— Доброе утро, — как ни в чем не бывало поздоровалась Юлия.
— Доброе утро, — растерянно ответил Мономах и спешно освободил ванную.
Он чувствовал, как у него горят уши и щеки, как гулко бьется сердце и молил Бога, чтобы Свиридова ничего не заметила. Близость женского тела потрясла Мономаха больше, чем он ожидал. Сразу нахлынули воспоминания о тех далеких днях, когда он ничем не отличался от остальных мужчин и мог вполне ненавязчиво завести красивый романчик почти с любой красоткой.
Скрипнув зубами, Мономах принялся готовить кофе. Этот процесс немного успокоил его разгоряченные мысли. Правда, ненадолго. Стоило Юлии появиться в дверях кухни, как Толоконников вновь покраснел и едва не опрокинул на плиту турку со свежеприготовленным кофе.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила женщина, подходя ближе.
— Нет, — слишком поспешно ответил Мономах. — Идите переоденьтесь, через пятнадцать минут мы уезжаем.
— Куда?
— Думаю, вам не стоит появляться в своем офисе. Поэтому я отвезу вас в какое-нибудь безопасное место. А там все и обсудим.
— Что у вас на уме? — в голосе Юлии появились резкие нотки.
— Я никогда не обсуждаю такие важные вопросы на кухне, когда готовлю завтрак.
— Хотите, я вам помогу?
— Нет, не надо!
— Честно говоря, я не понимаю, почему вы так всполошились, — призналась Свиридова. Ее огромные глаза, не отрываясь, смотрели на Мономаха. — Вы ведете себя, как трусливый перестраховщик. Неужели думаете, что меня можно заставить забиться в угол и дрожать от страха?
— Но вчера вы были здорово напуганы.
— Это было вчера. А сегодня я поняла, что вела себя глупо.
— И все-таки, вам не стоит светиться, — возразил Толоконников. — Если не хотите ехать, оставайтесь здесь, вместе с Дардыкиным. Квартира в вашем распоряжении. Но показываться у себя не стоит.
Юлия криво усмехнулась и кивнула.
— Кажется, я понимаю, чего вы добиваетесь. Хотите, чтобы утренние газеты вышли с моим некрологом? Неужели так важно, чтобы все считали меня погибшей?
— А вы догадливы! — улыбнулся Мономах, все еще избегая смотреть Свиридовой прямо в глаза. — Только не все, а один человек — Игорь Блинов, или как он сейчас себя называет…
— Стрельников, — машинально подсказала Свиридова и гневно добавила: — Игорь Николаевич Стрельников, чтоб он сдох!
«А она не теряет своей привлекательности, когда злится, — некстати подумал Толоконников. — Многим женщинам ярость совсем не к лицу, а Юлии очень даже ничего…»
Он разлил кофе по чашкам, подъехал к столу и принялся маленькими глотками пить обжигающий, крепкий напиток.
— Честно говоря, у меня нехорошие предчувствия, — медленно начал он. — Мне кажется, что Блинов не оставит вас в покое. Тем более, если его план не сработал. Точнее, сработал не до конца. Это во-первых. А во-вторых, по-моему, Блинов — пешка в крупной игре. Но именно на нем лежит ответственность за боевую подготовку операции. Вряд ли он советовался со своим начальством перед тем, как вербовать вас. Правда, он был уверен, что вы погибнете.
Юлия наморщила носик и громко фыркнула.
— Ну и словечки у вас — вербовать, задание. Да я согласилась помочь Игорю добровольно! Тем более, я думала, что речь идет об обыкновенном шантаже.
— Правильно, он на это и рассчитывал. Но если его начальство узнает о вас, то Блинову не поздоровится.
— Что вы имеете ввиду? — Юлия села на табуретку и, забросив ногу на ногу, с выжиданием посмотрела на Мономаха.
— Вы остались живы, а что это означает, ясно даже младенцу. Нежелательный свидетель!
— Он захочет избавиться от меня, — мрачно заключила Свиридова и тяжело вздохнула. — Возможно, ему это и удастся…
— Ну, не стоит хоронить себя раньше времени! — запротестовал Мономах. — У вас отнюдь не безвыходная ситуация, между прочим. Вы можете пойти в прокуратуру и все рассказать. Или обратиться в прессу с сногсшибательным интервью. Впрочем, я бы не советовал вам так поступать. Хотите, объясню почему?
— Хочу.
— Если Блинов связан с ФСБ, то у вас мало шансов выбраться из этой круговерти. Хотя прокуратура и ФСБ — разные ведомства, между ними существует негласный договор. Вы ведь не высокопоставленный чиновник, и за вашу жизнь никто не будет нести ответственности. Да и ваш бизнес никак не связан с интересами государства. Так что в один прекрасный момент вы можете почувствовать себя плохо и умереть в больнице с диагнозом «сердечно-сосудистая недостаточность». По той же причине не советую вам обращаться к журналистам. И хотя они на каждом шагу твердят о своей независимости, вряд ли это правда. У них, как и у всех остальных, есть свои хозяева.
— Да, мрачная перспектива, — задумчиво произнесла Юлия.
Она так и не притронулась к своей чашке с кофе, который уже давно остыл.
— А если я уеду за границу? — вдруг сказала она, и Мономах не понял, советуется она с ним или просто рассуждает вслух.
На всякий случай он решил ответить.
— Думаю, достать вас за границей будет гораздо сложнее, но как говорят: для профессионалов нет никаких преград.
— Вы правы. Блинов, если посчитает нужным, найдет меня, где угодно. Найдет и убьет.
«Странно, но у нее даже не дрогнул голос, — констатировал Мономах. — Поистине, железная леди!»
— И что вы предлагаете? — вдруг спросила Юлия.
— Не знаю. Наверное, обратиться в прокуратуру все-таки стоит.
— Вы противоречите сами себе, — на губах Свиридовой появилась горькая улыбка. — Вот уж никогда не думала, что попаду в такую переделку!.. Если бы такие ситуации происходили со мной каждый день, то я бы знала, как поступать.
— К таким ситуациям нельзя привыкнуть, — высказал свое мнение Мономах.
— Думаете? — в глазах Свиридовой появились лукавые искорки. — Впрочем, что я ломаю голову над неразрешенной проблемой? В конце концов, вы несете ответственность за мою безопасность. Вы, а не кто другой! Несколько недель назад я перечислила на счет агентства «Олимп» крупную сумму, и теперь целиком отдаю свою судьбу в ваши руки. И перечислю еще столько же, если вы найдете Блинова и докажете его вину!
Последние слова Юлия произнесла с некоторым вызовом. Затем потупилась, словно нашкодившая девчонка, и неожиданно для Мономаха рассмеялась.
— Честно говоря, в таких важных делах я не привыкла на кого-то полагаться, — призналась она. — Чувствую себя не в своей тарелке…
— Господи, наконец-то я услышал из ваших уст что-то заслуживающее внимания! — не сдержался Мономах. — Неужели вы взялись за ум и решили поручить расследование и собственную охрану профессионалам! Только у меня к вам одна просьба, точнее, условие. Обещаете не предпринимать никаких самостоятельных шагов?
В глазах Свиридовой промелькнуло недовольство.
— Неужели я так похожа на идиотку? Конечно, обещаю.
— Тогда вам придется остаться в моей квартире до тех пор, пока я не разберусь с вашим чертовым Казановой. Это потребует времени и сил, и я бы не хотел, чтобы вы болтались у меня под ногами со своими идеями и планами. Пусть Блинов думает, что вы мертвы. Возможно, это заставит его расслабиться. В таком состоянии он скорее совершит непродуманный шаг.
— Я не привыкла сидеть сложа руки! — запротестовала Юлия. — Почему я должна оставаться в стороне сейчас, когда начинается самое интересное?.. Тем более, здесь, в этой квартире, рядом с вашим охранником, с которым-то и поговорить не о чем.
«Однако, она невысокого мнения о Дардыкине, — вдруг с мстительной радостью подумал Мономах. — Я же вижу, что паренек по ней сохнет. Знал бы, что у него никаких шансов, меньше бы стелился…»
— Во-первых, это не мой, а ваш охранник, — спокойно возразил он. — А во-вторых, в этой квартире вас никто не найдет. И теперь, когда я целиком отвечаю за вашу безопасность, будьте добры мне подчиняться.
— Но я тут с тоски взвою!
— Ничего, не взвоете. Думаю, дня за два я управлюсь с этим делом — то есть отыщу Блинова и узнаю, что у него на уме…
В кухню заглянул мрачный Дардыкин.
— Привет, — поздоровался он и с вожделением уставился на чашку кофе.
— Привет, — отозвался Мономах.
Юлия промолчала.
— Я успел к началу военного совета или вы уже все решили без меня? — спросил Леха, проходя на середину помещения.
— В общем, да, — кивнул Толоконников. — Ты остаешься здесь с Юлией и головой отвечаешь за ее безопасность. В квартиру никого не впускать. Со мной связываться только по сотовому. Если случится что-то непредвиденное, сразу звоните в милицию.
Дардыкин помотал головой, отгоняя остатки сна и пробормотал:
— Честно говоря, я не въехал.
— Для всех — госпожа Свиридова мертва. В первую очередь в этом необходимо убедить Блинова, чтобы он успокоился. Пока я буду заниматься его поисками, вы останетесь здесь. Думаю, через два дня я слеплю его тепленьким.
Леха недовольно поморщился. Он не привык сидеть сложа руки, когда ситуация поворачивалась таким образом. Дардыкин сказал об этом вслух, но Мономах лишь улыбнулся.
— Ты нам совершенно не нужен. Я привлеку к делу Степашкина и еще с десяток толковых ребят.
— А я что, не толковый? — обиделся Леха.
— У тебя несколько другая специфика — нападать и защищаться. Неужели тебе хочется двадцать четыре часа в сутки сидеть в кустах и ждать, появится Блинов в определенном месте или нет? — сказав это, Мономах повернулся к Юлии. — Кстати, вы должны мне помочь. Где Блинов может засветиться?
На мгновение Свиридова задумалась.
— У него есть ключи от моей квартиры на Магистральной, — медленно начала она. — Он знает, где моя дача… В офис Блинов вряд ли сунется — слишком опасно. Тем более, если он уверен, что я погибла. Только одна причина может заставить его прийти ко мне в салон. Если ему удалось выяснить, что в моей машине нашли обгоревшие останки только одного человека, то он прибежит, как миленький. Решит, что я в больнице, а моя секретарша знает, как меня найти, — Юлия победно улыбнулась и добавила: — Не надо недооценивать противника!