одражания этим отпечаткам. Чародей, используя энергию своей души, как бы пытается скопировать нужный рисунок и в результате, если всё сделано успешно, получается заклинание. И чем точнее подражание, тем сильнее будет магия.
Наблюдая чуть отсутствующий взгляд на лицах некоторых студентов, старик зажёг на ладони двухметровый язык пламени.
– Это несколько сложновато, поэтому я покажу на примере. Вот заклинание огня, простейшее, самое банальное, все здесь, кто обладает нужным родством, смогут его повторить если не прямо сейчас, то через пару месяцев точно. Ну, разве что в чуть меньших масштабах, – в толпе раздались тихие шепотки. Палец ректора уткнулся в четыре толстых металлических листа, установленных в паре десятков метров. Занятие проходило на открытом воздухе в небольшом каменном амфитеатре, так что риска возгорания почти не было. – И вот что будет, если я попробую использовать обычное заклинание, лишённое каких-либо образов кроме образа самого пламени.
Взмах руки отправил огненный сгусток в полёт. Однако, уже через пару метров стало видно, что заклинание начинает терять силу. До металла добрался небольшой огонёк, оставивший на полированной поверхности лишь копоть.
– Не впечатляет, согласитесь, – Савойн улыбнулся. – Идём дальше. Это заклинание с использованием базового образа или образа формы. – Над ладонью старика снова зажглось пламя, но оно было значительно меньше, более сконцентрированным и напоминало скорее красно-жёлтый мыльный пузырь, чем нормальный огонь. Лаз без труда узнал такой популярный в книгах и играх Земли фаэрбол. – Это заклинание использует ровно столько же энергии, что и предыдущее. Однако из-за использования образа шара в его создании, структура стала куда прочнее. Проверим его в деле.
Как и следовало ожидать, фаэрбол долетел до мишени почти целым. Стальная плита дёрнулась и, когда пламя пропало, стал виден проплавленный на несколько сантиметров участок в центре плиты. Из толпы послышались одобряющие выкрики и аплодисменты.
– Как вы видите, образ сильно помог, – заулыбался Савойн, ему явно нравился процесс. – Дальше идёт продвинутый или предметный образ. Я буду использовать образ иглы.
На этот раз пламя было ярко-жёлтым, сжатым в подобие короткого копья, висящего над рукой ректора в опасной близости от его волос. Созданное из его же души заклинание не могло навредить Савойну, но смотрелось это опасно.
И не только смотрелось. В металлической плите осталась проплавленная дыра диаметром в десяток сантиметров. И если бы маг вовремя не развеял чары, пострадала бы ещё и стена за пластинами. Аплодисменты на этот раз были куда громче, ведь если фаэрбол некоторые могли создать, то подобное было пока для первокурсников лишь мечтой.
– Некоторые маги, к сожалению, всю жизнь не могут продвинуться дальше предметного образа, – Савойн картинно вздохнул. – Это не вопрос потенциала, но лишь понимания, так что я надеюсь, что среди вас таких не будет. Потому что следующий тип образов самый мощный и самый красивый. Они называются предельными или живыми. И для их использования нужно очень и очень постараться.
На секунду старика окутало светло-серое сияние, в котором не было обычной магии. Когда всё прекратилось, Савойн нисколько не изменился внешне, но вот его энергетический отпечаток, считываемый Лазом на протяжении всей лекции, резко перестроился. Стал сильнее и ярче. В мозгу Лаза провернулись шестерёнки – похоже именно это и называлось магией трансформации. Его первое занятие по этому предмету было через два дня, но от того любопытство становилось лишь сильнее.
Савойн, тем временем, протянул руку к студентам.
– Смотрите внимательно.
Поначалу ничего не происходило, но через несколько секунд из ладони старика словно что-то высунулось. Поначалу неопределимое, маленькое, оно, тем не менее, быстро росло и вскоре уже было видно: это миниатюрная птичка. Длинные ножки, хохолок на голове, тонкая шейка. Вроде журавля или аиста, но более нарядная. Слишком большой она не стала, остановившись на высоте ладони. Вот только Савойн был прав. Она была по-настоящему живой. А ещё она вся целиком состояла из пламени.
Огненный журавлик забавно крутил головой, чистил пёрышки, переминался с ноги на ногу, полностью игнорируя окружающий мир.
– Живой образ, – старик говорил тихо, явно сосредоточенный на своём маленьком питомце, – несмотря на название, не обязательно должен брать за основу какое-то животное или вообще что-то живое. Это может быть дерево, океан, наполненный людьми город. Можно даже использовать в качестве образа обычный булыжник, если достанет мастерства. Разница между этим типом образов и другими в том, что магия из подражания превращается в создание. Эта малютка – не подобие реальной птицы, это моё личное творение, частичка моей души, превратившаяся в нечто почти самостоятельное. И такая магия – наиболее сильна.
Журавлик сорвался с ладони Савойна и неспешно полетел к мишени. Это смотрелось мило, даже забавно, птичка не выглядела опасной, вот только Лаз мог чувствовать невероятно сконцентрированную энергию, скрытую внутри маленького огненного существа. Как сказал ректор, заклинание, основывающееся на живом образе, являлось самым настоящим кусочком души мага, а значит и плотность энергии внутри него равнялась плотности души чародея.
И частица души высшего мага при столкновении с мишенью произвела поистине катастрофический эффект. Стальную плиту смело, как щепку, в земле образовался трёхметровый кратер, а до рядов студентов долетела волна обжигающего пламени, настолько горячего, что было невозможно держать открытыми глаза.
Представить, что вот ЭТО и то пламя, что Савойн создал первым, содержало одно и то же количество энергии, было очень сложно.
На этот раз сцена потонула в громе оваций. Аплодировали даже псионики, которым повторить подобное вроде как было не суждено. Только Лаз сидел тихо, размышляя над тем, о чём пока что не мог подумать ни один присутствующий студент.
Да, псионики не могли использовать такие вот живые заклинания. Но ведь, как он решил сам для себя, две половины магии должны иметь равные перспективы и возможности. А тогда…
Что он сам мог сделать с частичкой собственной души?
Глава 19
Курс начальной трансформации. Эти три слова снились Лазу последний год каждую ночь. И вот, он, наконец, здесь.
Так как на этом занятии не предполагалась практика или демонстрация разрушительной магии, аудитория находилась под крышей. А ещё этот курс был недоступен для студентов низкой группы, так что мест занято было на треть меньше, чем на занятии Савойна.
– Садитесь! – громкий голос разнёсся над головами. Студенты оперативно заняли места и воцарилась почти полная тишина.
На этот раз преподавателем была женщина. Высокая, пожалуй, даже выше Лазарга, спортивного телосложения, с коротким ёжиком чёрных волос и колючим взглядом ярко-синих глаз, она бы не затерялась ни в одной толпе.
– Здравствуйте, студенты, – голос её был под стать внешности: сильный, резкий, почти острый. – Меня зовут Роам Зин, и я буду вашим преподавателем курсов трансформации, начального на первом и втором году, продвинутого на третьем и четвёртом и высшего на пятом. И я уверена, что никто из вас пока не знает, чему я буду вас учить. Причина такой строгости в том, что, в отличие от всех остальных курсов в этой академии, трансформация считается козырной картой всей нашей страны. И потому, думаю, мне не надо объяснять, насколько ценна любая информация об этой магии. Наказание за распространение подобной информации – в лучшем случае тюрьма. Каждый из вас прошёл личное собеседование с ректором нашей академии, господином Листером, но скажу это сейчас и буду повторять ещё много раз. Никому и никогда не рассказывайте о том, чему я буду вас учить.
Эта тирада отдавалась эхом в идеальной тишине аудитории. Только теперь студенты поняли, как серьёзно их теперешнее положение.
– Профессор Зин! А можно вопрос?! – с дальних рядов поднялась девочка.
– Говори.
– Нам вообще ничего нельзя рассказывать? Я не могу сказать маме, чему меня тут учат? – Лаз заметил, что уголок рта женщины изогнулся в подобии улыбки.
– Можешь, конечно. То, что ты изучаешь трансформации, и то, что это такое – на самом деле не секрет для тех, кто, и правда, захочет это узнать. И как бы прискорбно это ни было, большая часть того, что ты могла бы рассказать маме, иностранной разведке уже давным-давно известна. Тем более, когда речь идёт о материале всего лишь первого курса. Да и не думаю, что твоя мама расскажет об этом кому не следует. Но всё-таки старайтесь держать в голове, что лучше о трансформациях вне этого кабинета говорить как можно меньше, а я буду вам об этом периодически напоминать. Договорились? – услышав утвердительный ответ от аудитории, профессор снова вернулась к холодно-бесстрастному состоянию. – Ещё вопросы, пока мы не начали? Отлично.
Лаз чуть ли не лёг на парту, весь обратившись в слух. И послушать было что.
– Вы, конечно, уже знаете, что в нашем мире есть физический слой, то есть всё то, что нас окружает: стены, дерево столов, вы сами и ваши однокурсники, воздух вокруг вас, огонь свечей… словом, материальная часть. Также у всего этого есть другая часть, состоящая из магической энергии. Обычно два слоя напрямую не взаимодействуют, а вмешательство энергетического мира в мир физический как раз называется магией. Однако, также существует ещё один тип энергии. И её можно поглотить.
Ответом профессору была недоумевающая тишина.
– Давайте я продемонстрирую.
Одним отработанным движением она отщёлкнула застёжки на преподавательской мантии, оставшись в странном облачении, состоящем из полос ткани разной толщины. Больше всего её наряд походил на облачение египетских мумий. Бинты оборачивали тело женщины от колен до груди, оставляя свободными руки ниже локтей и шею. Крайне странная одежда, но уже через несколько секунд стало понятно, зачем она нужна.