– Представляешь, – хмыкнула Химе, и, не сговариваясь, они вместе двинулись по аллее. Она вела с территории жилого комплекса на улицу.
– У тебя случайно нет сигареты?
– Не знала, что ты куришь.
– Я не курю. Но сейчас очень хочу. Так что?
Пожав плечами, Химе вытащила из недр своей куртки запечатанную, чуть смятую пачку сигарет. Джун даже удивился – такие были в Цитадели редкостью. Те, кто побогаче, покупали качественные табачные смеси; те, кому было уже все равно, пользовались всякими сомнительными курительными жидкостями, одновременно успокаиваясь и укорачивая эту невыносимую жизнь.
– Это для Гаса, – пояснила Химе, заметив его удивленный взгляд. – Прощальный подарок.
– Ты… – Джун запнулся. – Тебе уже пора?
– Угу. Мутации достигли критической точки. Я становлюсь опасна, и Общество забирает меня. У Снежки будет другой посредник. Черт… – Химе зашелестела пленкой и недовольно поморщилась. – Помоги мне содрать пластик, будь добр. У этих лапищ проблема с мелкой моторикой.
Оглушенный пустотой, Джун взял пачку и легко освободил ее от пленки. Запахло табаком. Химе открыла крышечку и кивнула:
– Угощайся.
– Это же подарок Гасу.
– Придется ему смириться, – с притворным сожалением вздохнула Химе, разведя руками.
Джун зажал сигарету в зубах и принялся шарить по карманам. Итогом недолгих поисков оказались бляшка в виде собачьей головы и кусок кремня, уже порядком истертый. Остановившись, Джун принялся бить кремнем по бляшке, чтобы добыть искру. Химе заинтересованно наблюдала за ним. Сначала она попыталась сложить руки на груди, но быстро передумала: запястья практически не сгибались.
– Где ты взял эту штуку? – спросила она, когда кончик сигареты наконец вспыхнул оранжевым.
– Нашел, – невнятно ответил Джун, вспоминая, как курить. Мерзкая горечь заполнила рот.
– Забавно. Эта собачья голова – магнитный ключ от прайминовых схронов.
Джун едва не выронил сигарету.
– Что?
– Не первый день вроде живешь, – заметила Химе. – А таких элементарных вещей не знаешь.
– Возможно, дело в том, что я не связывал свою жизнь с праймином так плотно, как некоторые, – не выдержал Джун, зло затянувшись. Глаза заслезились, но у него получилось не закашляться.
– Повезло тебе, что я на обезболивающих и транквилизаторах, – после большой паузы сказала Химе. – Без них я не такая сдержанная и с радостью преподаю урок тем, кто решает, что вправе меня судить.
«Уже ничего не сделаешь, – напомнил себе Джун. – Уже. Ничего. Не. Сделаешь».
– Прости, – серьезно ответил он. – Ты же знаешь, я тоже без транквилизаторов не подарок.
Химе хмыкнула, показывая, что он прощен. Джун затянулся еще раз.
– Значит, это все?
– Да. – Это прозвучало как-то обреченно, но тут же Химе улыбнулась. По крайней мере, улыбнулись ее глаза – теплые, живые и все еще достаточно человеческие, несмотря на оранжевую радужку и вытянувшиеся зрачки. – Ты сейчас на работу?
Джун кивнул, не в силах выдавить ни звука – горечь сигареты смешивалась с его собственной, не оставляя и шанса.
– Я тебя провожу, – поняла все без слов Химе.
Они двинулись дальше, и Джун всю дорогу пытался понять, рад он или нет, что эта встреча будет последней.
Джонар одобрительно хмыкнул, когда Джун пришел на смену вовремя, и скрылся на кухне. Из-за двери послышались крики: похоже, Джонар опять что-то не поделил со своим заклятым врагом шеф-поваром. Направлявшаяся следом – наверняка для улаживания конфликта – Гефеста приветливо улыбнулась Джуну, а затем чуткие ноздри владелицы «Пиццериссимо» уловили табачный запах.
– Ты курил! – всплеснула она руками.
Джун, в это время вешавший жилет на гостевой крючок, потупился. Курение не запрещалось правилами, но реакции Гефесты он всегда принимал близко к сердцу. Она относилась к Джуну не как к разгильдяю, державшемуся в «Пиццериссимо» исключительно по ее милости, а как к нерадивому, но все равно любимому племяннику. Это здорово смущало и сразу отметало целый ряд остроумных ответов.
– Наверное, просто проходил рядом с курящим человеком… – неловко пробормотал Джун, пытаясь украдкой принюхаться к себе и оценить степень трагедии.
– У меня муж, пока бросал курить, сотни раз на этой глупой лжи попадался. – Гефеста поправила толстую седую косу и разом сменила гнев на милость. – Ах, юность, беззаботное время, когда эмоции берут верх над здравым смыслом, а соблазны оказываются важнее здоровья… – мечтательно протянула она.
– Ну… вроде того, – неуверенно согласился Джун.
Гефеста смерила его долгим взглядом и хмыкнула:
– К тебе, кстати, пришли. В зале с терминалами ждет… Не впервые его уже здесь вижу, такой вежливый мальчик.
«Только не это», – мысленно взвыл Джун. Он подозревал, что это неизбежно. Его нервозность Гефеста истолковала по-своему: приблизившись, сжала его локоть и заговорщицки подмигнула.
– Удачи.
Совершенно не понимая, что хозяйка «Пиццериссимо» подразумевала, Джун кивнул и двинулся к лестнице, ведущей в зал ожидания. Спускаясь, он поймал ощущение дежавю: время вдруг словно сделало сальто назад, возвращая Джуна к тому, что уже случалось. Впрочем, детали оказались другими: сейчас из окон лился свет дневной иллюминации, а Виктор Сэйбек был не такой усталый, как в свой первый визит сюда. Зато он был чертовски зол.
– Наконец-то! – Виктор недобро сузил глаза и двинулся к нему. Джун поднял планшет, словно загораживаясь, и порадовался, что захватил его с собой. А потом он постарался придать лицу самое будничное выражение и бодро сообщил:
– Сейчас действует акция! – Джун запустил приложение сборки пиццы. – Покупаешь пиццу – получаешь такую же в подарок. Акция не распространяется на…
Вик вырвал у него планшет и оглядел корпус. К счастью, Джун успел заменить пострадавшее от удара рабочее устройство, и никаких царапин и повреждений выявить было нельзя.
– Я не за пиццей, – процедил Вик, сжимая планшет и словно ведя внутреннюю борьбу: швырнуть его о стену или нет. Но Джун за исход этой борьбы был спокоен.
Действительно, Виктор сделал глубокий вдох – и, казалось, вместе с углекислым газом выдохнул все прежнее раздражение. Затем он неестественно медленно, задумчиво моргнул несколько раз. «Перевел дополненность в спящий режим, – понял Джун. – Но зачем?»
– Прошу, в следующий раз сначала спрашивай, а потом бей, – сдержанно сказал Виктор, возвращая ему планшет. – У меня было легкое сотрясение, и голова болит до сих пор.
«Хорошая не болит, плохую не жалко», – хотел парировать Джун, но вместо этого прикусил язык и сделал удивленное лицо.
– Не понимаю, о чем ты.
– Серьезно?
Виктор прищурился, испытующе глядя на Джуна. Тот и бровью не повел: продолжал выстукивать стилусом по экрану планшета, словно бы торопя Вика переходить от непонятных претензий к заказу пиццы. Наверное, это раздражало.
– Угу, – сказал Джун. – Я тут вообще-то на работе…
– Где она сейчас? – хмуро спросил Вик.
– Кто?
– Ты знаешь кто… – Он вдруг поморщился и потер пальцами висок, затем вновь посмотрел на Джуна. – Я… Усвой одну вещь. Я ей не враг.
– Ага, – невозмутимо кивнул Джун, не позволяя себя проникнуться тем, как искренне звучал голос Вика и какое беспокойство отражалось в его глазах.
– Я бы сдал вас Гармонии, если бы это было не так.
Джун не сдержал презрительной усмешки. Если этот напыщенный пользователь решил, что все козыри после той встречи остались у него на руках, то он глубоко заблуждался. Потому что Джун, вернувшись в Логово Монстра, не поленился кое-что проверить в базе.
– А чего же не сдал? – Джун придвинулся ближе, заглядывая Виктору в глаза. – А, кажется, догадываюсь. Побоялся, что у Гармонии возникнут вопросы к твоей регистрации?
Вик отшатнулся, на лице мелькнул страх. Впрочем, он, видимо, не исключал вероятность, что его способности замечены, или предполагал, что Джуну обо всем расскажет Кай.
– Это… – у него предсказуемо не нашлось ответа – любой бы сделал все только хуже. – Это сложно объяснить.
– О, ничего, – почти дружелюбно улыбнулся Джун. – Мне не нужны никакие объяснения, поэтому можешь идти отсюда на все…
– Я хочу, чтобы ты передал ей, что для меня ничего не изменилось. Я знаю, что погибшая недавно девушка была ее коллегой. – Виктор поджал губы, явно не до конца уверенный, какой информацией стоит делиться со скептически настроенным Джуном. – И я еще кое-что знаю, но это бесполезно, пока она… пока вы оба мне не доверяете.
– Есть варианты, как это изменить?
– Возможно, – уклончиво ответил Вик и бросил Джуну какой-то небольшой, завернутый в непрозрачную пленку предмет. По инерции Джун поймал тонкий прямоугольник и поспешно спросил в спину Вику, уже готовому уходить:
– Как ты вообще понял, что это был я?
– По запаху пепперони, – скривившись, сказал Виктор через плечо. И с чувством добавил: – Мудила.
Джун содрал обертку в считанные мгновения.
В его ладони лежала мнемокарта, случайно забытая в архиве.
21Кайтен
Вместо одной таблетки обезболивающего Кайтен проглотила сразу три и запила апельсиновым соком из пакетика. Она никогда не нарушала инструкций, особенно если дело касалось медикаментов. Но и ножевых ранений у нее раньше тоже не было. Рана в боку отзывалась болью даже на самые незначительные движения.
Произошедшее все еще казалось дурным сном; Кай словно ныряла из одного кошмара наяву в другой. Немного забывалась она лишь в кошмарах настоящих, после которых просыпалась разбитой и несчастной. Она не могла не думать о Кире. Даже сейчас, когда шок и отрицание сменились чем-то вроде принятия, встреча на крыше раз за разом прокручивалась у нее в голове, не желая меркнуть, заставляя думать, анализировать, с болезненной дотошностью выискивать момент, когда все пошло не так. У Киры ведь не было повода атаковать ее. А еще Кира никогда не покончила бы с собой. Это были две непреложные истины. Но реальность растоптала обе.