Танильский каганат, крупнейшее и, скорее всего, сильнейшее государство на континенте, расположенное также на юге, проповедовало веру в единого бога-дракона. Вроде как в местной религии были и другие божества, но они выступали лишь в качестве слуг Великого Тенгри, максимум как его наложницы или доверенные подчинённые. При этом правитель, каган, был условным апостолом этого самого Тенгри, и потому считался существом, вознёсшимся высоко над обычными смертными, что наверняка очень способствовало укреплению власти.
В Озёрной империи, второй по силе и размеру стране континента, а также в нескольких соседних странах существовало нечто похожее, но в куда менее агрессивной форме. Там правитель был уже не апостолом, а лишь наместником бога, что позволяло соседям сосуществовать без религиозных конфликтов. Сам же бог, отождествлявшийся с природой, если верить книге, представал намного более миролюбивым, чем Тенгри.
Весь остальной Люпс, включая Кристорию, исповедовал религию Великого Света – веру не в конкретное божество, а скорее в некую светлую силу, помогающую праведникам и наказывающую грешных. По своим канонам это была, пожалуй, самая близкая к привычному Семёну Лебедеву христианству религия. И в каком-то смысле Лаз даже был рад, что родился в стране, где исповедовали именно эту веру, хотя сам он верующим никогда не был.
Ещё, правда, был Башдрак. Военное королевство, как они себя называли, наряду с каганатом, империей и Кристорией являвшийся одним из четырёх гегемонов континента. Но там религия была вне закона примерно, как в земном Союзе, так что, понятное дело, о Башдраке в книге не было сказано ни слова.
Вместо этого автор давал описание многих исчезнувших или слишком маленьких верований, о которых также было очень интересно читать. Вообще, книга была хорошая, с плавным слогом и без так ненавистной Лазу академщины, так что он даже не заметил, что на улице начало темнеть. Воображение рисовало картины далёких стран, лики местных богов и портреты правителей на тронах. Впервые, казалось, с самого его рождения, Лаз мог вот так, без тревог и лишних мыслей, погрузиться в полёт фантазии. В его жизни определённо началась белая полоса. Одногруппники, с которыми за прошедший с начала учёбы месяц Лаз успел познакомиться куда ближе и по-настоящему подружиться. Магия трансформации, благодаря которой в совсем недалёком будущем он сможет забыть о своём слабом и больном теле. И сама магия в целом, такая чарующая и невероятная, воплощённое детское мечтание, которому его, Лаза, собирались научить.
Жизнь определённо налаживалась.
Глава 20
Год на Люпсе, как и год на Земле, делился на четыре сезона и двенадцать месяцев, но начинался с первым днём весны. Также, в отличие от привычного Семёну Лебедеву февраля, местный месяц очищения, последний месяц зимы, длился не двадцать восемь, а целых тридцать пять дней, собрав в себя все «лишние» числа года. В остальном же календарь Кристории ничем не отличался от земного.
И семнадцатого числа месяца гроз, аналога земного мая, высшая группа факультета магии праздновала день рождения одной из своих студенток.
– Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем!
– Ура-а-а! С Днём Рожденья, Лани!
Ланирис Морфей исполнялось тринадцать лет. Возраст, который на Земле назвали бы подростковым. На Люпсе, правда, таких терминов не было, но суть наступающего в жизни девушки периода от этого не менялась. Да, теперь Лани уже безо всяких скидок можно было называть не девочкой, а девушкой, тем более что и внешне старшая сестра Лаза на ребёнка не походила. Длинные волосы цвета пшеницы, которыми она пошла в отца, уже начавшая проступать сквозь кукольные черты взрослая красота, да и фигурой природа Лани наградила в меру изящной и в меру притягательной. Конечно, до Штучки с её изгибами имениннице было ещё очень и очень далеко, к тому же Лани была низенькой и полненькой, и, скорее всего, эта полнота останется с ней навсегда. Но Лаз не сомневался, что в будущем у его сестры появится немало воздыхателей, и это была не простая беспочвенная уверенность любящего брата.
Вообще, к вопросу взросления Лани он старался относиться философски. Прекрасно помня свои поздние школьные, а потом университетские годы, Лаз, не без внутренних споров, но всё-таки смирился с простым фактом: «У каждого человека обязательно будут вещи, о которых он никогда не расскажет родителям». Банальный тезис, который, тем не менее, если не превращался в конфликт поколений, то точно становился причиной для множества неловкостей. Конечно, истоки подобного также очевидны: конфликт взрослых, умудрённых опытом и знаниями прожитых лет и молодых, которым эти знания ещё только предстоит заработать.
Лаз точно знал, что, как взрослый в уме человек, он будет смотреть на сестру именно так, с позиции опыта старшего. И, возможно, даже захочет сделать всё то, из-за чего ссорился с собственными родителями. Но пообещал себе сдерживать подобные порывы, насколько хватит сил. В конце концов, опыт на пустом месте не появляется, и Лани должна была сама пережить все сложности и совершить все ошибки. А он будет просто страховкой на разные… непредвиденные случаи.
Впрочем, о таких невесёлых вещах сейчас думать не хотелось. Всё-таки праздник. Хотя, по-настоящему большое торжество устроить не получилось. Учёба ещё не закончилась, и всем надо было ходить на занятия, включая именинницу. Тем более невозможно было уехать в Апрад для празднования, ведь академия находилась довольно далеко от столицы. Однако пришедшее вместе с прочей почтой поздравление родителей, подкреплённое отличным подарком в виде профессионального художественного мольберта, успело вовремя, что не могло не радовать. Подарком Лани осталась очень довольна. С таким отцом девушка просто не могла не заинтересоваться рисованием и уже успела подарить каждому из группы по парочке портретов.
Подарки от брата и друзей тоже оказались очень приятными. Варвар, воспользовавшись тем фактом, что его семья являлась одной из старейших аристократических фамилий страны, через отца заказал для девушки по-настоящему шикарное платье. И это было вдвойне удивительно, если вспомнить не слишком приветливый характер Джи. Мари подарила один из флаконов своих духов, Рыцарь – выменянную у знакомого студента изящную заколку, сам Лаз с помощью магии из найденных в скалах у академии полудрагоценных камушков создал пару изящных серёжек.
Однако, самый странный и одновременно лучший, по словам самой Лани, подарок, сделал Сариф. Лаз об этом подарке знал заранее, так как именно через него парень узнавал разные детали, но для остальных это стало полной неожиданностью.
Когда вместо хлебного кругляша-каравая, который в Кристории традиционно преподносили имениннику, Эльф вынес чан с чем-то дымящимся, первой реакцией было недоумение. Но когда на лице унюхавшей знакомый запах Лани появилось выражение полнейшего восторга, стало понятно, что Сариф не прогадал с подарком. Саат, что-то вроде острого мясного рагу, народное кушанье Нерии, соседнего с Кристорией королевства. До недавнего времени в доме Морфеев он был украшением любого праздничного стола и любимым блюдом сегодняшней именинницы. Прабабушка Лани и Лаза, сама родом из Нерии, привезла этот рецепт с собой и, пока хватало здоровья, готовила для своих домашних, никого не подпуская к своему рецепту. Однако, в последние пару лет Патилис Морфей начало окончательно подводить здоровье, так что любимого блюда Лани не пробовала уже очень долго и сильно по нему скучала.
Об этом она как-то обмолвилась при Сарифе, парень это запомнил, и, когда пришла пора думать над подарком для девушки, вспомнил о саате. После были довольно долгие переговоры с бабушкой Морфей, никак не желавшей раскрывать секрет приготовления своего мяса, ведшиеся через Лаза. А также больше десятка тренировочных попыток, которые Эльф проводил на кухне столовой академии, договорившись с поварихами. И к решающему дню Сариф набил руку достаточно, чтобы его саат был почти идентичен саату бабушки Лани.
Надо ли говорить, что девушка была в полном восторге, буквально зацеловав парня, от чего Эльф стал краснее рака и на несколько минут фактически онемел, не в силах вымолвить ни слова. В подобные моменты понять чувства, испытываемые им к девушке, было ещё проще, чем обычно. Хотя на самом деле об этом уже знали, кажется, все, кроме самой Лани. Обычно совсем неглупая девушка почему-то проявляла просто чудеса тугодумия, когда речь заходила о Сарифе, и в упор не замечала его эмоций. Уже даже Клод, которого точно нельзя было назвать внимательным человеком, всё понял, а Лани оставалась также слепа.
И Лаз не стремился облегчить Эльфу жизнь. По его мнению, парень, если реально хотел получить внимание его сестры, должен был взять себя в руки и сделать первый шаг самостоятельно. Лаз даже специально попросил друзей не помогать Сарифу и не намекать ни на что Лани, из-за чего стеснительный парень последние два месяца провёл словно на иголках.
Но даже у самого неуверенного в себе человека рано или поздно внутри что-то щёлкает. И Лаз очень надеялся, что этот самый саат станет для Эльфа «первым шагом первого шага». Конечно, он не был против Сарифа, даже наоборот. Парень был очень умным, довольно привлекательным, внимательным, верным, когда необходимо – храбрым, что отлично доказал в той, самой первой драке, а также в нескольких последующих. Стеснительность, конечно, была минусом. Но сложно представить четырнадцатилетнего подростка, который был бы совершенно лишён этого недостатка, у Эльфа её просто было больше, чем у других. Кто не без греха. К тому же его чувства к Лани точно были совершенно искренни, а это, в конце концов, самое важное. Так что мысленно Лаз, без сомнений, желал парню преуспеть в этом начинании. Вопрос только в том, не будет ли Сариф тянуть так долго, что Лани начнёт встречаться с кем-то ещё.
Однако, это уже было делом будущего. Сейчас же, после того как котелок саата был вычищен до донышка, а все остальные подарки распакованы, пришло время вечеринки. Месяц назад, четырнадцатого числа месяца глубоких вод, в день рождения Мари, ребята устроили пикник в окружающем академию парке. Но на этот раз занятия у всех затянулись как-то неожиданно надолго и для пикника уже было поздновато. Так что решено было отмечать под крышей. Долго думали, пойти ли в главную столовую академии и отметить там, или набрать всяких вкусностей и остаться дома. В конце концов, сошлись на втором.