Глаза распахнулись, будто по собственной воле, и я встретилась с ним взглядом. В памяти возникли образы моей матери с сегодняшнего утра, когда она распростерлась на ковре в моей спальне и беспомощно рыдала. Я не хотела быть такой, как она. Безвольной, слабой, вечно скрывающей себя настоящую от окружающего мира. Я выпрямила спину и сделала глубокий вдох.
Но от старых привычек тяжело избавиться…
– Ты ничего не докажешь.
– Мне это и не нужно. Ты сама расскажешь мне правду.
– Пока сам ты хранишь от меня так много секретов? – выпалила я, задыхаясь от обиды. – Хорошая попытка. Зачем ты сюда пришел, Сэм?
Он напряг челюсти, но ничего не сказал.
– Мне трудно поверить, что тебе так важно, чем я занимаюсь. Тебе все равно, лечу я людей или убиваю. Ты ничего мне не должен, и твоя задача заключается не в том, чтобы за мной присматривать. Собственно, она как раз в обратном – держаться от меня подальше. Так почему ты никак не отвяжешься?
Его ноздри раздулись от злости. Он обхватил мою щеку грубой ладонью и наклонил голову так, что наши губы оказались на одном уровне.
– Я, черт возьми, сам не знаю, Эшлинг. Не представляю, что заставляет меня возвращаться к тебе, но, похоже, ничего не могу с этим поделать, а ты не возражаешь, так что давай покончим с этим и трахнемся уже, наконец.
А дальше все произошло, словно бросок змеи – внезапно, стремительно, неистово.
Я грубо поцеловала его, в этот раз взяв желаемое, вместо того чтобы просто ждать. Наш поцелуй вызывал у меня ощущение, будто мы выплескиваем друг на друга свой гнев. Сэм прикусил мою нижнюю губу и потянул меня к себе, пока между нами не осталось никакого пространства. Подхватил и понес в смотровую, пинком открыл дверь и распластал меня на столе, не прекращая целовать, пока я скидывала рабочие кроссовки и расстегивала его рубашку.
В наших действиях не было ни романтики, ни расчета. Нам обоим было просто необходимо как можно скорее установить физический контакт. Я пыталась убедить себя, что в этом нет ничего страшного. Все равно на этом столе никого не осматривали. Он стоял здесь скорее для вида. На случай, если это место будет обнаружено и нам с доктором Дойлом придется дать полиции какое-то правдоподобное объяснение. Лечить в подпольной клинике людей без страховки – отнюдь не так страшно, как то, что мы с ним пытались скрыть.
Сэм прошелся языком от моих губ по подбородку и ниже к шее, а потом провел им между грудей. Обхватил одну из них губами прямо через ткань рубашки и со стоном спустил с меня штаны, не переставая кружить языком по возбужденному соску.
– Черт подери, – прошептал он и жадно втянул мою грудь в рот.
Я задрожала. Почему-то оттого, что нас разделяла ткань моей рабочей рубашки и спортивного лифчика, все происходящее становилось еще более грязным и эротичным. Я запустила пальцы в его волосы, а его внушительное крепкое тело прижалось к моему, когда он перешел ко второй груди и уделил ей такое же внимание.
Когда он снял с меня штаны и нижнее белье и я оказалась на смотровом столе обнаженная ниже пояса, Сэм грубо уложил меня на спину, разведя мои бедра свободной рукой и как можно шире раздвинув мне ноги.
– Я искренне надеюсь, что ты не попросишь меня остановиться.
Я помотала головой.
– Нет. Не останавливайся.
– Знаешь, в детстве я никогда не играл в детские игры. С детского питания я сразу перешел к оружию, минуя игрушечные машинки и головоломки. – Его губы распухли от наших грубых поцелуев. Он ухмыльнулся мне, впился пальцами в мои бедра и прижал меня к холодному металлическому столу.
– Хочешь сыграть в доктора и пациента? – Я быстро уловила ход его мысли.
Спорить я бы на это не стала, но готова была поклясться, что его щеки слегка покраснели.
– Идет. Откройся мне, Никс. – Он скользнул пальцами по внутренней стороне моих бедер прямо к центру. Я перехватила его запястье и с дразнящей улыбкой покачала головой.
– Сначала наденьте перчатки, доктор. Первый шкафчик слева от тебя.
Он остановился, а потом на его лице растянулась жуткая улыбка. Жуткая – потому что это была первая искренняя, счастливая, полная надежды улыбка, которую я увидела на лице Сэма за все десять лет, что я его знаю, – и до чего же это ужасно?
Сэм достал пару одноразовых перчаток и натянул их на свои большие ладони. Я удовлетворенно кивнула.
– Я новичок в этом деле, – сказал он, притворно оправдываясь, – так что прошу заранее меня извинить, пока я беру мазок из шейки, мисс Фитцпатрик.
– Пожалуйста, зовите меня Никс.
– Простите, я не ублажаю фанаток этого клуба[37], – невозмутимо ответил он.
Я прикусила губу, чтобы сдержать дикий хохот. Я знала не так много мужчин, которым было известно, что такое мазок из шейки матки, а тем более о том, как его брать. Я перекинула собранные в хвост волосы с края стола и посмотрела на Сэма, невинно хлопая глазами.
– Мое имя не имеет никакого отношения к баскетбольной команде. Я получила его в честь соблазнительной женщины-монстра. Вам от этого легче?
– Определенно.
К моему удивлению, Сэма это не отвратило. Он устроился между моих ног и раскрыл меня так широко, что я ощутила приятную боль оттого, что оказалась растянута до предела.
– А сейчас вы, возможно, почувствуете небольшой дискомфорт, – простонал он, вводя в меня два пальца. Я тотчас сжала их мышцами, тихо поскуливая, и подалась бедрами навстречу его руке.
– Мисс Фитцпатрик, – цокнул он, – пожалуйста, держите себя в руках.
– П-простите, – пробормотала я, приоткрыв глаза, как раз когда он убрал руку, а потом снова ввел в меня уже три пальца. Затем согнул их кверху, пока не задел точку G, свободной рукой придерживая мои ноги широко разведенными.
– Ах! – вскричала я.
– Все никак не могу попасть под нужным углом. Попробую еще раз.
Он ввел их снова, трахая меня пальцами – почти всей ладонью, – двигая ими внутрь и наружу, внутрь и наружу. А я лежала на спине, принимала его ласки, возбудившись так сильно, как еще никогда в жизни, и тихо повторяла его имя, не беспокоясь, если он узнает, как безнадежно я пала перед ним.
– Г-где ты научился это делать? – спросила я, приподнимая бедра. Каждый раз, когда я так делала, он прижимал мою талию к столу, тем самым велев мне быть послушной, и все это время не переставал двигать пальцами. – Похоже, ты знаешь, что делаешь.
– Поступил на подготовительные медицинские курсы после школы.
Я громко рассмеялась над его ответом, но когда подняла на него взгляд, то увидела, что он предельно серьезен.
– Ты серьезно. – Моя улыбка угасла, и я испытала знакомое ощущение надвигающегося оргазма. Он даже не коснулся клитора, а я всегда кончала исключительно от клиторальной стимуляции. Хм.
– Серьезнее не бывает. – Он ответил мне беззаботной улыбкой, не переставая трахать меня пальцами одной руки и разводить мои ноги второй.
– Ты подумывал стать врачом? – прокряхтела я.
– Вот еще. Поспорил с другом, что смогу поступить. Даже не готовился. Но прочел книгу по гинекологии в поезде, пока ехал в Нью-Йорк на сделку по продаже оружия, и понял суть.
Я хотела задать ему миллион вопросов, но пришлось с ними повременить, потому что меня захлестнул оргазм, сотрясая до самого нутра и заставляя кричать и схватиться за край смотрового стола.
– Всегда такая эффектная, – тихо пробормотал Сэм.
Вместо того, чтобы забраться сверху, как я того ожидала, он схватил меня за лодыжки и потянул, пока мои ягодицы не оказались на краю стола.
– Простите, мисс Фитцпатрик, но я не смог найти то, что нужно. Возможно, это не по правилам, но, думаю, я знаю, как закончить обследование.
Я превратилась в обмякшее олицетворение желания и удовлетворения. Даже не смогла поднять голову, чтобы посмотреть, что он делает, когда Сэм вдруг присел на корточки между моих ног, коснулся языком клитора и принялся медленно, дразняще кружить по нему с приятным нажимом. Я схватила его за волосы и застонала так громко, что даже поблагодарила свою счастливую звезду за то, что доктора Дойла сейчас нет дома, ведь меня, скорее всего, было слышно и в соседних городах.
– Merde, – выдохнула я.
– Черт возьми, обожаю, когда ты так говоришь, – пробормотал Сэм между моих ног, и я почувствовала, как от моего возбуждения стали влажными мои бедра и его лицо, когда он принялся буквально поглощать меня ртом.
Поглощать.
Он пощипывал, покусывал и тщательно вылизывал меня. Я закатила глаза от удовольствия, которое было таким острым, таким сильным, что воздух стал с хрипом вылетать из легких. Я была близка ко второму мощному оргазму и, не сдержавшись, приподняла бедра ближе к его лицу.
– Пожалуйста. А-а-а-ах-х.
У меня перехватило дыхание, все мышцы в теле напряглись от охватившего меня пронзительного удовольствия. Я достигла высшей точки la petite mort – моей собственной маленькой смерти, как называли оргазм французы, – и тут же почувствовала, как он одним плавным движением ворвался в меня тяжелым, толстым, длинным членом.
Я вся промокла от возбуждения и была готова его принять.
Открыла глаза и увидела, как Сэм опирается на смотровой стол, стоя между моих ног, входя в меня до отказа. Он закрыл глаза и втянул воздух сквозь сжатые зубы от удовольствия, которое оказалось слишком сильным для нас обоих, а потом начал двигаться.
– Нашел, что искал? – прохрипела я, имея в виду его так называемое взятие мазка.
Он врывался в меня в свирепом ритме.
– И даже больше.
Его уверенные, небрежно-грубые движения подсказывали мне, что он привык всегда получать желаемое, не только за пределами спальни, но и в ней.
– Не могу поверить, что снова трахаю тебя. – Он покачал головой, глядя на меня из-под нахмуренных бровей.
– Поверь. – Мое сердце билось бешено и громко. – А то я сомневаюсь, что ты теперь можешь заниматься этим с кем-то еще.
– Замолчи.