И вот тут в игру вступали блоки. Блок работал по принципу: «Тянешь дольше – силы больше», – а значит, и риск напортачить и вытянуть слишком много почти пропадал. К тому же Лаз использовал не обычные блоки, а куда более совершенный механизм, применявшийся на Земле в подъёмных кранах – полиспаст, блок, не удваивающий и не утраивающий усилие, а удесятеряющий его. Таким образом, чтобы сломать себе ногу, он должен был вообще не следить за «лапками».
– Ну ладно… попробуем…
С едва слышным жужжанием внутри механических штанин закрутилось множество миниатюрных бобин, наматывая на себя тонкие тросики. Левая нога согнулась в колене… и Лаз упал. Ну, почти упал. Лани успела подхватить брата за талию.
– Осторожно! – на её лице читалась тревога и недоверие к непонятному агрегату.
– Нормально, – с новой порцией жужжания нога опустилась на пол, и мальчик встал ровно. – Ты, когда ходить училась, первые разы тоже падала. Попробую ещё раз, страхуй.
И он попробовал ещё раз. И ещё. А потом ещё десять…
– Лани, – маленькая девочка не всегда успевала поймать брата, и сейчас Лаз, потирая ушибленный локоть, решил попробовать другой способ.
– М? – она, похоже, смирилась со своей участью живого костыля.
– Ты можешь медленно походить тут? Прямо очень медленно, чтобы я каждое движение видел.
– Могу… а это поможет?
– Надеюсь, что да. Иначе мне придётся продолжать пробовать этот способ.
– Нет-нет-нет! Не надо. Просто ходить?
– Да. И молча, надо сосредоточиться.
Снова закрыв глаза, Лаз активировал четвёртый тип магии псионики – восприятие. Вот только на этот раз его главной целью были не приводы в «лапках», а ноги сестры. А точнее мышцы, двигавшиеся под кожей. Ведь, как бы он не мудрил, все блоки в его кустарном экзоскелете в итоге повторяли мышцы человеческого тела. Он не имел возможности вслушиваться в своё тело, потому как, не начав двигаться, он не смог уловить движение мускулов, а не уловив их, не смог бы понять последовательность натяжения полиспастов. А вот Лани никакие лапки не нужны были.
Секунды текли медленно-медленно, в лаборатории царила полнейшая тишина. Ланирис старательно вышагивала, растягивая движения, как могла, а Лаз старался уловить правильный порядок сокращений и растяжений её мышц.
Поначалу ничего не выходило. Мешанина сигналов, посылаемая в его мозг, никак не фильтровалась и воспринималась белым шумом, непонятным и неприятным. Однако, постепенно, аккуратно, он отбрасывал лишние сигналы, расчищал поток информации, и требуемая картинка начала проявляться где-то вдалеке. Одна мышца, другая вместе с ещё четырьмя, потом ещё две, пальцы… секунды сливались в минуты, прошла первая четверть часа, вторая…
Он словно учил позы танца, запоминал, где нужно делать поворот, где подскок, где паузу. А потом, почти не заметив этого, послал сигнал своим собственным ногам. Шаг, второй, Лаз не замечал, что уже шёл сам, медленно, неуверенно, но всё-таки шёл с помощью своих куриных лапок. А потом… он упал.
– Лаз! – Лани, тут же прервав своё странное дефиле, бросилась к нему, только чтобы найти брата, зажимающего кровоточащий нос. Вернее, пытающегося зажимать, у него это никак не получалось. Всё тело мальчика била мелкая дрожь.
Вот только это не был припадок. Лаз задыхался от истерического смеха, рвущегося из груди.
Глава 14
– Дети, вы уже оделись?
– Я да!
– Лаз?! Ты как там?
– Почти справился.
– Тебе точно не нужна помощь?
– Мама, ты же знаешь.
– Знаю… давай, мы тебя ждём.
Единственный праздник в стране, более масштабный, чем Новый год – День Рождения страны и её короля. Вступая на престол, правитель отрекался от своей настоящей даты рождения. Как представитель Кристории, он таким образом окончательно объединял свою судьбу с судьбой государства.
Третью неделю лета страна гуляла. Работали лишь те люди, без которых внутренняя жизнь королевства просто остановилась бы. Города стояли в цветах, разноцветные гирлянды свешивались со всех балконов, а по вечерам в небо взлетали сотни бумажных фонарей. В последний день недели устраивался грандиозный фестиваль, на который ежегодно тратились просто баснословные суммы. А в королевском дворце проходил настоящий бал, куда приглашались все сливки общества: аристократы, маги, известные военные, богатые торговцы, популярные музыканты, художники, поэты…
Для Лаза это был первый такой приём. Дети до шести на подобные мероприятия не допускались, а в прошлом году, сидя в инвалидной коляске, он наотрез отказался куда-либо идти. Однако, на этот раз ситуация была иной. Доработанная за полгода «лапка», которую он снабдил поддержкой для спины, шеи и рук, позволяла имитировать большинство возможностей нормального человеческого тела. А модная сейчас в Кристории мешковатая одежда давала возможность почти полностью скрыть аппарат от чужих взглядов. Только немного угловатые контуры, проглядывающие под тканью, и тёмно-серая пластина, обхватывающая низ головы, давали понять, что что-то не так.
Процесс надевания «лапки» был достаточно долгим и трудным, а Дамия, которая обычно ему помогала, взяла небольшой отпуск на время праздников. И никто иной в доме не мог быть нормальным помощником, потому как все крепежи должны были затягиваться до строго определенного момента, иначе был риск пережать нерв или сосуд. Только на то, чтобы застегнуть подмышками и на груди все ремешки, у него ушло почти пять минут. Весь же магический экзоскелет пришлось на себя натягивать почти полчаса, благо специально ради этого Лаз начал собираться заранее.
– Как я? – парадный костюм ему уже помогала надеть сестра Таракис, что было большой помощью.
– Каждый раз удивляюсь… – Лани подошла к брату и с интересом ткнула пальцем в выпирающую из-под ткани на руке стальную деталь.
– Я тоже, – Фелиция с улыбкой наблюдала за своими детьми. Дочка росла красавицей, умницей и отличным магом, а сын был гением, самостоятельно создавшим для себя невиданное устройство, чтобы избавиться от слабости тела.
– Ну вы как, готовы? – Санктус, заглянувший в дверь прихожей, нарушил всё очарование момента.
– Готовы, отец, – Лаз так и не научился называть этого человека «папой». – Можем идти.
– Отлично, твой дедушка тоже как раз разбирается с последними делами, – Кратидас был тем самым человеком, без которого жизнь в Кристории могла пойти совсем не по плану. Так что ему приходилось работать даже в праздники. – Выходите, мы вас догоним.
Королевский дворец был, без сомнения, самым роскошным зданием в Апраде и, скорее всего, во всей Кристории. Одновременно величественный и воздушный, он вырастал из городских кварталов многоуровневой громадой, каждой из своих многочисленных башенок стремясь проткнуть небо. И сегодня, в самый важный день года, дворец, словно полыхающий от красно-белых кристорских флагов, утопающий в свете и блеске, смотрелся поистине по-королевски.
Лаз с открытым от удивления ртом подъезжал к нему на карете, с открытым ртом входил под его своды и также проходил по коридорам. Красота и изящество этого места поражали воображение: отсутствие в украшениях позолоты, так любимой земными правителями, делало комнаты легче, множество окон – шире, а высокие потолки, немного теряющиеся в полутьме, заставляли почти забыть, что ты находишься в закрытом помещении.
Гул голосов вдалеке всё нарастал. Морфеи, вместе с потоком других гостей, всё ближе и ближе подходили к главной зале. И вот, наконец, последний поворот был преодолён. Самое большое помещение дворца ослепило их блеском мрамора и всполохами бархата. Здесь не горело ни одной свечи, но было светло как днём: в воздухе висели десятки и сотни маленьких огоньков всех оттенков красного, оранжевого и жёлтого. Здесь присутствовали тысячи гостей, но воздух был свеж, чист и лёгок из-за непрекращающегося тихого ветерка, снующего между платьями и костюмами. Здесь у каждого был бокал, полный вина, но не было заметно ни одного официанта: тонкие ручейки бордовой жидкости сами падали гостям в фужеры. Здесь всем заправляла магия.
– Ничего себе… – Лаз впервые видел нечто подобное, и нельзя было не признать: стихийная магия была на порядок зрелищнее псионической.
– Полностью согласен. Это никогда не надоест. В такие моменты я сильнее всего жалею, что не родился магом, – Санктус с детской непосредственностью взирал на окружающее их великолепие.
– Не стойте в проходе! – Фелиция же, как всегда, была куда более прагматичной. – Прежде всего мы должны засвидетельствовать почтение королю, а потом уже всё остальное.
– Король! – Лаз до сих пор не мог окончательно уяснить для себя, что в этом мире такая вещь, как монархия, была в порядке вещей. Земные короли и королевы являлись больше символами власти, чем реальными правителями, здесь же в руках монарха были по-настоящему сосредоточены вся мощь и все ресурсы страны. – Здорово!
Глаза сами нашли нужное направление.
На возвышении стоял причудливый трон кроваво-красного цвета, больше похожий на растение, чем на мёртвый камень. Веточки, листики, почки… всё было исполнено с такой тонкостью и изяществом, что, казалось, это живой организм, выросший прямо из пола. На самом деле, так и было, по крайней мере когда-то. Символ Кристории – красное древо на белом фоне. Никто уже не помнил, был ли трон вырезан по образу этого символа или же, наоборот, стал причиной его появления.
Сейчас, правда, он был пуст: король находился где-то в толпе, обмениваясь любезностями и получая поздравления. Однако кроме него, над толпой стояли также одиннадцать кресел, выполненных в похожем стиле. Заняты были четыре. Нетрудно было догадаться, кем были эти люди. Высшие маги, обладающие максимально возможной в этом мире силой души.
– Смотри, внук, – пока Морфеи в полном составе протискивались через толпу туда, где слышались самые громкие возгласы, к уху Лаза наклонился Кратидас. – Все чудеса, что ты здесь видишь, сотворены этой четвёркой. Сколько я прихожу во дворец и сколько не встречаюсь с высшими магами, меня каждый раз бьёт дрожь, как подумаю, что будет, если они выйдут на поле боя и по-настоящему возьмутся за дело…