Он побыструхе опорожнил свою чашку, вымыл ее, поставил на стол. Все это время Юлия стояла у окна и делала вид, что интересуется бытом двора. Неожиданно она резко отшатнулась и посмотрела на Дардыкина испуганными глазами.
— Господи, они опять здесь, — растерянно пробормотала она и вцепилась в рукав Лехиной куртки.
— Кто? — не сразу сообразил тот.
— Ну, та самая машина… Зеленая «Вольво».
Дардыкин метнулся к окну и выглянул во двор. К своему удивлению на дорожке у подъезда он не увидел никакого зеленого автомобиля марки «Вольво». Выстроившись вдоль бордюра стройной шеренгой, стояли «девятки», «Ауди», «Запорожцы» и даже один «мерс». А вот «Вольво» не было.
— Вы уверены, что эта та самая тачка? — небрежно уточнил он.
Юлия кивнула.
— Да.
— Или у меня со зрением не лады, но я в упор не вижу ничего похожего.
Свиридова осторожно выглянула на улицу и недоуменно замерла. На ее щеках заиграл румянец, а в глазах появилось столь нехарактерное для нее выражение неуверенности.
— Но минуту назад я видела зеленую «Вольво». Она стояла у моего подъезда!
— Куда же она подевалась?
— Не знаю, — в голосе Юлии послышалось упрямство. Она не привыкла, чтобы ее слова подвергали сомнению, но в данном случае, увы, не было никаких подтверждений ее правоты.
Леха скептично улыбнулся и молча вышел из кухни. Бросив на ходу что-то типа «я скоро буду», хлопнул входной дверью и принялся спускаться по ступенькам. Он решил не пользоваться лифтом по двум причинам — во-первых, судя по загоревшейся кнопке, кабинка была уже кем-то занята; а во-вторых, в целях собственной безопасности — ведь в лифте так легко незаметно убить человека.
В дверях подъезда Дардыкин едва не столкнулся с новым водителем Юлии, ярким блондином по имени Боря. Леха лично рекомендовал Свиридовой Борю, так как был уверен в нем на все сто. Еще пару месяцев назад Боря возил какого-то крупного министерского чиновника, а после отставки шефа подался на вольные хлеба. Боря был первоклассным водителем и не раз спасал своего «чинюгу» от смерти. Он чувствовал скорость, прекрасно разбирался в машинах и, казалось, знал все даже самые маленькие улочки Москвы. Ко всему прочему, Боря был предан своим хозяевам, а значит, никогда бы не соблазнился даже на крупную взятку.
Когда Дардыкин предложил Юлии взять к себе Борю, та не возражала. Особенное впечатление на нее произвел тот факт, что последним хозяином водителя был заместитель какого-то там министра.
Вот таким человеком был Боря — честным, неподкупным и, что самое главное, отличным профессионалом в своем деле.
Увидев в подъезде Леху, водитель здорово обрадовался.
— О, привет, — он хлопнул Дардыкина по плечу и улыбнулся. — А где наша шефиня? Все еще нежится в койке?
— Ты зачем оставил тачку без присмотра? — немного нервно спросил Дардыкин. — Хочешь, чтоб от взрыва твои куриные мозги разлетелись в разные стороны?
— Что за туфту ты несешь? — высокомерно огрызнулся Боря. — Во-первых, у меня суперовая сигнализация. Шефиня раскошелилась… Между прочим, по твоему совету.
— А во-вторых?
— А во-вторых, я же ненадолго…
— Ненадолго, — передразнил Леха. — Ты хоть понимаешь, что сунуть бомбочку под дно тачки, как два пальца обосцать? Особенно, если за дело берется профессионал.
Боря потупил глаза и тяжело вздохнул.
— Господи, какой ты правильный. Даже противно.
— Не смотри на меня волком, — рассмеялся Леха. — Потом, в случае чего, будешь благодарить.
— Надеюсь, мне не придется делать этого.
Боря, любитель поболтать, был не прочь и дальше развивать интересующую его тему. Глядя на него и слушая его излияния, Дардыкин совсем позабыл, для чего спустился вниз.
— Послушай, ты давно приехал? — спохватившись, спросил он.
— А что?
— Так давно или нет?
— Ну, минут этак пятнадцать…
— Ты не видел здесь, во дворе зеленую тачку марки «Вольво»?
Неожиданно для Дардыкина Боря согласно кивнул головой.
— Да, что-то похожее мелькало.
Леха взял водилу за локоть и силой вытащил его из подъезда.
— Ну-ка, рассказывай все с самого начала.
Боря, вначале упиравшийся, а потом смирившись со своей участью послушно сел на лавочку и уставился на Дардыкина ничего не понимающим взглядом.
— А зачем тебе эта тачка? — как-то подозрительно неуверенно спросил он. — Ну въехала во двор, притормозила, свернула за угол и поминай, как звали. Вот, собственно, и все.
— Просто проехала мимо подъезда? — уточнил Леха.
— Да.
— Ты не заметил, кто в ней сидел?
Боря наморщил лоб, несколько секунд поразмыслил, а потом отрицательно мотнул головой.
— Нет, не заметил. Окна-то были затемненные!
— А номер, номер не запомнил? — продолжал допытываться Дардыкин.
— Нет… Вроде две последние шестерки, но не уверен.
«Зато я уверен, что это та самая тачка, — подумал Леха, внимательно поглядывая по сторонам. — Какая-то херня получается. Боря трясется, как осиновый лист. К чему бы это?.. Черт, что-то подсказывает мне, что намечается крупный кипиш».
Однако Дардыкин ошибся в своих предположениях. Во всяком случае, в ближайшие несколько часов никто не собирался посягать на жизнь его хозяйки. Они отправились в офис, где Юлия намеревалась провести совещание со своими сотрудниками. Свиридова уже совсем оправилась от шока, вела себя вполне естественно, и казалось, даже забыла об Игоре. После небольшой «головомойки» (а именно так, а не иначе, Свиридова называла совещания) она приказала водителю ехать на ВДНХ, где как раз проходила выставка финской мебели. Юлия намеревалась подписать с представителями зарубежной фирмы договор о поставках, и всю дорогу внимательно перечитывала какие-то бумаги. Леха, сидевший на переднем сидении, искоса поглядывал на нее. Он никак не мог понять, что влечет его к этой деловой женщине. Ведь они совершенно не подходили друг другу, ни внешне, ни внутренне. Леха вырос в простой рабочей семье без отца. Мать корячилась на двух работах, решив заполнить недостаток внимания к сыну деньгами. Естественно, это не привело ни к чему хорошему: Леха, предоставленный сам себе, связался с плохой компанией и едва не угодил за решетку. Но все это было в прошлом: подвязки с бандитами; Чечня, где он едва не погиб; неудачная женитьба, принесшая Лехе только одни страдания; работа в милиции; а наконец, охранное предприятие «Олимп»…
А Юлия Свиридова никогда не была обделена любовью и вниманием. Она выросла в семье хозяйственника, директора одного из крупных военных заводов. И хотя отец бывал дома редко, Юлия знала, что он ее обожает и пойдет на все, лишь бы его дочь была счастлива. Мать, в прошлом экономист, относилась к Юлии весьма строго. Она не позволяла дочери задерживаться допоздна, никогда не баловала ее модными и дорогими нарядами, никогда не высказывала восторгов по поводу ее успехов. Естественно, что отца Юлия любила больше, но никогда не признавалась в этом. Мать, которая оставила свою карьеру ради воспитания детей, иногда раздражала ее. Юлии казалось, что ее мать пошла на неоправданные жертвы. Вместо того, чтобы успешно продвигаться вверх по служебной лестнице, она предпочитала стоять у плиты или ходить по магазинам.
После окончания института отец подарил Юлии квартиру. А через год умер от инфаркта. И вот тогда Юлия поняла, что все это время витала в каких-то розовых облаках. Все друзья отца, ранее клявшиеся в преданности и дружбе, перестали вдруг навещать их. Мать разрывалась между младшим сыном, которому недавно исполнилось семнадцать и работой, куда после долгого перерыва ей пришлось устроиться. Брат Юлии, нежный, тонкий юноша, привыкший сидеть на шее у родителей, ни в какую не хотел помогать матери и сестре, апеллируя тем, что его призвание — заниматься музыкой. Сбережения, оставленные отцом, таяли на глазах. Мать зарабатывала очень мало, и тогда Юлия решила окончить курсы референта и устроиться в коммерческую фирму. В то время профессия обыкновенного секретаря была самой модной и хорошо оплачиваемой.
Поработав в фирме два года и рассорившись с сексуально озабоченным директором, Юлия пошла на отчаянный шаг — открыла свое предприятие. Да не одна, а с немцами, и не какое-нибудь, а мебельный салон. Немцы поставляли ей гарнитуры, Юлия занималась рекламой, и благодаря своей раскованности и уверенности, быстро приобрела свою клиентуру — жен нуворишей, которым было все равно, какой мебелью обставлять свои апартаменты, лишь бы эти гарнитурчики делали «там», а не здесь.
Через полгода салон Юлии стал самым популярным в столице. У нее покупали мебель все — начиная от эстрадных звезд, заканчивая министрами. Свиридова умела найти подход к каждому клиенту, умела разрекламировать товар, уговорить поставщиков снизить цены и, что самое главное, подобрать себе в подчиненные настоящих фанатов своего дела. Вскоре в определенных кругах Свиридова заслужила репутацию умелого и изворотливого бизнесмена. Теперь, когда она прочно стояла на ногах и могла финансово помогать своей семье, еле-довало позаботиться о себе самой. Но личная жизнь Юлии складывалась не совсем удачно — ей попадались мужики слабовольные, инфантильные, при всем при этом не желавшие признавать свою никчемность и тайно мечтавшие подчинить эту сильную женщину себе.
Банкир Цаплин оказался единственным человеком, который в определенном смысле заслуживал внимания. По крайней мере, он ухаживал за Свиридовой не из-за ее положения в обществе и денег. Но Цаплин погиб, и Юлия вновь осталась одна. Правда, теперь ее жизнь нельзя было назвать серой и скучной — постоянные нервные встряски, плюс напряженный график работы. Да еще и этот мрачный тип из охранного агентства.
«Впрочем, если бы его приодеть, как следует, его неотесанность сразу станет менее заметной», — подумала Юлия, на миг оторвавшись от своих деловых бумаг.
И тут же заставила себя вновь вернуться к договору, решив, что телохранитель не заслуживает столь пристального внимания к своей персоне.