– Тебя не касается, что я делаю со своей жизнью, – напомнила я.
– Меня касается все, что ты делаешь, и ты больше не будешь заниматься этой незаконной хренью, из-за которой можешь провести остаток жизни в тюрьме, какими бы благими ни были твои намерения. Либо ты уступишь добровольно, либо мне придется самому заглянуть к доктору Дойлу и использовать свое влияние. Предупреждаю: как известно, я уничтожаю то, что мне не по душе.
– Если пойдешь к доктору Дойлу, то я с тобой больше не разговариваю. – Я старалась, чтобы голос звучал равнодушно и в нем не отразились бушующие во мне эмоции. Мне пришлось напомнить себе, что Сэм пытался защитить меня, пускай и делал это весьма странным способом. – А еще попрошу отца уволить тебя просто назло, чтобы мы точно были в расчете. Ты знаешь, что после всего случившегося он непременно это сделает. В эту игру можно играть вдвоем, Бреннан. Я не позволю тебе помыкать мной. Больше не позволю.
– Добром это не закончится, – сердито протянул он, стараясь держать себя в руках. Я знала, что Сэму плохо давались переговоры. Обычно он просто брал все, что хотел и когда хотел. Он делал над собой усилие.
– Все не так уж плохо, – возразила я. Вслед за декабрем наступил январь. Казалось, будто все вокруг: деревья, дороги, здания – покрыто тонким слоем голубого инея, а с ними и сердце Сэма. – То, чем я занимаюсь, считается совершенно законным во многих странах. В Швейцарии, например. А еще в Бельгии, Западной Австралии, Колумбии…
– Заметила, какую страну ты не включила в список?
Я повернулась посмотреть на него.
– Соединенные Штаты гребаной патриархальной Америки. Здесь это незаконно, а значит, ты не будешь этим заниматься.
– Ты прав. – Я покусывала нижнюю губу. – Возможно, мне стоит переехать в Швейцарию.
– Меня не перестает удивлять твоя извращенная логика, – проворчал он. – Мы не будем переезжать в Швейцарию, милая, как бы сильно тебе ни нравилось убивать людей.
А есть какое-то «мы»? С каких это пор появилось «мы»? И почему от этого сердце екнуло у меня в груди?
Потому что ты по-прежнему любишь его, mon cheri. Ты всегда его любила. Он для тебя – вечность, даже если ты для него лишь краткий миг.
– Почему? – Я сделала невинное лицо. – Ты где угодно можешь заниматься своим делом. Не припомню, чтобы гангстерам требовался высокий балл по академическому оценочному тесту и уровень IQ. Вряд ли тебе грозит провалить собеседование о приеме на работу.
– Закончила дерзить?
– Не совсем, – ухмыльнулась я, довольная, что смогла за себя постоять.
– Мне принадлежит слишком многое в Бостоне, чтобы я мог просто так все бросить, – пояснил Сэм, пропустив мимо ушей мой очередной словесный выпад.
– Управление Бостоном делает тебя счастливым? – Я глянула на него искоса. – Тебя хоть что-то делает счастливым? – тихо добавила я.
– Ты, – сердито рявкнул он, испытывая отвращение к самому себе. – Ты и твои голубые глаза, и гортанный голос, и чистое сердце, и темная, порочная душа.
Было удивительно видеть его таким. Он был словно раненый зверь, загнанный в угол и вынужденный говорить о своих чувствах. Я не хотела давить на него, а потому отвернулась и стала с улыбкой любоваться видом за окном.
Когда мы вернулись в Бостон, я заметила, что он направился к своему дому, а не к моему.
– Куда это ты? – спросила я. – Я же сказала, что мне завтра утром на работу.
– Я уже забрал половину вещей из твоей комнаты и перевез их к себе, Шерлок. Скорее всего, то, что ты собиралась надеть утром, уже ждет тебя в моей квартире. А к тому же… тебе не придется притворяться, будто носишь медицинскую форму, а потом переодеваться по приезде в клинику, потому что я уже знаю твою тайну. – Он выключил двигатель и вышел из машины.
Я выскочила следом, раскрыв рот от изумления, восторга и раздражения. Только Сэм мог разом пробудить во мне все три чувства.
– Как? – потребовала ответа я. – Когда?
Сэм достал пару ключей из заднего кармана и потряс ими перед моим лицом, зажав между пальцами. Я узнала в них ключи от своего дома.
– Как? Сделал дубликат несколько дней назад. Когда? В основном пока ты была на работе. Иногда, пока ты спала. Поразительно, как много может ускользнуть от твоего внимания. Напомни, чтобы никогда не доверял тебе стеречь сейф. Грабитель утащит его, а ты даже не заметишь.
Той ночью я трахнул Никс так, как хотел всегда.
Неспешно, без ощущения, будто ее семья пристально за мной следит.
Нагнул ее над рабочим столом и врывался в нее сзади, пока она выкрикивала мое имя.
Затем взял ее снова в постели и еще раз на кухонном столе.
После пятого раунда мы, уставшие и вспотевшие, упали на кровать.
Впервые в жизни я уснул рядом с другим человеком. Чувствовал тепло женского тела рядом с моим.
Нам еще предстояло кое-что сделать. Она должна бросить свою жуткую работу и стать врачом в традиционном направлении. Но мы уже добились определенного успеха.
Проснувшись утром, я перевернулся на спину и протянул к ней руку. Ее половина кровати оказалась холодной.
Я приоткрыл один глаз и нахмурился.
Она ушла.
Но оставила на тумбочке записку.
Благодарю за секс, но ты все еще не помилован.
– Никс.
На следующий день Эшлинг отказалась меня видеть.
И через день тоже.
Как и в следующий за ним.
Она не отвечала на мои звонки, не вышла, когда я приехал к ней домой, и не читала мои сообщения.
А их было чертовски много.
Так много, сколько я никогда никому не отправлял.
Сэм:
Перестань вести себя как ребенок.
Сэм:
Мне достаточно прийти в клинику, если захочу с тобой увидеться.
Сэм:
Ты доказала свою точку зрения. Можем обсудить твою работу еще раз.
Сэм:
Никс, ты действуешь мне на нервы и точно не захочешь видеть, что будет, когда я наконец сорвусь.
Сэм:
Вот поэтому я никогда не хотел отношений.
Как бы там ни было, последнее сообщение ее задело, потому как она решила ответить.
Никс:
Никто не заставляет тебя быть со мной.
Сэм:
Это не совсем так.
Что-то и впрямь заставляло меня быть с ней. Моя неспособность держаться от нее в стороне. Было посильно не обращать на нее внимания, пока мы не оказались в одной постели, не начали проводить вместе время, а я не начал узнавать о ней больше. Киска – она и в Африке киска, а потому мне не составляло особого труда, закрыв глаза, представлять, как я трахаю Эшлинг, пока сам был в другой женщине.
Но теперь меня не устраивал никто другой, как бы сильно мне ни хотелось развернуться и уйти от нее.
Будет непросто, я буду доходить до исступления, и мне явно придется выходить из зоны комфорта, но я не мог не обладать ей, как ни старался.
Никс:
Может, пояснишь?
Сэм:
Нет.
Сэм:
Поужинай со мной сегодня.
Никс:
Не стану, пока не извинишься. Ты перевез мои вещи в свою квартиру, Сэм. Даже не спросив. Кто так делает?
Сэм:
Полагаю, это риторический вопрос.
Никс:
Теперь мы будем делать все по-моему. И, возможно, тебе это не понравится. Речь о моем комфорте, а не о том, чтобы тебе отомстить.
Сэм:
Ты уже и так мне мстишь. Я привык получать желаемое.
Никс:
Жизнь – жесткая штука.
Сэм:
И я тоже.
Никс:
Говоришь, как Хантер.
Так и было.
Я наконец-то понял, почему Хантер так одержим моей сестрой. Почему Киллиан никак не мог оторваться от Персефоны.
Было что-то притягательное в женщине, которая отдавала тебе всю себя.
И вкусив это однажды, становилось очень сложно отказаться.
Сэм:
Я в любом случае заполучу тебя.
Никс:
Это мы еще посмотрим.
Вот только она не учла одного.
Уничтожить монстра может только другой монстр.
И я намерен поглотить ее целиком.
Семнадцатая
Следующие два месяца мы с Сэмом провели за этой своеобразной шахматной партией.
Каждый раз, когда он делал слишком дерзкий ход, я отступала.
Я заставила его попотеть. Напрячься так, как он не напрягался за все десятилетие. В этом кроется преимущество неразделенной любви – она учит стойкости, храбрости и силе. Теперь мы поменялись ролями, и я хотела, чтобы Сэм доказал мне, что я для него не мимолетная пассия на ближайший месяц. Что я достойна его внимания, привязанности и всего остального. Я не могла позволить ему просто так взять то, что безвозмездно предлагала на протяжении десяти лет.
Мне пришлось назначить цену за свою абсолютную преданность.
И этой ценой была любовь.
Я хотела чувствовать себя любимой.
И Сэм, как и во всем, что делал, выкладывался на полную.
Он всюду меня подкарауливал, ходил за мной по пятам и украдкой срывал страстные поцелуи, пока никто не видел. Возможно, у другой девушки это вызвало бы беспокойство, но я наслаждалась его вниманием. Его новоявленной жаждой моих прикосновений.
Когда я вышла из тайского ресторана с Перси, Сейлор и Белль, Сэм поджидал меня у входа, уволок в темный переулок и грубо поцеловал, запустив руки между моих ног и задирая юбку.
Три дня спустя он подкараулил меня возле клиники, утащил в свою машину и жестко трахнул на заднем сиденье, тем самым подарив мне легкий сердечный приступ и мощнейший оргазм.