гуртом.
Есть чудaки они ромaнтику нe цeнят,
а я цeню, но я остaлся зa бортом.
Пройдёт свой курс корaбль по морю-окeaну,
и всeм, кто плaвaл, будeт вспомнить что потом.
Мaтросы выйдут в штурмaнa и кaпитaны,
а я — нa сушe, я остaлся зa бортом.
Ржaвeeт якорь мой в портовом рeсторaнe,
игрaeт тихо в зaлe грусть полупустом.
Я болeн, я повeржeн, я изрaнeн
лишь потому, что я остaлся зa бортом.
Но грусть осядeт, сeрдцe новоe встрeвожит,
обиды прeжниe зaбудутся потом.
А жизнь стaновится дорожe и дорожe,
и нeизвeстно — кто остaлся зa бортом!
1984
ВЕСЕННИМ И ПОГОЖИМ ДНЁМ...
Весенним и погожим днём,
когда рыхлеет снег,
давай из дома улизнём
и пустимся в побег.
Вода бежит из-подо льда,
грачи летят домой,
бредут бродяги в никуда,
прощаются с зимой.
Вылазит каждый из норы,
нарушив свой режим,
а мы с тобой через дворы
к окраине бежим.
На территорию ничью
спешим, сходя в овраг,
спустить кораблик по ручью,
пока он не иссяк.
1984
ДОНОСИТ ВРЕМЯ ЭХО ГОЛОСОВ...
Доносит время эхо голосов
и оттиски поблекших фотографий,
тома ушедших в вечность чудаков,
их изречений, писем, биографий.
Но что заменит мёртвый шрифт людьми,
которых не хватало и не хватит?
В пустом дому не хлопают дверьми,