Честно говоря, он не совсем доверял Гошке. Точнее сказать — совсем не доверял. Гошка, конечно, был хорошим малым, но это ведь не профессия. Он пришел к ним в агентство всего неделю назад и казался самым настоящим сосунком. Рост метр восемьдесят и это при весе килограмм пятьдесят, маленькая головка, неуверенные движения — жираф, да и только. Зато Гошка страшно хотел стать охранником, но как известно, одного желания иногда мало. Он ходил в спортзал, старательно качал мускулы, слушал лекции Степашкина с удвоенным вниманием, но… По мнению Степашкина его старательность не приносила никаких результатов. Именно поэтому он так спешил к дому, где жила Людмила Блинова, и куда только что вошел Игорь.
Когда впереди показался знакомый микрорайон Черемушки, Юрий Сергеевич все же решил позвонить Мономаху. Так сказать, во избежание будущих неприятностей.
Шеф снял трубку после третьего гудка.
— Алло?
— Это Степашкин. Объект замечен у дома своей жены. Ровно в одиннадцать тридцать семь он припарковал у дома машину марки «Вольво», а сам спустя минуту вошел в подъезд. В данное время я нахожусь на пути к Черемушкам. Планирую быть там через три минуты.
— «Вольво», говоришь? — в голосе Толоконникова послышалась тревога. — Не знаешь, какого она цвета?
Подумав, что шеф задает совсем не те вопросы, Степашкин ответил:
— Зеленого.
— А номер, номер не запомнил?
— Нет. Но я уточню.
— Не надо, я сам свяжусь с наблюдателем.
Продиктовав номер Гошки Климова, Юрий Сергеевич мысленно перекрестился. Он знал, что Мономах в пять секунд вычислит профессиональный потенциал Гошки, и тогда держись, Степашкин! От этого Юрию Сергеевичу стало как-то не по себе, и он машинально проскочил на красный свет. Слава Богу, что рядом не было сурового гаишника, а то пришлось бы раскошеливаться на штраф.
Когда до дома Людмилы Блиновой оставалось не больше трехсот метров, сотовый вновь напомнил о себе.
— Да? — немного нервно отозвался Степашкин. Было непросто одновременно разговаривать по телефону и взглядом прочесывать темные дворики, мимо которых он проезжал.
— Юрий Сергеевич, я не смог дозвониться до твоего наблюдателя, — сообщил Мономах.
— Как? — удивился Степашкин. — Я разговаривал с ним по телефону десять минут назад.
— Может, ты назвал неправильный номер?
Сверили номера — все оказалось в полном ажуре. Удивление сменилось полнейшей растерянностью.
— Давайте, я сам попробую связаться с ним, — предложил Степашкин. — Тем более, что я уже почти на месте.
— Если будет возможность, связывайся со мной каждые пять минут, ясно? — в голосе Мономаха явно читались суровые нотки. — Это приказ.
— Ясно.
Он остановил машину у серого, трехэтажного, явно административного здания, соседствующего с домом Блиновых. С этого места, как на ладони, просматривался нужный Юрию Сергеевичу подъезд. Выйти из него незамеченным мог только невидимка. Указательным пальцем Степашкин пробежался по клавишам телефона и принялся терпеливо ждать. Два гудка, три, четыре, семь, десять… Гошка не отвечал, и Юрий Сергеевич здорово заволновался. Прервав связь, огляделся, пытаясь определить место, где мог засесть Климов. «Вольво» цвета весенней зелени тихо-мирно стояла у подъезда, а это означало, что Блинов все еще находится в квартире жены.
Неожиданно в дверном проеме подъезда появился мужчина в длинном светлом плаще. И хотя на улице стояла жара градусов под тридцать, мужчина поплотнее запахнул плащ. Осторожно огляделся и легкой, кошачьей походкой направился вдоль домов.
Степашкин мгновенно напрягся — он узнал Игоря Блинова по фотографии. Когда Блинов попал в полосу света, Юрию Сергеевичу удалось разглядеть его сильное, властное лицо. Совсем не к месту подумалось о том, что этот крепенький мужик скорее всего нравится женщинам, да и на мужчин производит впечатление. Степашкин помнил, что говорил о Блинове Мономах — отличный стрелок, владеет всеми системами защиты и нападения; весьма ловок в сбрасывании хвоста и особо опасен при задержании. И хотя Юрий Сергеевич не собирался его задерживать, на всякий случай прикинул расстановку сил.
«В беге я его запросто достану, да и в рукопашной скорее всего одолею, — принялся размышлять он. — А вот что касается перестрелки, тут уж как кому повезет».
Тем временем Блинов, беспрестанно оглядываясь, сделал резкий поворот и направился к зеленой «Вольво». Пикнула сигнализация, он быстро забрался в салон, и машина двинулась с места.
«И где этот чертов Гошка? — с раздражением подумал Степашкин, заводя мотор. — И где теперь его искать?.. Куда он вообще делся? А если бы я не приехал, так бы и упустили Блинова».
Автомобиль клиента медленно поехал вдоль домов. Юрий Сергеевич подождал, пока «Вольво» свернет за угол, а затем, не включая фар, двинулся вслед за ней. Он боялся потерять Блинова из виду, но понимал, что спешить не стоит. В такое позднее время на шоссе не так уж много машин, и если его объект опытный профессионал, то ему ничего не стоит заметить хвост. Выезжая на главную дорогу, Степашкин бросил взгляд на заросли акации и вдруг резко нажал на тормоза. Из густых кустов торчали две ноги, обутые в белые спортивные туфли…
Юрий Сергеевич сразу узнал эти кроссовки — они принадлежали Гошке Климову. Утром Гошка с пеной у рта доказывал ребятам, что купил на рынке настоящие адидасовские штиблеты, а парни только посмеивались. Степашкин был уверен, что человек, лежащий в зарослях акации, — Гошка. И судя по неподвижности, ему срочно требовалась помощь. Однако для этого Степашкину пришлось бы выбраться из машины, а значит, прекратить слежку. Секунды хватило на то, чтобы сделать выбор — Юрий Сергеевич повернул ключ зажигания и рванул из салона. Он не знал, как Мономах отнесется к такому решению, но ему было наплевать. Несколько метров отделяли Юрия Сергеевича от кустов, и он преодолел это расстояние двумя прыжками. Отдышался, осторожно раздвинул ветки и прошептал:
— Господи…
В следующее мгновение его вырвало.
В жизни Степашкин сталкивался с сотнями трупов, среди убитых часто попадались его близкие друзья, но ни разу не видел ничего подобного. Даже в Афгане, где душманы не церемонились со своими жертвами, такое встречалось редко. Во всяком случае, Юрий Сергеевич был поражен, встревожен, испуган и шокирован.
Убитый Гошка лежал на боку. Его горло было перерезано с такой силой, что голова запрокинулась под прямым углом. Из рассеченных губ торчал язык, а левая щека прижата к земле. Климов лежал в луже крови, и даже в темноте было видно, что листья акации приобрели пурпурный оттенок. Практически убитому снесли голову.
На ватных ногах Степашкин двинулся к своей машине. Он с трудом сдерживал приступы рвоты, холодный пот покрыл все его тело, а перед глазами появились красные круги. Опершись о бампер, достал из кармана сотовый и набрал номер шефа. Когда на другом конце провода сняли трубку, сглотнул комок в горле и сообщил:
— Один из наблюдателей мертв. Тот, который заметил Блинова… Ему перерезали горло, а сам объект скрылся в неизвестном направлении.
Мономах отозвался не сразу. Вероятно, переваривал услышанное.
— Где ты находишься? — наконец спросил он.
— Рядом с домом жены объекта.
— Я сейчас подъеду. Без меня не предпринимай никаких решительных мер. Ясно?
— Ясно.
— И никакой милиции.
— Хорошо.
— Буду через полчаса, — на всякий случай предупредил Мономах.
— Его попросту зарезали, как скотину! — не сдержался Степашкин. — Гошку Климова, которому недавно исполнилось двадцать два! — немного помолчав и, убедившись, что шеф не положил трубку, добавил: — Я задушу его убийцу голыми руками!
Глава 6
Это ощущение взялось неизвестно откуда и очень напоминало внезапную усталость, когда сам того не замечая, двадцать раз перечитываешь одно и то же и не понимаешь ни слова. Ощущение, мягко говоря, не из приятных. Предчувствие опасности, близкого несчастья.
После того, как Степашкин сообщил о смерти сотрудника агентства, Мономаху пришлось сделать некоторое усилие, чтобы собрать разбегающиеся мысли. Он пообещал приехать в Черемушки немедленно, но еще минут пять после звонка был не в силах сдвинуться с места.
«Черт побери, теперь кровь из носу необходимо достать Блинова, — подумал он. — Хотя бы потому, что из-за него погиб мой сотрудник. А то, что в его смерти виновен Блинов, я уверен на все сто. Вопрос в том, стоит ли делиться с оперативниками своими предположениями? Ведь они начнут задавать вопросы, много вопросов. Узнают, что парень работал у меня, и пошло-поехало: «За кем он следил? Кого охранял? Почему оказался в это время в этом месте?»… Нет, им нельзя говорить правду. Пусть труп обнаружат случайно, потыкаются, как слепые котята и махнут рукой. В Москве каждый день происходит десятки убийств, семь из них так и остаются «висяками». А убийцу моего сотрудника я отыщу сам».
Перед тем, как мчаться в Черемушки, Мономах хотел позвонить Лехе Дардыкину, узнать, как чувствует себя Юлия, но решил перенести разговор на потом. Во-первых, ему было необходимо встретиться со Степашкиным и расспросить обо всем поподробнее. А также осмотреть место преступления и поговорить с Людмилой Блиновой.
Он уже здорово напрактиковался управляться со своей инвалидной коляской, поэтому не прошло и пяти минут, как Толоконников сидел за рулем машины и мчался в сторону Черемушек. Езда по ночной столице немного успокоила Мономаха. Ему удалось прийти в себя и собрать ускользающие мысли.
«Пока никаких предположений, — приказал себе он. — Просто строгий отбор фактов и осмотр места преступления. И только после этого можно делать какие-то конкретные выводы».
Машину Степашкина Мономах заметил издалека. А так же и самого Юрия Сергеевича, нервно прохаживающегося взад-вперед с сигаретой в руке. Небольшой, старый дворик был на удивление пустынным, и Толоконников отметил про себя, что и в этом им повезло. Он остановил автомобиль, открыл дверцу и, выдвинув специальное приспособление, типа небольшого трамплина, съехал на землю. Степашкин мгновенно оказался рядом.