– Похоже, с хорошими девушками мне не по пути, – пожал плечами он, некстати подумав вовсе не о Хейли. – Не вижу причин обсуждать это со мной, а не с ней. Она же тебе нравится, в конце концов.
К счастью, пока Юрий хмурился, собираясь с мыслями для ответа, в ангар заглянул Лут. Он был явно на взводе, несколько рыжих прядей выбилось из придавленной гелем массы волос.
– Джун! Круглый Стол уже начался, ты идешь?
– Почему бы и нет, – буркнул он и поспешно покинул ангар вслед за Лутом.
27Кайтен
Круглый Стол на самом деле был овальным.
Эта неточность приходила Кай на ум каждый раз, когда они с Казимиром усаживались на свои места и ожидали, пока остальные четыре кресла займут ключевые лица Справедливости. Казимир настоял, чтобы Кайтен сидела по правую руку от него. Так ни у кого не возникало вопросов по поводу ее надежности, и на базе сопротивления Кай быстро стали считать своей. Однажды она спросила Казимира, почему он это сделал, ведь, несмотря ни на что, она была чужачкой. «Пока речь идет о Цитадели, нашем общем городе, чужаков не существует, – сказал Лукаш, спокойно выслушав ее. – А единственный способ заслужить доверие – проявить его первым».
Кай не представляла, как человек с таким мировоззрением мог собрать вокруг себя столько единомышленников, готовых рискнуть жизнью ради общего дела. Но… магия случилась. Справедливость находила все новых сторонников, раскрытие тайны интерфейсов ЭКЗО уже не казалось безнадежно далеким. Впереди была долгая изнурительная борьба – но никто не сомневался в ее исходе. И Кайтен не заметила, как сама попала под действие этих чар.
Пока Казимир раскладывал перед собой картриджи с голограммами для демонстрации, у Кай было время, чтобы закапать новый глаз специальными каплями. Хоть операцию сделали больше месяца назад и протез, изготовленный специально в пару к ее настоящему глазу, был качественным, периодически она чувствовала дискомфорт. Она надеялась, что вскоре это пройдет.
– Завтра мне нужно будет посетить собрание кинетиков под Эвклидом, – как бы между делом сказал Казимир.
Кай привычно посчитала эти слова постановкой следующей задачи – ведь перемещения лидера Справедливости теперь были ее заботой.
– Под Эвклидом? – Она спрятала капли и с сомнением посмотрела на него. – Если мне не изменяет память, там узел канализации неподалеку…
– Иногда, чтобы сделать что-то хорошее, приходится запачкаться, – мягко улыбнулся Казимир. – И, поверь мне, запачкаться в самом прямом смысле слова – еще не худший вариант.
Кайтен тоже улыбнулась.
– Тебе здесь нравится? – внезапно спросил он.
– Скорее да, чем нет.
Да, Справедливость не была ее выбором, но… она приспособилась. Правда, Кай сомневалась, что ей нравится ее умение подстраиваться под любые условия: было в этом что-то скользкое, неприятное, бьющее по последним крохам ее гордости. Она была успешным архитектором, затем – навигатором контрабандистов, и вот теперь стала личным помощником главы сопротивления. И все же Кай немного утешало, что то, чем она занималась сейчас, шло на благо не ей одной и было не только ради выживания.
База Справедливости, прикрытая щитами из глушителей дополненностей, разбросанная по закрытым со времен Первого Запуска техстанциям и объединенная сложной системой лифтов, казалась самым безопасным местом Цитадели. И за два месяца Кай, не покидавшая дружественных территорий, все-таки почувствовала нерушимую связь со всем, что находилось за их пределами. Связь с тайными собраниями и вылазками в государственные архивы, порой заканчивающимися плачевно; связь с протестами, уже переставшими быть мирными. И, конечно, с Виктором, запертым под домашний арест из-за подозрений в пособничестве сопротивлению.
– А что это за картриджи, Каз? – спросила Кайтен.
Казимир сдержанно улыбнулся.
– Сюрприз.
Дальнейшие расспросы прервал вошедший глава службы безопасности, мрачный тип по имени Бардем. Вскоре свои места заняли прооперировавшая Кай доктор Флор, обманчиво хрупкая женщина с холодным взглядом, и профессор Кверти – тот приземлился в кресло по левую руку от Казимира и, многозначительно прокашлявшись, покосился на последнее свободное место. Оно принадлежало Людвигу, которого профессор по каким-то причинам на дух не переносил. Сейчас он не переносил эксцентричного взломщика, потому что тот задерживался.
– Простите-простите, мы уже здесь! – раздался знакомый бодрый голос. Людвиг, распахнув дверь, придержал ее для своего спутника, затаскивавшего в переговорную металлический табурет. Кайтен с приятным удивлением обнаружила, что это Джун.
Встретившись с ней глазами, он смущенно улыбнулся и поставил табурет рядом с креслом, куда расслабленно упал Людвиг. Профессор Кверти недовольно кашлянул. Взгляд, которым он одарил Джуна, был очень нелестным.
– Казимир, это уже слишком. Это закрытое собрание, а не балаган для всех желающих из, хм, простого народа.
Очевидно, уважаемому профессору не нравилась сама мысль о взаимодействии с теми, кого он классифицировал как шпану.
– Раймонд, – примирительно сказала Кай, и все повернулись к ней. – Я знаю Джуна всю жизнь, Людвиг доверяет ему, а Казимир назвал его присутствие здесь «закономерным». Вы настолько не доверяете суждениям большинства присутствующих?
Профессор Кверти замялся, очевидно, приняв этот аргумент.
– Вы правы, Кайтен. – Он повернулся к Джуну. – Прошу прощения, молодой человек, мне действительно стоит умерить свое стремление судить всех по одежке.
– Что не так с моей одежкой? – мрачно спросил Джун.
Прежде чем профессор пустился в объяснения, Кайтен поспешила перенаправить разговор в нужное русло.
– Давайте приступим к делу, если никто не возражает.
Казимир одобрительно кивнул, и Кайтен почувствовала в его обычно спокойном взгляде какую-то гордость. Он всячески подталкивал ее к активному участию в делах Справедливости – как будто одних маршрутов для ее лидера было недостаточно.
Джун пробормотал что-то о том, что в следующий раз тоже одолжит у Казимира деловой костюм, Людвиг шикнул на него, и за Круглым Столом воцарилась долгожданная тишина. Все взгляды устремились на Лукаша, который не спеша поместил первый картридж в считывающее устройство. Под столешницей что-то натужно загудело, а затем в полумраке комнатки раскрылась сияющая голограмма.
Это тонкое, увеличенное в сотни раз стеклышко узнал бы каждый. Линза дополненности, вернее, ее трехмерный лазерный рисунок, медленно вращалась, позволяя разглядеть детали: ветвистые прожилки микроконтактов и невидимые чипы, лишь при таком увеличении нарушавшие идеальную ровность вогнутой поверхности. Убедившись, что все собравшиеся настроились на нужный лад, Казимир встал.
– Друзья, – заговорил он. – Перед вами виртуальная модель линзы дополненности, позаимствованная одним из наших доброжелателей у Гармонии. Это макет, по которому их все еще изготавливают и выдают детям в медцентрах. Считается, что нервная система человека способна справиться с нагрузками дополненности, если приучать его к ней в промежутке с трех до шести лет. В более старшем возрасте попытки погрузить человека в дополненность вызывают эпилепсию, панические атаки и прочие нервные расстройства, что не позволяет ему функционировать как полноценный пользователь.
Кайтен хмуро прищурилась: это слишком напоминало начало лекции по обществоведению. Казимир между тем сменил картридж. Комнату озарила следующая вспышка, и над Круглым Столом теперь возвышался гигантский макет другой линзы. Попытки найти в ней отличия от первой казались напрасными.
– А это, – продолжил Казимир, переплетая пальцы, – виртуальная модель линзы дополненности, обнаруженная помимо прочих данных в протезе мисс Винг. – Кайтен невольно вздрогнула, когда он посмотрел на нее. – Согласно документации, это модель старого образца, использовавшаяся еще до свержения Второго Порядка. На первый взгляд, различий нет, не так ли?
Кай кивнула, совершенно забыв, что за Круглым Столом кроме них с Казимиром есть кто-то еще. Он протянул ей первый картридж.
– Давайте запустим обе голограммы одновременно.
Кайтен повиновалась, хотя унять дрожь в пальцах было сложно. Тревожное предчувствие охватило ее. Слот поглотил картридж, проектор заурчал – и изображения двух линз наложились. Они продолжали медленно вращаться, давая рассмотреть детали со всех сторон.
– Лишний чип… – пробормотал Джун спустя четверть минуты. Он увидел это первым. Теперь и Кайтен, взглянув на проекции линз, поняла, что в них не совпадает. Поверхность современной линзы содержала дополнительный, третий микрочип.
– Верно, Джун! Этот лишний чип заставил нас с Людвигом немного помучаться. Мы хотели понять, зачем он стал нужен после свержения Второго Порядка и почему без него обходились раньше. И в итоге мы… вернее, в неоценимо большей мере Людвиг – пришли к удивительному открытию. Способному изменить все.
Людвиг по другую сторону Круглого Стола выпятил грудь, горделиво поглядывая на старательно игнорировавшего его Раймонда Кверти. Джун неотрывно смотрел на голограмму. Губы доктора Флор были напряженно сжаты. Лишь Бардем не выдавал никакого беспокойства. Пальцы Кай словно примерзли к краю стола – она даже не попыталась пошевелиться, жадно ловя каждое слово Казимира.
– Итак, современные линзы, предоставляемые нам Гармонией, содержат три чипа. Один отвечает за формирование картинки, второй содержит протоколы подключения профиля к общей сети. А третий… тот самый, лишний, чье назначение так озадачило нас с Людвигом… После недолгого изучения оказалось, что это обычный транслятор.
Людвиг прочистил горло и поднялся.
– Он не используется внутренними приложениями дополненности, – принялся перечислять он, загибая пальцы, – у пользователя нет возможности управлять им. Он не подключен к общей сети. Единственный способ взаимодействовать с этим транслятором – извне; из какого-то отдельного узла системы, объединяющего чипы-трансляторы всех линз Гармонии. Таким образом, эти чипы являю