Пока его профессиональная этика не была поставлена под сомнение.
Едкие воспоминания о тех темных днях обжигали его – стыд, разочарование и унижение, которые он испытывал, продолжая работать, в то время как Отдел по вопросам профессиональной ответственности тщательно проверял его, как одного из преступников, за которыми он следил на протяжении двух лет.
Он вцепился в холодный стакан, ощущая, как горечь наполняет каждую его клетку. Душит его. И поворачивает нож, который до сих пор торчал у него в спине.
В коридоре послышался шорох, и Хантер напрягся, все еще не готовый к общению с людьми. Кто-то провел картой по замку, дверь открылась и снова захлопнулась с мягким щелчком.
Карли.
Глава 10
Почувствовав облегчение, что наконец нашла его, Карли остановилась в нерешительности: с одной стороны, ей до смерти было интересно, что на ее глазах произошло между Хантером и его старым коллегой, а с другой – она очень хотела, чтобы напряженное выражение лица Хантера сменилось улыбкой. Как-то раз она видела алмаз Хоупа, и глаза Хантера напоминали сейчас этот драгоценный камень. Голубые. Безжалостные. Холодные. В них была какая-то… пустота.
– Когда ты исчез из конференц-зала, – сказала она через всю комнату, – я искала тебя здесь.
– Я пошел прогуляться.
Она решила не обращать внимания на его не самый дружелюбный тон.
– Агент Терри Смит козел.
– Да. – Даже не взглянув на нее, Хантер продолжил: – Он всегда им был.
– Вы с ним никогда не ладили?
После небольшой паузы он ответил:
– Он считал меня соперником на работе.
Взгляд Карли упал на стакан в его руке, и она знала, как продолжить разговор.
– Счет за бурбон, который ты пьешь, пойдет на твое имя… или на имя мерзкого агента Смита?
Взгляд Хантера немного оттаял.
– На мое.
Воодушевленная, Карли пересекла комнату и подошла к Хантеру.
– Я поняла следующее, – сказала она, по дороге бросив свою сумочку на кровать. – Пит – это тот, кто каждый год взламывает компьютер в отеле и подменяет счета, правильно? А ты их анонимно оплачиваешь. – Такой сценарий полностью бы соответствовал всему, что Карли знала об их тандеме. Эксцентричный математический гений и его великолепный и преданный друг, готовый в любой момент прийти на помощь и разобраться с проблемами.
Хантер приподнял бровь.
– Учитывая наше прошлое, продолжающееся соперничество было бы понятно. Но взламывать компьютеры в отелях незаконно, – возразил он.
Она остановилась рядом с его стулом, и что-то в тоне Хантера, в его интонации заставило ее высказать свое предположение:
– Так ты преступник?
Он наконец взглянул на нее с едва уловимой улыбкой:
– Зачем мне признаваться в совершении уголовного преступления?
И на сердце у нее стало легче. Она обожала это выражение на его лице и с облегчением наблюдала, как исчезал эмоциональный барьер. Но мучительное любопытство не давало ей покоя.
– И ты мне не скажешь? – спросила она.
– Нет, – ответил Хантер. – Не скажу.
В нерешительности она теребила пальцами лямку своего платья. Карли должна была спросить, хотя подозревала, что уже знает ответ. Наконец набралась смелости:
– Твоя бывшая подружка была журналисткой?
В поведении Хантера ничего не изменилось, только пальцы, сжимающие стакан, побледнели.
– Да, – ответил он.
Это объясняло многое в его первоначальном отношении к ней, но что же могло произойти между ним и его почти невестой? Она была больше чем просто подружка, которая решила двигаться дальше? Больше чем просто женщина, которая передумала и бросила якобы любимого мужчину? В голове Карли вертелись всевозможные варианты.
Она знала, что он не ответит, но все же попыталась:
– Ты собирался когда-нибудь рассказать мне об этом?
Наступила долгая пауза.
– Наверное, нет.
Его ответ оказался более болезненным, чем она ожидала.
– Что произошло?
– Это не важно, – мрачно сказал он и проглотил остатки виски.
Осторожно поставив стакан на столик, Хантер посмотрел на нее с выражением, от которого у Карли все сжалось в груди, – абсолютная незащищенность, соединенная со жгучим желанием. Интригующая комбинация, которая придала его тону грубоватость.
– Ты надела этот наряд для меня?
С тяжело бьющимся сердцем Карли взглянула на леопардовое платье-комбинацию, в котором она была на первом телешоу. Она надела его, собираясь подразнить Хантера и поднять ему настроение после той неожиданной встречи, но теперь оно казалось неподходящим. И очень неправильным. В его глазах горел обнадеживающий огонь, но сквозь него пробивались усталость и пустота, которые он скрывал.
– Хантер, – сказала она, глядя на него сверху вниз. – У тебя был трудный день, и ты устал.
– Я в порядке.
– Ты ел?
Глядя ей в глаза, Хантер обхватил ее запястье.
– Я не голоден.
Решимость Карли поколебалась.
– Ты должен отдохнуть. Тебе нужно поесть.
– Нет. – Все еще держа Карли за запястье, он протянул другую руку, обхватил ее за шею и пробормотал: – Мне нужна ты.
Ее сердце бешено забилось в груди, когда он поцеловал ее. В движениях его губ и языка сквозило отчаяние, которое было больше, чем просто сексуальное желание. Да, оно было интенсивное. И страстное. Но его рот оказался таким требовательным и настойчивым, словно Хантер был утопающим, который собирался потопить и ее вместе с собой.
Карли обожала те чувства, которые он вызывал в ней. С ним она была особенной. Достойной того, чтобы ради нее совершали настоящие поступки, приносили себя в жертву. Но сейчас Хантер нуждался в ней так же сильно, как она в нем…
Тревожные мысли, страх, что она хочет слишком многого, ушли, когда его руки обхватили ее бедра. Его отчаянное и решительное прикосновение обожгло ее кожу. Не отрываясь от ее губ, Хантер ладонями ласкал ее тело, доводя страстное желание до безумства. Неуклюжими от волнения пальцами Карли стала расстегивать его рубашку; дойдя до нижней пуговицы, положила ладонь ему на грудь, наслаждаясь ощущением жестких волос, теплой кожи и крепких мышц под своими пальцами. С каждым поцелуем она пыталась вобрать в себя все ощущения без остатка, боясь, что скоро все это закончится.
Запрокинув голову, она опустилась на колени рядом с Хантером. Ее пальцы дрожали, когда она пыталась расстегнуть молнию на его брюках, и Карли тихо рассмеялась:
– Надеюсь, тебе не больно.
– Я не боюсь.
Руки Карли замерли, когда она посмотрела на Хантера, и сердце ее застучало сильнее. Потому что его взгляд напугал ее до смерти. Но откровенное желание в его глазах придало ей смелости, и она высвободила его член и нагнулась, чтобы обхватить его губами. Низкие стоны Хантера заводили ее, и ей нравилось, что он положил руку ей на голову – не с чувством превосходства, а скорее от беспомощности и уязвимости. Его защитная стена пала. Никакой осторожности. Никакой сдержанности. Вся его страсть была у нее в руках.
Ее губы и прикосновения стали более смелыми, требовательными, когда она ласкала его возбужденный ствол, нежно сдвигая мягкую шелковистую кожу.
– Карли… – простонал он с отчаянием.
Услышав эту мольбу, Карли встала и потянула за подол своего платья.
– Нет, – прохрипел Хантер. – Не снимай его.
С трудом сдерживая жаркое пульсирующее желание внизу живота, она стянула стринги, отбросила их ногой в сторону и достала из сумочки презерватив. Ее сердце сжималось от страха, надежды и чувства, очень сильно напоминающего любовь. Карли сосредоточилась на руках Хантера, крепко обхвативших ее бедра, когда, оседлав его, она облачила его плоть в латекс.
Задыхаясь от сердцебиения, она произнесла:
– В первый раз это платье, скорее, повеселило тебя.
Его слова походили на хриплый гул.
– Я был поражен. – Он задрал подол ее платья и усадил затаившую дыхание Карли себе на колени. – Очень.
Беспомощная в его руках, она выгнулась, когда Хантер начал входить в нее.
– Господи, – простонал он, медленно заполняя ее горячее лоно. – И я все еще поражен.
Как ни старался, Хантер не смог сдержать стон удовольствия, погрузившись в Карли. Ее тело с такой готовностью приняло его, обволакивающее тепло смягчило томительную боль. Охваченный блаженством, он на мгновение остановился. Карли обхватила ладонями его лицо и поцеловала, и в этом поцелуе было одновременно и целительное успокоение, и всепоглощающая страсть, и сильные эмоции, которые он не мог определить. Она оторвалась от его губ и пристально посмотрела на него янтарными глазами – и Хантер начал двигаться.
Их бедра качались в унисон – неторопливо, но уверенно. Все, чего хотел Хантер, – это раствориться в Карли, которая, приспособившись к его ритму, подняла голову и смотрела ему в глаза. Все сомнения и опасения исчезли. Эта женщина сочетала в себе соблазнительную дерзость и милую уязвимость, но его притягивал ее влюбленный, молящий взгляд.
Полностью отдавшись эмоциям, Хантер обхватил Карли за талию и, закрыв глаза, зарылся лицом ей в шею. Он купался в ее цитрусовом запахе, наслаждался мягкой кожей и ощущениями, которые она дарила ему с такой радостью. Так легко. И так искренне.
Чувственные движения ее бедер возбуждали его. Каждый толчок разжигал его страсть. Желая вобрать в себя саму суть этой женщины, он зарылся пальцами ей в волосы и прижался губами к пульсирующей на шее жилке, обжигая неровным дыханием ее кожу. Прильнув к нему, Карли тонула в эмоциях. Хотя Хантер двигался в медленном темпе, его неторопливые, уверенные толчки становились все более сильными, грубыми. И требовательными.
Пока у Карли из груди не вырвался тихий стон.
Желание, пугающее своей интенсивностью и успокаивающее подлинностью, делало Хантера одновременно слабым и сильным. И когда стоны Карли превратились в исступленный экстатический крик, это стало сигналом для Хантера. Больше не сдерживая себя, он прыгнул вместе с ней с обрыва в океан эмоций, и волна наслаждения накрыла его с головой.