– Трой был «решалой». Преимущественно хорошим парнем, который совершал плохие поступки. А я младший босс. Самый настоящий монстр. Я замешан во многих делах, а на моих руках столько крови, что можно наполнить олимпийский бассейн.
– Куда ты меня везешь? – спросила я, устав от постоянных напоминаний о том, как Сэм далек от серьезных отношений. Он не хотел иметь жену, семью, детей. И хотя он защитил меня, не дал мне погибнуть сегодня ночью, причиной этому послужили его новообретенные моральные принципы, а не симпатия ко мне.
– В загородный дом Бреннанов. – Сэм постучал пачкой сигарет по мускулистому бедру, выудил одну и сунул в уголок рта. – Там ты сможешь нормально отдохнуть от семьи.
– Да… – я отвернулась к окну, – мне уже стало гораздо спокойнее.
Сэм усмехнулся и зажег сигарету, в очередной раз проигнорировав мое очевидное неодобрение того, как он обращается со своим телом.
– Ты спас меня сегодня, – сказала я сквозь ком в горле, готовясь к разочарованию, которое испытаю, когда он меня отвергнет. Я знала, что он это сделает. Сэм Бреннан не позволял себе испытывать чувства. Особенно к женщинам.
Он не сводил глаз с дороги.
– Почему? – требовательно спросила я.
– Потому что ты дочь моего босса.
– Тебе плевать на моего отца, – сказала я.
– Верно. Но не плевать на его деньги. Очень скоро я стану одним из богатейших людей в Бостоне. Поэтому защищать тебя – в моих интересах.
– Значит, это не имело ко мне никакого отношения, – пробормотала я.
Зачем я делаю это с собой? Зачем?
– Вообще никакого, Никс. Я бы сделал то же самое ради Хантера. Ради Киллиана. Даже для твоей ненормальной матери. Ты для меня всего лишь работа, милая. С эпизодическим дополнением в виде удовольствия.
Всю оставшуюся часть пути я не проронила больше ни слова.
Я уже услышала все, что мне нужно было знать.
Возможно, Сэм был хорошим младшим боссом, но риелтор из него вышел бы ужасный.
Он поскромничал, когда назвал это место загородным домом. Оно больше напоминало ранчо, вроде того, что принадлежало моему брату Киллиану. И располагалось прямо посреди леса.
Место было настолько удаленным, что к нему даже не вела прокатанная дорога, по которой можно проехать на машине. Последние несколько километров до дома «Порше» тащился по булыжнику и мокрому снегу.
Сэм вышел из машины и открыл мне дверь. Я вошла за ним в дом, и он принялся зажигать свет. Включил систему водяного отопления и оглядел гостиную и кухню, высматривая любые признаки взлома.
В доме было ужасно холодно. Первым делом я обработала рану у Сэма на руке. Извлекла пулю и наложила несколько швов. А потом обхватила себя руками, внезапно осознав, что сейчас глубокая ночь – быть может, два или три часа утра, – а я не обедала, не ужинала и не принимала душ. Последним, что я съела, был батончик мюсли Nature Valley сегодня утром, а всем известно, что они крошатся так сильно, что съесть получается только треть. Желудок заурчал, требуя, чтобы его накормили, и плевать, что я только что избежала смертельной опасности.
– Я посмотрю, что есть в холодильнике, – сказал Сэм, не оборачиваясь, и мою кожу обдало жаром, когда я поняла, что он, должно быть, услышал урчание моего желудка.
Оказалось, в холодильнике нет ровным счетом ничего.
Отопительная система согревала дом слишком медленно – возможно, была сломана (Сэм сказал, что здесь много лет никто не жил), так что пока в плане расслабляющего отдыха этот курорт получает одну звезду и разгромный отзыв.
– Придется довольствоваться консервами, – отрезал Сэм. – Поджарка из фасоли.
– Я не знаю, как ее готовить. – Я стояла в противоположном конце комнаты, пристыженная собственным привилегированным происхождением.
Сэм повернулся ко мне.
– Ты не знаешь, как разогреть банку поджарки из фасоли?
– Предполагаю, что это делается без банки. – Я отвела взгляд, готовая умереть от стыда.
– Ты приготовила мне куриный суп, – напомнил он.
Я серьезно кивнула.
– Мисс Би меня научила. Это единственное блюдо, которое я умею готовить, потому что она не ела ничего другого во время болезни. Я даже омлет не могу пожарить.
Сэм с рычанием вскрыл поджарку металлической открывашкой, а потом высыпал слипшуюся в форме банки фасолевую массу в сковородку. Выглядело так же аппетитно, как и свежий навоз, и пахло похоже. И все же, пока он подготавливал еду, я осталась стоять рядом с ним, чтобы погреться у плиты. Я поела прямо со сковороды. На вкус было ужасно, но я понимала, что лучше не возмущаться. Предполагаю, что консервы были для него настоящей роскошью, пока Бреннаны не усыновили его официально. Я не имела права жаловаться.
А что касается меня, подозреваю, что я впервые попробовала еду из консервной банки. Меня всегда кормили едой, приготовленной нашим шеф-поваром, который использовал исключительно свежие сезонные овощи, фрукты и травы.
Конечно, Сэму я об этом говорить не стала. Он и так уже насмешливо называл меня принцессой. Незачем давать ему лишний повод.
– Система обогрева толком не работает. Полагаю, стоило этого ожидать. – Я поставила сковороду в раковину и тщательно ее ополоснула. Вода была ледяной. Сэм сидел за столом напротив меня с таким видом, будто его это все слегка забавляет. Думаю, ему доставляло удовольствие наблюдать, как я занимаюсь повседневными делами. Только он не знал, что я была горничной для собственной матери.
– Приношу свои извинения. Через дорогу есть гостиница «Уолдорф-Астория», – протянул он.
– Очень смешно. Кстати, спасибо, что подвез до дома. Весьма признательна, – язвительно сообщила я, вытерев сковороду, а потом убрала ее обратно в шкаф.
На ней осталось несколько пригоревших фасолин. Считайте это моей маленькой местью. Мне нравилось одерживать победы во всем, где это было возможно.
– Прекрати вести себя, как избалованный ребенок. – В его голосе послышалась резкость.
– Почему? Все равно ничего другого ты от меня не ожидаешь. – Я шмыгнула носом. – Признай. Ты всегда думаешь только худшее обо мне и моих родителях. И хотя я подозреваю, что ты не питаешь ненависти к моим братьям, уважением там даже не пахнет.
Вместо того, чтобы ответить словами, Сэм встал, стянул несколько покрывал с дивана и потопал в одну из комнат.
– Хозяйская спальня на первом этаже справа. Не утруждай себя попытками соблазнить меня посреди ночи. Я уже вытрахал тебя из своей головы, и мне незачем делать это снова.
Я смотрела ему вслед, потрясенная его грубостью. Он захлопнул за собой дверь. Я задумалась, почему он выделил мне хозяйскую спальню, а не гостевую.
Потому что, mon cheri, пусть он говорит, что ты ему не нравишься, подозреваю, что на самом деле нравишься и очень сильно.
Впервые мы с мисс Би не пришли к полному согласию.
Я покачала головой, прихватила с собой сумку в хозяйскую спальню и забралась под одеяла, которые оказались холодными и совершенно не согревали.
Следующий час я ворочалась в постели, глядя в узорчатый потолок и гадая, как же его декорировали.
Сон все не приходил, даже когда я велела ему, молила о нем. Адреналин мчался по венам, словно яд.
Сначала произошла неожиданная стычка с Братвой.
Сэм меня спас.
А потом отверг, когда я даже не успела ему себя предложить, но при этом приготовил мне ужин и уступил хозяйскую спальню.
Кто он: мой защитник или противник?
Я устала перебирать его противоречивые сигналы, словно ворох конфет на Хэллоуин, разделяя их по видам, намерениям и оттенкам.
Какими бы ни были причины такого его отношения ко мне, я намерена держаться от него подальше.
Я устала всюду за ним бегать. И хотя он щедро осыпал меня полным неприязни и безразличия вниманием каждый раз, когда хотел залезть ко мне в трусики, между нами всегда подспудно витало напряжение. Я была преследователем, а он ценным призом, которого все это слегка забавляло. Он охотно делал со мной все, что пожелает, всякий раз, когда у нас выпадало несколько свободных минут, но потом опять начинал меня игнорировать.
Все это тянется уже десять лет, а за последние несколько недель достигло апогея.
И я поняла с ясностью, от которой перехватило дыхание: если ничего не предприму, то так и останусь его игрушкой на все последующие десятилетия.
Но я больше не подросток. У меня есть стремления. Мечты. Цели.
Пора обрубить концы. Не только с Сэмом, но и со всеми прочими людьми в моей жизни, которые считали, что я буду удовлетворять все их потребности и прихоти.
Спустя час с небольшим после того, как я устроилась в кровати, дверь в спальню приоткрылась. Я повернулась к ней лицом.
На пороге стоял Сэм все в том же костюме, а его волосы торчали во все стороны, будто он тысячу раз запускал в них пятерню.
– Ладно. Я трахну тебя в последний раз.
Я со вздохом перевернулась на спину и прошептала в потолок:
– Ромео, как мне жаль, что ты Ромео[40].
Он усмехнулся и вошел в комнату, приняв мой сарказм за приглашение.
Да и почему нет? Я никогда ни в чем ему не отказывала. Даже когда он намеревался переспать с другой в ту ночь, когда я заявилась к нему в квартиру. Как и на благотворительном мероприятии, на которое он привел спутницу, шокирующе похожую на меня.
И с ней он тоже пытался переспать.
– Это произойдет в последний раз, Фитцпатрик. На прощание. Твои братья не без причины доплачивают мне за то, чтобы я к тебе не прикасался, и сегодня ты ощутила ее сама. Я превращу твою жизнь в ад, притом скоротечный.
– Экстренное сообщение, Сэм: ты и так уже это делаешь.
Он подошел ближе, но все равно держался на некотором расстоянии, и я поняла: неважно, кем он был, чем занимался, насколько был бесчувственным – он все равно ждал четкого приглашения. Сэм не хотел набрасываться на меня и овладевать мной на своих условиях. Он ждал, когда я приду к нему добровольно, с отчаянием и любовью.