Он прищурился, и между нами что-то промелькнуло. Я неудержимо содрогнулась в его руках, будто он сумел что-то передать мне одним лишь взглядом.
– Эшлинг, я… – начал Сэм.
В этот миг банкетный зал пронзил леденящий кровь вопль, вынудив его замолчать на полуслове. За криком последовала суматоха, звук бьющегося стекла и истерический плач.
– Кто-нибудь, вызовите службу спасения!
– Нужна «Скорая»!
– О, боже мой! Что происходит?
Я вырвалась из рук Сэма, и мы оба ринулись в банкетный зал.
А едва я поняла, чем вызвана суматоха, то остановилась как вкопанная.
Посреди зала стоял мой отец, Джеральд Фитцпатрик, в одной фланелевой пижаме и домашнем халате. Он был похож на бездомного с торчащими во все стороны волосами и налившимися кровью глазами. Будто пьяный и сам не свой, он схватил мою мать за горло и затряс ее прямо на глазах у уборщиц, официантов и нескольких гостей, которые еще не успели уйти.
– Семейная реликвия! – в бешенстве проорал он. – Где она, Джейн? Говори сейчас же. Я знаю, что это ты ее украла. Ты посылала эти письма с угрозами.
Мама потеряла сознание у него на руках, и как раз в этот миг братья вмешались и оттащили от нее отца.
Киллиан уволок брыкающегося и вопящего Джеральда подальше от Джейн, а Хантер подхватил поникшую мать на руки и понес прочь от посторонних глаз, проталкиваясь мимо людей.
Как из ниоткуда возник британский Кларк Кент, он же Дэвон Уайтхолл, который помчался прямиком к входу, где велел охране запереть двери, а сотрудникам отеля сдать свои телефоны, чтобы они удалили все не подлежащие разглашению материалы, что могут быть слиты прессе. Ночь подошла к концу, и в зале осталась лишь горстка гостей и бригада уборщиков.
Эшлинг стояла рядом со мной и, дрожа как осиновый лист, наблюдала, как рушится ее семья.
Джеральд наконец понял, что запонки, которые я забрал, пропали, и обвинил во всем Джейн.
Его психика рассыпалась в прах, а вместе с ней и рассудок.
Всклокоченные волосы. Пижама с халатом. Резкая потеря веса.
Пьянство.
И все это на публике.
Полагаю, Джеральд велел своему водителю привезти его сюда, всю дорогу что-то невнятно бормоча. Наверное, Джейн уволит этого несчастного ублюдка.
Он стремительно катился в небытие. Все шло по плану.
В какой-то момент Эшлинг ускользнула от меня, нагнала Киллиана и вытолкала Джеральда из банкетного зала, пока оставшиеся в нем люди охали, ахали и оживленно обсуждали случившееся.
Ее лицо было напряжено от эмоций, а глаза полны тревоги.
Внезапно я столкнулся с совершенно чуждым мне чувством. Я не испытывал его никогда прежде, а потому не мог определить, что это было. Какая-то смесь из тошноты и страха, приправленная гневом.
Меня отравили?
Странно, ведь я не смог бы отыскать во всем спектре своих эмоций ни капли беспокойства оттого, как перепугались Киллиан и Хантер, даже если бы отправил за ним гребаную поисковую бригаду. Да и если уж на то пошло, мне было глубоко наплевать на Бекку, которая возвращалась сейчас на такси, вероятно, проклиная меня на чем свет стоит за то, что бросил ее, как только Эшлинг заглянула в гардеробную.
Вина.
Вот что за чувство проникало в меня, словно яд.
Спустя столько времени, после стольких совершенных мной грехов, она наконец-то сумела пробраться сквозь мою оболочку.
Это было новое для меня чувство.
И на редкость дерьмовое.
Но в то же время я знал, что отступать – не вариант. Не так. Не сейчас. Джеральд разрушил мою жизнь. Он должен за это заплатить.
Он, черт возьми, убил моего нерожденного брата.
Заставил мою мать уехать.
А потом подрядил меня делать за него всю грязную работу: выкручивать руки, заниматься нелегальной подработкой. И все это время щедро мне приплачивал, лишь бы гарантировать, что я не трону и не запятнаю его драгоценную принцессу.
– Отвези нас домой. – Кто-то похлопал меня по плечу.
Я обернулся, собираясь сообщить, что я не гребаный таксист, но, к своему удивлению, увидел стоящих рука об руку Троя и Спэрроу.
– Не знал, что вы здесь.
Трой сунул свободную руку в передний карман и окинул разразившуюся катастрофу безразличным взглядом.
– Приехали десять минут назад после ужина с друзьями, чтобы оставить пожертвование. И задержались ради развлечения. Наш таксист уже уехал.
Спэрроу расцеловала меня влажными, накрашенными помадой губами в обе щеки. А потом замерла в паре сантиметров от моих губ, уловив запах Эшлинг. На ее лице промелькнула хитрая улыбка.
– Только без интимных ласк на заднем сиденье, – съязвил я, достав ключи из кармана и покрутив их в руке.
– Ничего не могу обещать, – невозмутимо ответил Трой.
– А я могу. Я вытолкну тебя на дорогу, даже глазом не моргнув, – напомнил я, придавая значение каждому слову. Я ненавидел публичные проявления чувств. – Твою жену я пощажу.
– И когда ты собираешься прекратить свою кровавую месть? – спросил Трой с пассажирского сиденья, когда мы сели в машину.
Я глянул в зеркало заднего вида, желая увидеть реакцию Спэрроу. Она сидела и молча сверлила меня многозначительным взглядом.
Она знает? Конечно, знает. Этот засранец рассказывал ей даже о том, как пахнут его газы, не говоря уже обо всех его секретах. И о моих тоже.
– Прекращу, когда он во всем признается.
– Это может никогда не случиться, – заметил Трой.
– Тогда, возможно, я никогда не остановлюсь.
– Собираешься убить его?
Я уже был готов дать утвердительный ответ, как вдруг остановился, подумав об Эшлинг.
Ее необъяснимая любовь к ее поганым родителям действовала мне на нервы. Я никогда не пойму, как можно проникнуться теплыми чувствами к людям лишь потому, что они передали тебе свою дерьмовую ДНК.
– Я не знаю, – в итоге резко ответил я.
– Ты погляди, умник, – ухмыльнулся Трой.
– Что?
– Ты. Действуешь, ни хрена не зная. Ты всегда был таким. – Трой устроился поудобнее и погладил подбородок, слегка забавляясь. – Всегда брал то, что хочешь, даже если для этого тебе придется уничтожить весь мир.
– Это называется целеустремленностью. Неплохое качество, – заметил я, остановившись возле их дома и заглушив двигатель.
– Это с какой стороны посмотреть, – высказалась Спэрроу позади меня. – Это может быть тебе во вред.
– Хватит загадок, доктор Сьюз[36]. – Я обернулся и хмуро на нее посмотрел. – Если тебе есть что сказать, тогда говори и быстрее. Мне все это осточертело еще три дня тому назад.
– Твоя мать говорит, хотя ты слишком упрям, чтобы это понять, – медленно проговорил Трой, тоном предостерегая меня, чтобы не дерзил его жене, – что желаемое может в итоге не ответить тебе взаимностью, если, добиваясь его, ты уничтожишь все на своем пути.
– Ты знаешь, чего хочешь? – Спэрроу наклонилась ко мне, почти касаясь лицом моего лица, и посмотрела на меня пристальным взглядом потемневших зеленых глаз.
– Да, – процедил я, выдержав ее взгляд. – Хочу, чтобы вы оба от меня отстали.
– Нет, Сэм. Ты думаешь, что хочешь отмщения. Но на самом деле… – она замолчала, качая головой, – на самом деле ты хочешь совершенного иного.
– Даже если бы я хотел того, чего, по-твоему, хочу, то, добившись желаемого, я только все испорчу. Я монстр, – прорычал я, чувствуя, как невидимая цепь, сковывающая мою силу воли, натягивается, готовая порваться и высвободить весь сдерживаемый гнев.
Спэрроу обхватила мою щеку ладонью и одарила печальной улыбкой.
– Если монстра можно создать, значит, можно и вернуть в прежнее состояние. Доброй ночи, мой милый мальчик. – Она поцеловала меня в нос и вышла из машины.
Трой выскочил следом.
На несколько мгновений я остался наедине со своей машиной и тишиной, прерываемой сиреной «Скорой помощи» в нескольких километрах отсюда.
А потом расхохотался.
Зашелся радостным, гортанным смехом.
Таким, что пронесся по всему моему телу.
– Глупцы, я не хочу Эшлинг. – Я завел машину. – Но я заполучу ее.
Пришло время взять все, что Эшлинг так смело мне предлагала.
Сначала я заполучу то, в чем так долго себе отказывал. Американскую принцессу.
Потом уничтожу ее отца.
К тому же это станет для него еще большим ударом.
Девятая
– Он ушел! – Мама ворвалась в мою спальню, похожая на демона из фильма ужасов за миг до того, как он начинает выползать из пруда. – Все его вещи пропали. Костюмы. Вся одежда. Ноутбуки. Портфель. Этот мерзавец оставил только обручальное кольцо!
Я села в постели, протирая глаза. Окружающий мир постепенно начал обретать четкость. Сегодня четверг. Прошло несколько дней после благотворительного бала. А отец с тех пор так и не появлялся дома. Решил остаться у Киллиана и Персефоны, пока все не утихнет. Во всяком случае, так мы считали еще три секунды назад.
– Мам, я…
– Я этого не делала! – взвыла она, колотя себя кулаком в грудь. – Ты ведь веришь мне? Я не виновата. Клянусь. Ни в отравлении. Ни в пропаже запонок. Господи боже, Эшлинг, мы обе знаем, как он помешан на этих запонках. Я бы никогда этого не сделала!
– Я тебе верю, – искренне ответила я. Затем встала с постели, все еще не проснувшись до конца, подошла к маме, опустила руку ей на плечо и стала медленно поглаживать. – Но мне нужно время, чтобы во всем разобраться. Хорошо?
– Ты должна помочь мне, Эшлинг. Ты обязана. – Она упала на колени и обхватила меня за талию.
Я уставилась на нее в неверии и с толикой раздражения. Я еще никогда не видела ее в таком отчаянии. После происшествия с запонками я еще больше укрепилась в подозрениях о том, что стоявший за всем этим человек хотел насолить именно моему отцу, а не обоим родителям. Но в своем стремлении разрушить жизнь отца он заодно изводил и мою мать, которая и без того была хрупкой и боролась с собственными демонами.