По всей видимости, только самые богатые и уважаемые люди Новой Англии могли обеспечить себе членство в маленьком джентльменском клубе Сэма – да и то только в том случае, если за них поручится одно из немногих доверенных лиц.
Я мельком увидела зал. Коричневые тона, дуб, сигаретный дым. Сидящие внутри мужчины курили сигары, попивали дорогой скотч, смеялись и делали ставки.
Мы молча поднялись по лестнице к двери, которая, судя по всему, вела в его кабинет. Сэм распахнул черную деревянную дверь, закрыл ее за нами и облокотился на стол.
Я огляделась вокруг, часто моргая от резкого флуоресцентного света и впитывая новые подробности о его жизни. Ничто в этом помещении не кричало о богатстве или власти. Оно выглядело как самый обычный кабинет владельца ночного клуба. Сэм не бросался деньгами напоказ. В том смысле, что выглядел, как подобает человеку при деньгах, но не стремился демонстрировать свое богатство.
Теперь мы остались наедине, и никто не помешает ему перемолоть мое тело и слепить из меня фрикадельки за то, что ослушалась и пришла сюда.
Сердце билось так часто, что казалось, меня стошнит.
– Послушай, я… – Я попыталась объяснить свое присутствие в клубе, но он поднял руку, заставляя меня замолчать.
– То, что произошло с тобой этой ночью, не служит отражением моего клуба или его посетителей. Я знаю, что порой здесь случаются буйства, но сексуальные домогательства – это за гранью. Я бы хотел предложить тебе купон на сотню долларов за доставленные неудобства, мисс… Робертс. – Он изучал меня взглядом, хотя в его глазах не было ни страсти, ни желания.
Я прикусила губу, чтобы не открыть рот от потрясения, как только все поняла.
Сэм не узнал меня.
Он понятия не имел, кто я такая.
Да и как бы он узнал? В светлом парике, в маскарадном костюме, с полноценным макияжем, да еще и в солнцезащитных очках.
Сердце екнуло, призывая меня воспользоваться ситуацией. Это потрясающая возможность. Заполучить Сэма, в действительности им не обладая.
Я знала, что любимый монстр Бостона скандально известен тем, что спит с любой желающей того женщиной. Так почему не со мной?
«Потому что это безнравственно, низко и нечестно, – упрекнул меня внутренний голос с легким французским акцентом – ее голос. – Не говоря уже о том, что ты заслуживаешь мужчину, который будет умолять тебя, а не наоборот».
Да, она по-прежнему преследовала меня. Спустя десять лет после смерти.
Но у Сэма не было моральных принципов. Почему не сыграть по его правилам?
– А кто сказал, что я не хотела внимания? – я вздернула подбородок, заговорив более томным, хриплым, чем мой собственный, голосом.
Сэм изогнул густую, темную бровь, лениво присев на стол и скрестив руки на широкой груди.
– Во-первых, язык твоего тела. Одни читают книги, а я – людей. Ты пыталась вырвать руку, а это понятный во всем мире знак: «отвали к черту». Я заметил тебя на мониторе. – Он указал подбородком на монитор на столе, на экране которого мелькали черно-белые записи с камер клуба со всех ракурсов.
Я растянула кроваво-красные губы в улыбке.
– Ты прав. Он был не в моем вкусе. Но это не значит, что я пришла сюда не для того, чтобы поразвлечься.
– Вот как? – безразлично переспросил он.
– Да. – Мой голос едва заметно дрогнул, когда мне вспомнились слова, которые я увидела на двери туалета в парке аттракционов.
Страсть мимолетна, любовь остается.
Страсть нетерпелива, любовь ждет.
Страсть обжигает, любовь согревает.
Страсть опустошает… А любовь? Любовь убивает.
С.О.Б.
Сэмюэл Остин Бреннан.
Глупо ли думать, что их написал он? Что эти слова когда-то давно были адресованы мне?
– Тогда тебе стоит пойти в зал и попытать удачу. – Его голос, словно ледяной душ, вмиг остудил мои заигрывания.
– Или, может, мы могли бы помочь друг другу. – Я поиграла прядью выбеленных волос, стараясь не дергать за парик слишком сильно и не выдать себя.
Сэм ответил насмешливой, полной сомнений улыбкой.
– А кто сказал, что я в поисках партнерши?
– Твоя кровь.
– Ты знаешь, какая у меня кровь?
– Горячая, – пояснила я.
– Неважно, горячая она или холодная, тебе со мной не справиться, милая.
– А ты проверь.
Он медленно прошелся взглядом по моему телу, будто пытался решить, стоит ли ради меня расстегивать штаны. Я задрожала, понимая, что в любое мгновение он может понять, кто я такая.
Чем дольше мы говорили, тем более неуверенно звучал мой голос. Пронзительно.
В манере Эшлинг. Казалось, Сэм обдумывал мое предложение, поглаживая подбородок.
– Развернись, – велел он.
Я послушалась, остро ощущая, что он оценивает мою задницу. У меня была красивая задница. Я четыре раза в неделю занималась йогой вместе с матерью, несмотря на плотный график ординатора на первом году обучения. Но вот что главное в неразделенной любви: ты всегда считаешь себя недостойным объекта своего обожания.
– Подними юбку. – Его жесткий голос рассек воздух.
Я сделала, как он велел, хоть и знала, что он увидит кое-что неожиданное.
Мои белые хлопковые трусики, практичные и великоватые мне на размер. Удобный выбор женщины, которая весь день проводит в медицинской форме, но совершенно не подходящий к этому образу.
Он издал смешок. Мое сердце екнуло.
– Выметайся.
Я обернулась, оставшись стоять с задранной до талии юбкой и выставив зад в его сторону.
– Я знаю таких мужчин, как ты, – соблазнительно протянула я.
– Таких, как я, больше нет.
– Я могу доставить тебе удовольствие, – я не сдавалась.
– Сомневаюсь. – Он склонил голову набок, тихо посмеиваясь. – Вон.
Я бесстыдно отодвинула трусики в сторону, чтобы обнажить перед ним ягодицы, и стала ласкать себя. Воздух наполнили звуки, с которыми пальцы соприкасались с выступившей от возбуждения влагой, давая понять, что я полностью готова к тому, чтобы меня взяли.
– Пожалуйста… – Я наклонила голову набок и прикусила нижнюю губу, выгибаясь, чтобы ему было лучше видно, как я мастурбирую.
Он ничего не сказал.
Маленькие радости. Он дает тебе еще один шанс. Не профукай его.
Я развернулась, пока он не передумал, и с важным видом направилась к нему, стуча каблуками высоких кожаных сапог и понимая: сейчас или никогда. Сэм Бреннан никогда не дал бы шанса Эшлинг Фитцпатрик, но мог дать его этой незнакомке. Подойдя вплотную, я опустилась на колени и посмотрела на него через стекла больших солнцезащитных очков.
– Можно? – спросила я, опустив руку на его пах.
Сэм посмотрел на меня сверху вниз, а его глаза цвета бури игриво заблестели.
– Ты уж постарайся, Робертс. Я не трахаюсь с неопытными.
Я расстегнула молнию на его брюках. За десять лет, прошедших с того дня в парке аттракционов, Сэм Бреннан благополучно превратился из парня в мужчину. Отказался от темных рваных джинсов и мягких футболок в пользу брюк от Armani и черных классических рубашек, и теперь от него пахло, как от знакомых мне миллиардеров. Он пользовался одеколоном, который наверняка нравился обоим моим братьям и стоил тысячу долларов за штуку. Единственное, что осталось с юности, – висящий на шее талисман со Святым Антонием с выгравированными на нем инициалами С.О.Б. и глядящие с усмешкой глаза, которые способны заглянуть в душу.
Я спустила его черные дизайнерские трусы, коснувшись пальцами подстриженных темных волос в паху. Член выскочил из белья. Твердый, как камень. Толстый и длинный, пугающе большой и с фиолетовой веной, тянущейся вдоль ствола.
Он был красивым, насколько может быть красивым член. Рот наполнился слюной, и я облизала губы.
Но не стала сразу браться за дело, а осторожно наклонила голову, чтобы не задеть парик, и, взяв его яички в рот, нежно их пососала.
Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы и запрокинул голову, не ожидая такого шага. Я провела пальцем вокруг ствола, дразня его, пока ласкала и посасывала яички, вдыхая его мускусный, землистый запах.
– Твою мать, – простонал он. – Вот это ход.
Подавив улыбку, я сосала, дразнила и лизала его, почти не касаясь члена, который то и дело дергался и набухал все больше, требуя моего внимания. Через несколько минут Сэм схватил меня за парик с затылка, пододвигая к главному событию – звезде этого шоу. Я ахнула и тут же смахнула его руку, стараясь удержать парик на месте.
Сэм опустил на меня хмурый взгляд, опешив на мгновение.
– Имеешь что-то против членов?
– Вовсе нет. – Мой голос звучал с придыханием, жалко. – Извини. Просто у меня волосы растрепались под париком, и я не хочу, чтобы ты их увидел.
Иссиня-черную копну, которую ты тотчас узнаешь.
– А у тебя сложилось впечатление, будто мы будем делать гребаные свадебные фотографии? – В его серых глазах кружило удовольствие. – Кого это на хрен волнует?
– Нет, ты прав, никого, конечно.
«Дуреха, – пропела в моей голове мисс Би. – Такая покорная и доступная».
– И раз уж такое дело, почему не снимешь солнцезащитные очки? – Он приподнял бровь. – А то у меня такое чувство, будто мне отсасывает Стиви Уандер[15].
Потому что тогда ты увидишь мои глаза и узнаешь их тоже.
У меня были такие синие глаза, какие увидишь не каждый день. Отец говорил, что синевой с ними мог сравниться только океан.
Я обхватила член Сэма, взяла его в рот до самого горла, и он едва не зарычал от удовольствия.
– Хороший отвлекающий маневр, Робертс. Быстрее.
Я принялась двигать головой, не переставая удивляться тому, что у меня во рту член Сэма Бреннана.
Даже я не могла отрицать, что мое увлечение – нет, одержимость, – им не знала границ. Но от нее никому не было вреда. Мы оба свободные, совершеннолетние и постоянно оказываемся в одних и тех же местах. Он по-своему изменил мою жизнь и превратил ее в нечто иное, более глубокое. Хороший минет – меньшее, чем я могла отплатить ему за то, что наставил меня на тот путь, по которому я шла сегодня.