– Слезы – не признак слабости, – сказала я, шмыгнув носом, и отвернулась от него. – Они лишь говорят о том, что ты в ладу со своими эмоциями.
Сэм выгнул бровь.
– Я не говорил, что ты слабая. Но ты сложное маленькое создание, и я никогда не знаю, какую версию тебя увижу: стервозную или ту послушную, что плетется за мамочкой, как дитя малое.
– Благодарю за психологическую диагностику. Тебе понравилось рандеву с твоей пассией?
Он склонил голову набок, внимательно меня изучая.
– Что за привычка вставлять французские словечки? Почему не сказать «перепих», как все остальное современное общество?
Я пожала плечами.
– Моя гувернантка была француженкой. Вот и вошло в привычку.
– У тебя была гувернантка, – констатировал он. Не спрашивая, а, скорее, размышляя об этом, откладывая в голове. – Что ж, так уж вышло, что мне вообще не довелось насладиться обществом Бекки, потому что ты перепугала ее до смерти. Ты уже второй раз стоила мне секса, Никс.
– Никс – как фирма белья? – Я закатила глаза, чувствуя, как по венам мчится новая волна гнева.
Он ухмыльнулся с таким видом, будто пребывал в замечательном настроении, отчего я возненавидела его еще сильнее.
Сэм заправил еще одну прядь волос мне за ухо.
– Мне пришлось придумывать на ходу.
– Думаю, мне пора. – Я развернулась, намереваясь поскорее вернуться в банкетный зал, но он сделал шаг в ту же сторону, преграждая мне путь.
– Нет.
– Сэм, тебя ждет спутница.
– Она уехала. Я вызвал ей такси.
– И все же ты привел ее сюда. Вот в чем суть. – Я отступила назад, всеми силами стараясь избегать его прикосновений. – Выставлял ее напоказ. Целовал ее в гардеробе.
– Я не целовал ее, – прорычал он, скривив губы от раздражения.
– Но когда я вошла, вы…
– Я пропустил эту часть, – съязвил он. – С поцелуями. Хотел, чтобы ты увидела общую картину.
– Что ж. – Я печально улыбнулась. – Я все прекрасно поняла. Миссия выполнена. Теперь я знаю, что ты пойдешь на все, чтобы меня оттолкнуть. Мы оба обладаем пугающей способностью сводить друг друга с ума в самом дурном, самом неприятном смысле. Думаю, теперь я точно сыта тобой по горло.
Не факт, что я говорила правду, но уязвленная гордость не позволила бы мне уступить желанию сердца.
Сэм шагнул вперед, пронизывая меня жаром своего тела. Я отступила назад к перилам.
– Почему у меня такое чувство, будто ты играешь со мной, Эшлинг? – спросил он.
Тихо. Спокойно. Угрожающе.
Я сглотнула, уже в который раз отступая назад.
– А кто сказал, что это не так?
– Твои оленьи глазки, которые так и просят: «пожалуйста, не ешь меня». Но я начинаю понимать, что ты не так проста, как я думал.
– Ты изначально был не высокого мнения обо мне, так что это мало о чем говорит.
Я отступила снова. Он шагнул ко мне в ужасном танго силы воли.
– Я проверил твои декларации в налоговой службе. У тебя вообще нет доходов. То, чем ты занимаешься, либо делается безвозмездно, либо оплачивается в карман. Притом, что твоя семья каждый год проходит налоговую проверку, я сомневаюсь, что ты настолько глупа, чтобы проворачивать денежные махинации.
– Что? – возмущенно ахнула я. – Как ты смеешь…
– Легко. Вот как. Теперь твоя очередь ответить на вопрос. Чем ты занимаешься в этой клинике, Никс?
Я почувствовала, как уперлась спиной в каменные перила.
Я потеряла равновесие и замахала руками. Верхняя часть моего тела свесилась с балкона, но Сэм схватил меня за талию и стал единственным, что удерживало меня на весу на высоте в шесть этажей над землей, на волоске от верной смерти.
Камень покрылся тонкой коркой льда, отчего перила стали еще более скользкими.
Сердце зашлось неистовым стуком, готовое вырваться из груди.
– Затащи меня обратно! – закричала я, отчаянно пытаясь ухватиться за его смокинг. – Пожалуйста!
Он пресек мои попытки, сильнее прижав мою поясницу к перилам, но не позволяя мне к нему прикоснуться.
– Нет уж, милая. Сперва ты должна сказать мне правду. Для начала расскажи, что ты делала возле моей квартиры неделю назад. Ведь оглядываясь назад, я понимаю, что ты не могла прийти туда лишь потому, что тебе нужна была жилетка, чтобы поплакаться.
– Могла! – воскликнула я, хватая ртом воздух. – Я…
– Ты забрала одну из моих пуль, – выпалил он, ослабив хватку на моей талии.
Мое тело зависло между жизнью и смертью, удерживаемое лишь его пальцами, дрожащими возле моего живота.
Он сделал это намеренно.
Это осознание сразило меня сильнее любой пощечины.
Он загнал меня в тупик, вынудил пятиться назад в попытке уйти от него, и я оказалась именно там, где он и хотел. В его власти. А теперь он угрожал убить меня, если я не скажу ему правду.
Хуже всего то, что это тоже могло сойти ему с рук. Все будет выглядеть, как несчастный случай. За сегодняшний вечер я выпила немало, а Сэм мог с легкостью уйти отсюда незамеченным.
– Отпусти меня! – прохрипела я.
– Ты уверена? – послышался его мрачный смешок. Я не видела ничего, кроме черного бархатного неба над головой, которое было усыпано звездами, словно волшебной пыльцой, и внимательно наблюдало за тем, как проходит мой вечер. – Зачем ты взяла пулю, Никс?
– Сэм, пожалуйста…
– Отвечай.
– Мне страшно.
– Скажи мне правду, и у тебя не будет причин бояться.
– Потому что знала, что это пуля из тела человека, которого ты убил в парке аттракционов! – закричала я, желая облегчить душу. – Моя одержимость тобой началась прямо с того клятого празднества! Я смотрела новости, чтобы выяснить, кто был там убит, верно предположив, что тело было найдено. Я узнала его имя – Мейсон Киплинг, и прочла, что он был торговцем людьми, которого разыскивало ФБР. Я сложила факты воедино. Поняла, что у тебя были разногласия с этим парнем. А когда увидела пулю с инициалами М.К, не смогла сдержаться. Я забрала ее. Доволен?
Сэм молчал несколько мгновений. Я боялась, что ему надоест меня держать и он отпустит. Все мое тело сотрясла дрожь. Слезы хлынули, струйками стекая с моего лба и приземляясь где-то под банкетным залом. Возможно, в пустой бассейн отеля.
– А теперь расскажи, зачем ты приходила ко мне домой. – Его голос скользил по моей коже, словно шелковый кнут, тая обещание боли и удовольствия.
– Нет.
– Скажи, чем ты занимаешься в клинике.
– Нет.
– Эшлинг… – Он еще больше расслабил руки на моей талии, и я сделала резкий вдох, говоря самой себе, что он не дал бы мне умереть. Не потому что ему не позволила бы совесть, а потому что я все-таки что-то значила для него.
Именно по этой причине он не мог притронуться к другой женщине, а вовсе не потому, что не пытался.
Именно по этой причине мы снова и снова возвращались друг к другу, словно нас тянуло магнитом.
Что бы ни происходило между нами, это было ненормально, опасно и разрушительно, но все же это происходило и принадлежало нам. У этого неизведанного были свои пульс, дыхание и душа.
Нам было от этого не уйти, и уже слишком поздно делать вид, будто ничего не произошло, но в то же время мы оба не понимали, как быть дальше.
– Ты упадешь, – прошептал он, обдав мою шею горячим дыханием, отчего по коже побежали мурашки. Я инстинктивно обхватила его ногами за талию, обняла руками, окутывая его так, будто хотела поглотить целиком.
Мои губы коснулись его уха.
– И ты тоже. Я утащу тебя с собой, Монстр.
– Я не боюсь, Никс. – Он провел зубами вдоль моей шеи, покусывая чувствительную впадинку возле ключицы.
– Нет, боишься. Потому и мучаешь меня. Поэтому ты здесь.
Внезапно его губы накрыли мои в горячем, жаждущем, требовательном поцелуе. Он потянул нас обратно, спотыкаясь на ходу, грубо разомкнул мои губы языком и проник им внутрь. Я целовала его в ответ, страстно, необузданно, впитывая его запах. Запах сигарет, мужчины и дорогой одежды. И ни следа Бекки. Мои губы были охвачены его поцелуями, а кости пылали и стали ватными.
– В следующий раз, когда устроишь выходку, как с Беккой, я отрежу тебе яйца, – пробормотала я.
– Хотел бы я на это посмотреть. – Его пальцы грубо впились в мои ягодицы, и я со стоном стала отчаянно тереться о его эрекцию.
– Черт, – прорычал он. – Почему я не могу держаться от тебя подальше?
Я прошлась языком вдоль его горла, и он, резко запрокинув мне голову, осыпал мою грудь пьянящими поцелуями.
– Тебе правда пора завязывать с курением. От тебя ужасно пахнет, – дразнила я.
– Раньше никто не жаловался.
– Потому что все они тебя боялись. – Я посасывала кожу у него на шее, пока он сминал округлости моей груди. Мне отчаянно хотелось оставить ему засос, чтобы он думал обо мне завтра утром. И каждое последующее утро.
Ведь кто знает, когда мы увидимся в следующий раз? Через неделю? Через две? Через месяц? И вообще, может, завтра Сэм погибнет в уличных разборках. Возможно, я вижу его, прикасаюсь к нему, чувствую его в последний раз.
Это касается любого любимого человека, но Сэма в особенности, отчего он становился мне еще дороже. Я могла потерять его в любой момент, и порой мне становилось трудно дышать по ночам, когда я думала обо всех грозивших ему опасностях.
– Никто не хочет говорить тебе правду, ведь знают, что она тебе не понравится. Все боятся твоего гнева, – продолжила я.
– А ты? – Он оторвался от моей груди и пристально на меня посмотрел. Мы спрятались за стеной возле стеклянной двери, но я понимала, что нам нужно прекратить как можно скорее, пока нас никто не увидел. – Ты боишься меня?
– Я никогда не боялась тебя по-настоящему. – Я провела пальцем по его челюсти, чувствуя, как мои щеки заливает румянец. – Ни в семнадцать лет, ни десять лет спустя. В моих глазах ты всегда был прекрасен и непонят. Возможно, я полная идиотка, раз меня это волнует, Сэм. Вероятно, так оно и есть, но я все равно хочу, чтобы ты бросил курить, дожил до старости и был здоров. Даже если никогда не станешь моим.