Я села на заднее сиденье такси, думая о той ночи в парке аттракционов.
О строчках, нацарапанных на двери туалета.
Возможно, они предназначались не мне.
Возможно, они были адресованы тому, кто обрел счастливый конец.
Двенадцатая
Спустя несколько дней после того, как Эшлинг сбежала из загородного дома, ко мне в офис ворвался Трой и бросил на стол газету.
– Шах и мат.
Я просиживал за электронными таблицами, пытаясь сосредоточиться на простой задаче: найти способ, как помочь клиенту отмыть пару миллионов. Как правило, я мог сделать это с закрытыми глазами, завязанными руками и засунув при этом член в какую-нибудь незнакомку. Перекинуть сумму со счета на счет. Завысить расходы. Подделать выписки с банковских счетов. Я с юных лет в совершенстве овладел искусством скрывать деньги от отслеживания. Благодаря этому я стал любимчиком в определенных корпоративных кругах. Нет лучшего способа добиться расположения богача, чем помочь ему обставить налоговую службу.
Однако в последние несколько дней я соображал так туго, что удивился, как мозг еще не отключился от кислородного голодания. Все мысли были зациклены на одном:
Я спас Эшлинг.
Рискнул собственной жизнью, чтобы уберечь ее.
И что же сделала эта стерва? Отвергла меня и перестала со мной разговаривать.
Я взглянул на газету, которую Трой кинул мне на стол. Заголовок был напечатан дешевыми черными чернилами.
Пойман с поличным! Любовница миллиардера Джеральда Фитцпатрика пишет скандальную книгу откровений!
Показания Барбары Макаллистер могут изменить правила игры для американской королевской семьи. Со вчерашнего дня акции компании значительно упали.
Это нисколько не улучшило мое скверное настроение, хотя я знал, что Джеральд, по всей вероятности, готов выброситься из окна небоскреба, в котором сейчас прятался.
Трой опустился в кресло напротив меня и устроился поудобнее, гоняя во рту зубочистку.
– Пришло время нанести решающий удар, Сэм. Я не стану сидеть сложа руки и смотреть, как ты разрушаешь прекрасную семью только потому, что жаждешь крови Джеральда. И не забывай, что брак и счастье твоей сестры тоже поставлены на карту. Ты слишком далеко зашел со своим комплексом Бога.
– У меня нет никаких комплексов, только божественный дар причинять боль. Я просто воздаю Джеральду по заслугам. – Я бросил ручку и откинулся на спинку кресла. – Он…
– Да, знаю. Убил твоего нерожденного брата. Вынудил твою мать бросить тебя. Никто не предлагает посвятить Джеральда Фитцпатрика в рыцари. – Трой поднял руку, не давая мне заговорить. – Но вот ты жив и, черт побери, здоров, к большому огорчению Братвы. А значит, какой бы вред Джеральд тебе ни причинил, он не довел дело до конца. Так почему ты никак не покончишь с этим, не нанесешь заключительный удар, не поквитаешься и не продолжишь жить дальше?
Потому что тогда мне придется столкнуться с другой моей проблемой из семейства Фитцпатриков.
Насущной проблемой, которую я на протяжении нескольких недель пытался игнорировать.
С их дочерью.
Эшлинг сторонилась меня с тех пор, как сбежала из загородного дома посреди ночи, подобно тупой второстепенной героине фильма ужасов, которую первой убивают уже через десять минут от начала.
Я знал, что она благополучно пережила нашу небольшую ссору, потому что следующим вечером ездил к ее клинике, просто чтобы удостовериться, что никакой убийца с топором не порубил ее, пока она выбиралась из леса.
Ее «Приус» стоял у парадного входа. Она была жива, пусть и не в полном здравии.
Стало быть, она окончательно порвала со мной.
– Я хочу добиться от него признаний, – настоял я.
– А я хочу трахать свою жену по десять часов в день. И знаешь что? Похоже, нам обоим не светит получить желаемое, – рявкнул Трой. – С чего ты решил, что Джеральд добровольно придет к тебе и расскажет о том, как трахнул твою мать, а потом поимел и тебя? – Трой встал и выплюнул зубочистку на пол. – Повзрослей уже, Сэм. Твоя история не сходится, и, честно говоря, с каждым днем я все больше уверяюсь в мысли, что ты что-то недоговариваешь. Тебе никогда не было никакого дела до Кэт. Да, она бросила тебя, но пыталась связаться, а ты отверг ее, даже глазом не моргнув. Не впервой твой клиент поступает с тобой несправедливо. Ты прагматичный человек. Ко всему относишься спокойно. А эту твою сторону я не знаю и знать не хочу. Эмоциональную, сумасбродную, да к тому же допускающую стратегические ошибки. Если не будешь осторожен, то вскоре совершишь несколько довольно серьезных ошибок. Я же вижу. Поговори с Джеральдом прямо или бросай эту затею. Но это была последняя выходка, которую ты ему устроил. Твоя сестра замужем за его сыном, а теперь, когда Хантер и Киллиан стали присматривать за своей матерью, они в два счета выйдут на тебя. Ты это понимаешь?
– Закончил? – спросил я, неподвижно застыв в кресле и отвергая любые чувства, что исходили от Троя, который выглядел знатно взбешенным. Такое произошло впервые. Конечно, у нас и прежде случались конфликты, но в итоге мы всегда приходили к согласию. Но не в этот раз. – В таком случае, ты знаешь, где гребаная дверь. Мне жаль, что ученик превзошел своего учителя, но порой, старик, с этим ничего не поделаешь.
Он уставился на меня в полнейшем неверии. Как ни странно, я почувствовал, как желудок сводит снова и снова, будто он сворачивается в маленький квадратик оригами.
Трой ответил мне невнятным ворчанием и умчался прочь, оставив за собой легкий шлейф одеколона и газету с убойным заголовком.
Я снова сосредоточился на таблице и только тогда заметил, что компания совершила поездку на Мальдивы, которую я мог использовать, чтобы довести расходы до максимума. Удобная дыра в бюджете на восемьдесят тысяч долларов, с помощью которой можно сбить налоговую службу с толку.
Я начал предпринимать необходимые шаги.
Джеральд кровью заплатит за содеянное.
Даже если это будет стоить мне отношений с моим приемным отцом.
Отработав до полуночи, я снова заглянул в игральные залы, проверил столы и, убедившись, что мы получаем убойную прибыль, запер дверь своего кабинета.
К тому времени, когда я дошел до своего (свежеотремонтированного) «Порше», ночь сменила черные краски на синие. Я разблокировал двери и схватился за ручку, как вдруг мне между лопаток уперлось холодное дуло пистолета.
Раздавшийся следом голос невозможно было спутать с чьим-то другим.
Я узнаю его где угодно, потому что почти десять лет слушал его вопли.
– Попался, парень.
Джеральд.
– А теперь садись в машину и давай без резких движений. Я сяду на пассажирское сиденье, – велел он, а его голос, как и пистолет в руке, дрожал от адреналина и страха.
Я небрежно вскинул руки и ухмыльнулся.
– Ты хоть умеешь обращаться с пистолетом, Джерри?
– Не надо называть меня Джерри. – Он вдавил металл в мою кожу. – Мое имя Джеральд. Ты единственный зовешь меня Джерри, а я это на дух не выношу. Я спускал это тебе с рук, потому что считал выражением привязанности.
– Ты ошибался, – невозмутимо ответил я.
– А то я не знаю. В машину. Живо. И без фокусов. Я буду стрелять на поражение, Бреннан. Ты лишил меня всего. Семьи, бизнеса, гордости.
Я спокойно, не напрягаясь, сел в салон «Порше». Страх перед тем, что он меня застрелит, был чуть ниже нуля. Поскольку, во-первых, я сомневался, что ему хватит смелости нажать на спусковой крючок, а во-вторых, даже если он выстрелит – что маловероятно, – то все равно промажет. Ему не хватало твердости руки, а мне достаточно одной незначительной ошибки, чтобы вырвать пистолет из его потных пальцев.
Ну а третья причина, и самая важная, заключалась в том, что мне плевать, умру я или нет. Я вообще никогда не был большим поклонником жизни. Мне мало что приносило удовольствие, разве что дочь Джеральда, которая больше знать меня не желала. Конечно, я сам виноват, что оттолкнул ее, но даже не сомневался, что семья не позволит ей красоваться в высшем обществе под руку с наемным слугой.
– Опусти пистолет, Джерри. Я отвезу нас в твою квартиру, но не потому, что ты угрожаешь мне пистолетом. Я могу выхватить его у тебя даже с завязанными глазами и связанными за спиной руками. Я поеду добровольно, потому что мне интересно, что ты хочешь сказать и как много тебе известно, – сказал я полным веселья голосом. – Нам давно пора поговорить о том, что действительно важно.
– Ч-ч-чушь собачья! – проговорил он, запинаясь. – Ты сделаешь, как я велю, потому что я…
Я был совершенно не заинтересован в том, чтобы дослушивать его до конца. Стремительно развернувшись, я локтем выбил пистолет у него из рук и отбросил его на дорогу. Джеральд пронзительно взвыл от удивления, бросился за пистолетом и присел к земле. Я был выше, стройнее и быстрее. Неспешно подошел к нему, когда он наклонился за оружием, и, как только его пальцы сомкнулись на рукояти, придавил его руку ботинком – без сомнения сломав при этом несколько небольших косточек.
Я причмокнул губами.
– Вы, богатые придурки, совсем не умеете слушать.
– Ты будешь делать, как я скажу, черт тебя побери! – Джеральд отчаянно дергался под моей ступней. Я схватил его за рубашку и потащил обратно к машине, пока он брыкался и недовольно кряхтел. На ходу сунул в карман его пистолет, предварительно проверив, снят ли он с предохранителя (вот сюрприз: не снят).
Я запихнул Джеральда в салон и захлопнул дверь, затем сел на водительское сиденье рядом с ним и завел двигатель.
– Куда? – проворчал я.
– В пентхаус. В тот, в котором жили Хантер и Сейлор, пока не перебрались в собственный дом.
Я кивнул, заметив, что он дрожит. Невероятно. Я доставил его дочери столько неприятностей, и она всегда давала мне жесткий отпор. А этот мужик не мог даже сидеть спокойно, не норовя обмочиться. Не знаю, от кого Эшлинг досталась ее сила, но точно не от гребаных родителей.