- Ты дашь нам то, что мы хотим, и тогда получишь то, что хочешь ты.
Глаза опустились на деформированное лицо, находящееся между её ног. Его действия были не сексуального характера, а были действиями голода и жадности. Вкус, которого не хватало со дня рождения - как бы давно это ни было. Кровь вокруг его рта и вожделение в глазах. Это продолжается несколько дней. Очередной болезненный спазм внизу живота. В этом месяце ребёнка нет. Может, в следующий раз.
Очень сильно похудела. Больничное оборудование стоит у кровати; капельница свисает сверху. Жидкости медленно вливаются в тонкую руку Кристины. Пурпурно-чёрный синяк в месте входа грязной иглы, ранее использовавшейся в руке старика. Кристина больше не плачет, не говорит и не кричит. Она просто лежит, избитая, сломанная, повреждённая, боли внизу живота предполагают, что скоро пройдёт ещё месяц. Иногда она мечтает о побеге, а иногда пытается вспомнить голос своего мужа или дочери. Все голоса тех, кого она когда-то знала, терялись в ужасах её жизни. Однако чаще всего она молится о смерти, которая, кажется, никогда не наступит.
Глаза на старуxу. Хрупкое, но опасное лицо внимательно смотрит, выжидая. Тест для беременных в её слегка дрожащей руке, держащей его в тёплой струе мочи, текущей из грязных гениталий Кристины; какие-то брызги попадают на кожу старуxи, но это её не волнует. Она заботится только о результате. Монстр стоит в углу комнаты, брюки спущены до лодыжек - полувставший пенис в его нежной теребящей руке. Смех из его горла, когда он понимает, что делает его мама, но не понимает значения. Пожилая дама отходит, крепко держа в руке тест для беременных и глядя на него глазами - с нетерпением ожидая результатов, будь то положительные или отрицательные.
Деформированный зверь раскачивается в углу комнаты. Руки прикрывают уши, заглушая крик. Рассерженная мать неоднократно бьёт связанную Кристину - злобными словами обвиняет её в отсутствии ребёнка. Глаза Кристины закрыты, её тело принимает удар за ударом; ни один из них не нацелен на её живот. Все на её лицо; разбитая губа, кровавый нос, почерневшие глаза, ушибленная щека.
Старуxа сидит в углу комнаты, по её бледной щеке катятся слёзы. Сломанный тест для беременных среди мусора на полу. Отрицательный, всегда отрицательный, но слёзы не из-за этого. Они из-за человека, которого она когда-то любила, за которого она когда-то вышла замуж и согласилась провести с ним остаток своей жизни. Человек, которого она убила. Она ненавидела этого человека. Человека, в которого она сама медленно превратилась, не осознавая этого. Она пробормотала извинение, не услышанное Кристиной по собственному желанию. Она слышала это раньше и знала, что завтра старуxа снова вернётся к своим злым делам.
КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ СПУСТЯ...
Ещё больше оскорблений - словесных и физических.
Кристина ходит по коридорам с поводком на шее. Эндрю и его мать по очереди помогают ей делать необходимые упражнения, чтобы её мышцы не ослабли до невозможности.
Его пенис глубоко внутри неё, стреляя густой струёй липкой, белой спермы снова и снова.
Она молится о смерти.
Ещё больше жидкости - как из капельницы, так и из его члена.
Она молится о смерти, пока он глубоко внутри неё.
Кристина вспоминает дочь. Вспоминает потерянную семью. Клянётся увидеть их снова, когда он в очередной раз стреляет в неё из своего пениса.
Ещё какое-то время спустя. Ещё одно избиение.
Мышцы сейчас такие слабые. Руки и ноги тонкие. Он всё ещё сверху. Всё ещё входит в неё.
Старуxа кричит.
Нет выхода.
Его дыхание ей в лицо. Вонючее. Его член в её влагалище. Вонючий.
Тест для беременных.
Положительный...
КРИСТИНА
- Ты знаешь, что делать, - сказала старуxа.
Она прижала тест для беременных к моему влагалищу и терпеливо ждала. Я помню, как мы впервые это делали, я целую вечность не могла помочиться. Она сидела и терпеливо ждала, но ничего не происходило. Я сказала, что поможет, если она отвернётся. Я даже сказала ей, что могу сделать это сама, если она на минуту освободит мне одну руку. Но она отказалась. Она сказала, что в конце концов мне придётся это сделать, и она была права. Я плакала в первый раз, когда мочилась на неё. Я чувствовала себя не человеком. Однако сегодня всё было иначе. Теперь мне было всё равно. Меня это не волновало. И мне было всё равно, когда он вошёл в меня, меня это тоже не волновало. Я просто хотела умереть; то, что она стремилась помешать мне сделать, заставляя меня продолжать капать жидкости прямо в мои вены.
Пожалуйста, дайте мне умереть!
Моча струилась из меня для третьего теста на беременность, который она заставила меня сделать. Предыдущие два отметились как положительные. У меня не было причин сомневаться в этом. Я думала - когда она убила своего мужа - всё будет кончено. Я думала, что она наконец-то увидела свет и позволит мне уйти при том условии, что я никому не расскажу о том, что здесь произошло. Конечно, я бы не стала молчать. Я бы быстро привела сюда власти. Я бы наблюдала с трибун в зале суда, как её приговаривают к пожизненному заключению, если не к смертной казни. Я бы посмеялась, если бы справедливость восторжествовала. Но ей я бы сказала, что это будет наш секрет. Просто чтобы обеспечить моё освобождение. Во всяком случае - с тех пор, как умер её муж - стало ещё хуже.
Она села на стул в углу комнаты. Она улыбалась. Я знала, что ещё слишком рано, чтобы результаты появились, хотя ждать было недолго. Она улыбалась, потому что была так же уверена, что тест будет положительным, как и я. Интересно, что бы произошло, если бы тест всё же был положительным? Она не отпустит меня, я это знала. Она заперла бы меня в этой богом забытой комнате, чтобы я не пошла и не сдала её полиции. Но что тогда? Что после рождения ребёнка? Будет ли мне предоставлена свобода? Могу ли я пойти домой?
Домой? Они всё ещё меня ждут?
Моё сердце пропустило нежелательный удар, когда мой разум переключился на мысли о доме. Что насчёт Кортни и Грегa? Они перестали ждать, когда я вернусь домой? Они предполагают, что я мертва, как предполагала пресса, что другие пропавшие без вести люди были убиты? Они продолжили жить своей жизнью? Грег встретил кого-то ещё и женился на ней? Я начала плакать, когда представила, как моя дочь называет кого-то мамой.
- Поздравляю! - воскликнула старуxа из угла комнаты, усевшись на стул. Она махала мне тестом. - Ты собираешься стать матерью! - она внезапно расплакалась. - А мой мальчик будет отцом!
Её сына в комнате не было. Не знаю, где он был. Где-то снаружи, откуда я могла слышать, как он грохочет, но я не могла определить точное место. Если бы он был в комнате, я не могла не задаться вопросом, знает ли он, что происходит. Улыбка старушки исчезла с её лица. Она смотрела прямо на меня и была обеспокоена тем, что видела. Но что?
- Почему ты несчастлива? - спросила она. - Ты собираешься стать матерью! Замечательные новости!
Я тяжело сглотнула.
- Я уже мать.
- Но теперь ты будешь хорошей матерью, - сказала она.
- То, чего вы никогда не могли сделать!
Я не хотела говорить это вслух. Она бросила тест для беременных на пол, вскочила со стула и сильно ударила меня по лицу.
- Я сделала всё возможное для этого мальчика! Я не виновата, что он таким родился.
Я засмеялась:
- Вы - прекрасный пример спора между природой и воспитанием.
Она снова ударила меня.
- Он, может быть, действительно немного отстаёт в развитии от других, но неужели ты думаешь, что он не стал бы таким, каков есть, если бы мы не поместили его сюда? Я так не думаю.
Она снова ударила меня. Боль, распространяющаяся по моей щеке, была ничем по сравнению с открытыми язвами на моей спине, которые появились из-за того, что я не вставала с постели. Я вынуждена лежать здесь, гнить бог знает сколько времени.
- Я люблю своего сына, - выплюнула она. Она внезапно улыбнулась мне - улыбкой, от которой у меня по спине пробежала холодная дрожь. - Так же, как я буду любить своего внука или внучку.
- А что насчёт ребёнка? - спросила я.
- Что насчёт него?
- Вы не молодеете. Вы действительно думаете, что будете достаточно подходящим воспитателем для ребёнка? Я так не думаю. И вы искренне верите, что ваш сын будет заботиться о нём? Он, наверное, запутается и попробует его съесть.
Она снова ударила меня.
- Не смей так говорить о моём сыне!
- Вы знаете, что я права, и правда ранит.
Она хотела снова меня ударить, но остановилась, когда я закричала:
- Правильно, продолжайте бить меня, я уверена, что ребёнок окажется совершенно нормальным!
Она опустила руку.
- Это хороший повод. Почему ты не сказала об этом раньше? - спросила старуxа.
Она вернулась к стулу и потянулась за спрятанной под ним металлической банкой. Каждый раз, когда она приходила в комнату, с ней была металлическая банка. Она редко открывала её. Я так и не заглянула внутрь. По тому, как она гремела, и по тому факту, что она вытаскивала из неё тесты для беременных, я просто предположила, что в ней было ещё больше тестов. Она поставила банку на стул и открыла её. Не могу заглянуть внутрь.
- Что вы делаете? - спросила я.
Она вытащила из коробки острый нож и повернулась ко мне: