Раньше, если он куда-то и выбирался, то только в гости к соседям, где неизменно вызывал волны охов и ахов. В городе, понятно, вряд ли что-то изменится в этом плане, но он по крайней мере будет знать, что страдает не напрасно.
Поездка была не слишком длинной: поместье Морфеев находилось в получасе быстрой езды от стен города. Так что даже идиллический и от того невероятно скучный пейзаж бесконечных полей не успел ему наскучить. Плюс, четвёртая в его жизни поездка в настоящей карете добавляла путешествию определенного шарма и очарования. Когда же вдалеке показались стены Апрада – столицы и по совместительству крупнейшего города на тысячи километров вокруг, последние следы вялости сдуло лихим ветром цивилизации.
Четыре года, проведённые в прослушивании чужих рассказов и чтении редких не детских книг, случайно оказывающихся под рукой, не прошли для Лаза даром. В свою первую дальнюю поездку он отправлялся, имея некоторое представление об окружающем мире. Так, он успел вычитать в отрывке газеты, которую его отец как-то оставил в комнате, что Кристория – его новая родина, имела почти семнадцать миллионов населения и занимала площадь в пять с половиной миллионов квадратных текбайз, что бы это ни значило. Также он знал, что кроме Апрада в стране было ещё два города, по местным стандартам подходящих под местное определение мегаполиса, и что больше половины длины границы занимало побережье бескрайнего Пустого океана.
Однако, такие статистические данные Лаз собирал просто потому, что узнать что-то по-настоящему интересное в четыре года было почти невозможно. О его истинной страсти, магии, детям до шести лет вообще старались не рассказывать.
Кстати, его старшая сестра, Лани, прошла свою церемонию в прошлом году и получила результат «потенциал чуть больше высокого», что являлось невероятным показателем. Праздновали тогда всей семьёй, ведь сильный маг в семье – настоящее благословение. А довольно скоро нанятый мастер магии обрадовал родителей ещё одной замечательной новостью, поведав о невероятном упорстве ученицы. И Лаз знал, в чём дело. С какого-то момента его сестра стала очень серьёзной и собранной и во многом начала проявлять себя скорее, как вторая мама, нежели как сестра. А причина была проста: она по-настоящему поняла, в каком положении он находился. И это было бы даже забавно, если бы не было так грустно. Ведь это он пообещал защищать её от всего на свете, а в результате именно Лани теперь трудилась ради него.
Таким странным способом брат и сестра толкали друг друга вперёд. Лаз, глядя на её усилия, не мог допустить даже мысли о том, чтобы расслабиться и забросить своё рваное самообразование, и читал всё, что только попадалось на глаза: от тех же газет до маркировок на упаковках с продуктами и разных отчётов, которые его дед часто разбирал, сидя у кроватки внука.
Большая часть этих сведений всё ещё была бесполезна, но цепкий мозг ребёнка умудрялся выхватывать из общей кучи мусора крупицы полезных сведений. Из газет – последние новости и редкие статьи из рубрики «бытовая магия», с мешков картошки – названия регионов страны и городов, а из официальных бумаг – сведения о разных родах и их влиянии.
Однако, конечно, ничто из этого не могло сравниться с настоящей поездкой в город.
Апрад заслуживал титула столицы. Занимающий высокий левый берег одноименной реки, он простирался сколько хватало взора. Лаз помнил миллионники его прошлой жизни, но почему-то именно этот казался самым величественным. Может, с непривычки, может, из-за того, что смотрел на мир глазами маленького ребёнка, а может, из-за особенной атмосферы, витающей везде в этом огромном полусредневековом городе.
«Полу-», потому что этот мир лишь отчасти походил на то, каким описывается в учебниках истории век эдак шестнадцатый или семнадцатый. Высокая и низкая аристократия, а также почти бесправные крестьяне и рабочие, отсутствие у людей понятия о том, что такое конвейер, и ещё довольно устойчивая уверенность в том, что именно Солнце вращается вокруг планеты, а не наоборот.
Однако кое в чём Кристория и весь Люпс, так назывался континент, на котором находилось королевство, давно обогнали даже век девятнадцатый. На почти идеально чистых улицах пахло только камнем, деревьями и теми товарами, что продавались в местных лавках. Канализация и водопровод были устроены просто великолепно. Тут и там виднелись механизмы, которые выполняли самые разные функции: от зажигания фонарей до вызова кареты скорой помощи, а на тротуарах можно было заметить людей с металлическими руками, ногами, пальцами и это не вызывало ни удивления, ни ажиотажа.
А причиной того, что этот мир мог похвастаться технологиями, опережающими своё время на века, была всё та же великая и вездесущая магия. Снова и снова, везде и всюду Лаз натыкался на это понятие. Оно словно издевалось над ним, не способным пока даже приблизиться ко всем этим тайнам.
Однако, сегодня всё должно было измениться. Сегодняшнее путешествие для всех вокруг выглядело как простая поездка маленького мальчика на работу к своему деду. Очень мило и ни капельки не странно. Вот только Лаз подготовил настоящую пьесу для своей семьи на ближайшие пару недель. И этот визит лишь открывал первый акт.
Далеко-далеко на юго-востоке от Апрада, фактически, на другом краю мира, стоял другой город. Расположенный на самой границе земли и воды он, тем не менее, не собирался поддаваться стихии и подстраиваться под природные границы суши. Его высокие стены выходили на километры за береговую линию, о непоколебимые волноломы разбивались все ветра и бури, а величественные башни вырастали прямо из морского дна. Назывался он Талитейм, что переводилось с языка древних как «тысяча радуг». Лишь ночью пропадали над ним семицветные мосты и любой человек, посетивший Талитейм хотя бы раз в жизни, навсегда оставит эти фантастические виды в своей памяти.
Но страна, чьей столицей был этот чудесный город, не могла похвастаться миролюбием и сдержанностью. Последние две сотни лет Танильский каганат, крупнейшая держава континента, вёл непрекращающиеся войны со всеми соседями, планомерно увеличивая свои и без того огромные территории. Целью каждого правителя, наследуемой от предшественника, было полное и безоговорочное мировое господство. И ради этой цели ничто не казалось слишком большой жертвой.
В эту самую секунду по коридорам громады дворца, принадлежавшего, как и вся империя, великому кагану, живому богу среди людей, бежал маленький человечек.
Тяжёлые двери тронного зала содрогнулись от удара. За ним последовал ещё один, и ещё, и ещё. На седьмом ударе человечек, едва переводя дыхание, отпустил массивное кольцо и стал ждать разрешения на аудиенцию. Таково было непреложное правило этого места: любой человек был обязан в начале обозначить важность своего визита, а затем каган решал, стоит ли тратить драгоценное время на того или иного просителя. И семь ударов обозначали максимальную важность.
Через тридцать секунд створки, сдвинуть которые было бы не под силу и десяти мужчинам, отворились сами собой. Человечек прошмыгнул внутрь.
– Мой Каган! – его лоб с силой ударился о мрамор пола.
– Говори, в чём дело, – голос мужчины был глубоким и сильным, а в пустоте огромного помещения звучал и вовсе подобно грому. Человечек задрожал, но головы не поднял. Ему не положено было смотреть на апостола бога.
– Мой Каган, ваша дочь сегодня должна была проходить проверку на магический потенциал.
– Айниталия? Верно. И каков же её результат, что ты таким галопом нёсся сюда? Неужели выше семи? – система Каганата отличалась от Кристорской и делилась на десять ступеней, где десятая ступень соответствовала высшему рангу. – Это была бы, и правда, чудесная и долгожданная новость.
– Вы правы, выше…
– Восьмая? Отлично! Я точно устрою огромное празднование в её честь!
– Нет, сир… ещё выше.
– Неужели десятая?! Чтобы в одном человеке императорская кровь объединилась с такой невероятной магией… такого не было за всё время существование Каганата! Эта новость определённо стоит семи ударов.
– Нет, мой Каган, результат вашей дочери не десять… – по спине маленького человечка катился ледяной пот.
– Да говори ты уже! – только невероятным усилием воли человечек сдержал свой мочевой пузырь от опустошения.
– Д… девятнадцать, мой Каган.
Глава 5
Торус Рамуд, бывший армейский офицер, после отставки не сдал позиций и в каком-то смысле стал даже более значимым человеком. А именно, второй дедушка Лазариса был главным тренером гвардейского полка Апрада – лучшего воинского подразделения страны. Именно от него зависело, смогут ли эти воины должным образом исполнить свой долг. Потому как служба в центре страны вовсе не означала, что твоя работа будет состоять в стройном шаге на параде и разгоне пьяных дебоширов. Напротив, король Кристории придерживался мнения, что гвардия должна показывать пример всей остальной армии. Так что часть подопечных Торуса постоянно находилась вдалеке от Апрада, выполняя сложные миссии по устранению бандитских группировок и уничтожению лежбищ особо опасных зверей.
Если на таком задании одному солдату не хватит сил удержать в руках копьё или не достанет терпения дождаться приказа командира, под удар может быть поставлен весь отряд. И именно дед Лаза отвечал за то, чтобы такого не происходило. Под его руководством две с половиной тысячи отборных воинов проходили сложнейшие тренировки, участвовали в боевых учениях и проработках различных опасных ситуаций. Он отвечал даже за то, что бойцы ели и пили, разрешая им расслабляться только во время редких увольнительных.
Однако, несмотря на ежедневную муштру и строгий подход, тренера Рамуда в гвардии очень любили и уважали. Потому что каждый знал: этот высокий суховатый старик гоняет их не ради собственного удовольствия и не ради галочки в отчётах. Всем новичкам, начинающим возмущаться по поводу чрезмерных нагрузок, рассказывали старую историю, случившуюся, когда Торус только-только получил эту должность.