Прикинуть, присмотреться.
Стоит довольно напряженно. Давит на него «разгрузка», к земле жмет. С пустой бы он стоял по-другому – вольнее. Выходит, полна «коробочка»! И что-то в ней есть. Что? Хочется надеяться – не слесарный набор с гвоздиками и пассатижами.
Смотрим. Вспоминаем, что там вообще бывает? Прикидываем по размерам, по объемам карманов.
Здесь, судя по всему, медицинская аптечка для оказания первой помощи. Там нож. Больше нечему. Вон он углом сквозь ткань выпирает. Сигнальная ракета. Это хорошо, это может пригодиться. А этот кругленький кармашек? Хм!.. Неужели?.. Зачем? Зачем ему таскать на себе гранату? Потому что похоже, очень похоже, что это она и есть.
Граната.
В «разгрузке».
Граната? Это сильно меняет ситуацию. Потому что граната в замкнутом помещении бетонного бункера – это сильно. Это такой ба-бах! Здесь каждый осколок, как мячик, от стен отскакивать будет, перечеркивая жизни людей. Только надо проверить, надо убедиться, чтобы не нарваться на какой-нибудь киндер-сюрприз, купленный для ребенка и сунутый до поры в «разгрузку». Тогда это будет точно сюрприз!
Еще раз глянуть. Внимательно. Может, там насечка сквозь ткань проступит. Или…
Смотрим.
Смотрим.
Нет, граната. Она, родимая. Потому что ткань натянута. Не так, как если бы пластмассовая игрушка. И размеры, размеры совпадают.
Граната!.. А раз так… То, может быть, весь сценарий закрутить вокруг нее? Это шанс. Мизерный, но шанс. Как минимум, всех их можно одним махом. Вместе с собой! Потому что они его видели! И потому, что не так обидно.
Но даже это – вторично. Даже если не всех. Но можно «стереть» лицо. Гарантированно. Если рвануть прямо перед глазами. Тогда никакого опознания, тогда месиво из костей, зубов и мяса – ни один патологоанатом портрет не восстановит. Это выход. Это идеальный выход! Было лицо, да всё вышло. Через затылок! Это выход и… легкий уход! Потому что никаких шансов. А если это «лимонка», если Ф-1, то шансов нет ни у кого! Тут такой ад, такой смерч из осколков, рикошетов и выбитого бетона будет, что представить страшно! И еще лицо, которое в этом случае не обезображено будет, а просто отсутствовать! Потому что головы не будет. Дырка будет. Им. От бублика! И это лучший вариант. Их всех возможных! И это решение… Окончательное?.. Или можно подумать, прикинуть еще? Если попробовать развить «тему»?.. Потому что не всё ли равно, где себя и их жизни лишить? Здесь или, к примеру, в коридоре?
Рвануть гранату можно всегда успеть. Граната – она дура, она шансов не оставляет.
А что, если так? Потому что коридор – это новые возможности. Какие?.. Хрен его знает, но новые. А приложиться к «лимонке» щечкой всегда успеется.
Так может?..
Если подумать… Бетонный бункер… Шесть человек… Может, их?..
Нет, не получится. Ни единого шанса. Шесть человек. Шесть! Шесть бойцов! Ну, одного, двух. Ну, троих!.. Но четвертый, тем более пятый и уж точно шестой очухаются и уронят его рожей в пол. Не совладать с ними голыми руками! Только если оружие сыскать…
Оглядеться, прикинуть, что можно использовать в качестве колюще-режущего инструмента.
Смотрим.
Смотрим…
Ничего! У них тут даже стола нет. Даже табурета. Толкутся стоя или садятся прямо на бетон на мягкие «сидушки». Безнадега.
И всё равно, всё равно. Что-то здесь должно быть. Что-то есть… Потому что всегда есть. Даже когда кажется, что нет!
Смотрим.
Смотрим…
Дверь. Металлическая. С приваренной скобой вместо ручки. Такую не вырвешь, не своротишь. Может, какой-нибудь случайный гвоздь или саморез, который можно использовать как колющее оружие?
Смотрим, по сантиметрам. По миллиметрам. Потому что всегда что-то находится!
Одна стена.
Другая.
Третья…
Нет ничего! Голый бетон. Только выключатель и лампа под потолком. И провод. Совсем ничего!
Стоп! А провод? Но он же чем-то крепится к стене? И к потолку?
Смотрим внимательно. Да – саморезы. Но наверняка небольшие, короткие и, главное, утопленные под шляпку. Их не вырвать, хоть все ногти обломай. Если только зубами – хрен на них, на эту эмаль с кариесом, покойнику хорошие зубы не нужны.
Но нет, не допрыгнуть, не ухватить.
А если провод дернуть? Сильно?
Нет, ерунда, провод просто порвется, а саморез останется в стене…
Просто порвется? Так? Ну да, порвется. Просто лопнет, а саморез останется в стене. Или на потолке. Саморез останется… Ну, хрен с ним! Пусть останется!
Но провод… И… темнота. Потому что лампочек две, но провод один. Единственный. Тот, что идет от выключателя. И значит, станет темно. Как у негра в не лучшем месте. А в темноте шансы если не уравниваются, то появляются. В темноте стрелять они не будут. Потому что побоятся своих зацепить. И значит, фактор огнестрельного оружия уходит. Не работают пистолеты с автоматами! Что еще более уравнивает шансы.
Ах, как хорошо, что провод проложен открытым способом, что его не утопили в штробу. Ах, как славно!
Что еще дает темнота? Из тактического преимущества? Когда она наступит…
Он будет готов к ней – они нет. И выходит, они растеряются. На какое-то время.
Еще?.. И самое главное. Он умеет драться на ощупь. Его учили… Тренировали. Они сутками в темноте высиживали, выявляя запущенных в помещение противников – по шуршанию одежды, по стуку пульса, по урчанию желудка, по бульканью в кишках, по запаху изо рта. Вычисляли, «убивали» и получали зачеты.
Их учили! А его противников – вряд ли. Эти – дневные бойцы. Им солнечный свет подавай или, в крайнем случае, фонарики и приборы ночного видения. А так, чтобы на ощупь… Вряд ли! Для этого особый навык должен быть. В темноте он их как питон, по одному, тихо подползая. Потому что они не будут ожидать, не будут готовы! Так?
Так! Кроме одно нюанса. Который там, в Учебках, не присутствовал. Потому что ничего подобного тогда не было! Телефоны! Чертовы мобильники, со встроенными фонариками. Со светящимися экранами. Которые есть у каждого из них. Наверняка есть! Они ломают картину боя, сводят на нет все преимущества. Они достанут мобильники, подсветят, увидят пленника и, навалившись толпой, усмирят его прыть.
Нет, не работает! Если бы не мобильники, он бы их тут всех. А так – они его! Или не совсем так? Потому что до того, как они сообразят, нащупают, вытащат, включат свои мобилы, у него будет несколько секунд.
Сколько? Надо прикинуть. Две? Три? Может, даже четыре. Смотря какой телефон. И где он. Вряд ли под рукой, в этом подвале они им без надобности, сюда никакой сигнал не пробьет. И это, наверное, единственный плюс подземелья. А раз так, телефоны будут не на «поверхности», будут – глубоко. А это еще пара секунд! Серьезное время. Очень. За эти лишние секунды можно столько успеть! Если всё просчитать. Расстояние, время… Расположение бойцов. Если прикинуть…
Сколько до этого? Примерно метра полтора… Нет, так нельзя. Нельзя примерно! Надо максимально точно. Он сможет. Их учили определять расстояние на глаз. Взять воображаемую линейку. Или хотя бы коробок спичек, который пять сантиметров. И укладывать его…
Метр тридцать – метр тридцать пять.
Теперь прикинуть размах руки. Если во всю длину. Сможет он дотянуться? Нет.
А если податься корпусом? И тот, второй. Сколько до него? Смотреть. Просчитывать траектории и очередность. Очень важно – очередность. Кто первый, кто после. Считать. Проверять. Перепроверять.
Шесть противников… Шесть бойцов… Это много, это очень много… Невозможно много! Это не фильмы про кунг-фу. Это драка с минимальными шансами. Но есть еще граната… Граната….
Строим бой. Расписываем его по позициям, по бойцам, по траекториям, по реакциям.
Куда они в случае темноты дернутся? И после? Так… Или так… И какая на это будет «ответка»?
А ведь есть шанс, есть!..
Что-то они спрашивают. Это хорошо. Надо их собрать вместе, отлепить от стен. Подтащить к себе. Чем ближе, тем лучше.
– Кто твой командир?
Сказать, ляпнуть какую-нибудь фамилию. Любую. Чтобы заинтересовались. Только говорить тихо, еле слышно, потому что вся морда разбита. Потому что больно.
Подошли двое. Наклонились. Смотрят внимательно, с интересом. Заговорил пленник, а казался таким упертым! Да, да, потёк я, ребята. Сейчас всё расскажу. Такое расскажу! Только вам, наверное, неудобно меня слушать вот так, согнувшись в три погибели? А пол грязный. А брючки чистые. Может, меня лучше на ножки поставить, чтобы чего важного не пропустить?
– Поднимите его, – распорядился Семушкин.
Эх, зря. Ему бы лучше рядом присесть…
Ухватили, подняли. Двое. С двух сторон. Удачно-то как! Срочно переменить прежний план с учетом изменившейся диспозиции.
– Ну, кто еще? Кто сверху? Фамилия?
Сверху! Сверху такой человек. Такой! Как скажу, вы не поверите! Забулькать кровью и слюной во рту. Да я бы сказал, но не могу. Захлебываюсь. Показать пальцами, попросить карандаш.
– Дайте ему бумагу и ручку.
Дали, поднесли. Руку из захвата освободили – только пиши, родной. Начать что-то калякать. Нечитаемым почерком. Кроме одной фамилии. Узнаваемой. Чтобы они обалдели от счастья, что такую информацию получили. Чтобы всё внимание к странице привлечь.
Ну что, прочитали? Прочитали. Потому что радостно переглянулись. И от него отвлеклись.
Тогда пора. На раз-два-три!
Раз!.. Что есть силы сжать ручку пальцами.
Два!.. Как можно дальше выпустить вверх ее тыльную сторону.
Три!.. Быстро и резко ткнуть правого противника в лицо. Не важно куда. Важно – сильно, чтобы кожу и мышцы пробить. Чтобы оглушить его болью. И одновременно боднуть левого лбом в переносье. До хруста. Отбросить в стороны ослабивших хватку бойцов, вытянуть вверх руку, подпрыгнуть, ухватить провод, дернуть его вниз, обрывая жилы. В последний момент увидеть близко удивленное лицо капитана.
Темнота… И нет искры. Искры нет! Такая везуха! Потому что если бы взблеснуло синим, то, значит, провода сошлись и случилось короткое замыкание и где-то выбило п