– Големы, големы… – Циммер бегал глазами по корешкам, вытягивал некоторые книги и внимательно вчитывался в названия. – Так, вот это, это и еще это…
Он нагрузился толстенными томами и водрузил их на стол между досок, на которых резал травы, и ступок для растирания порошков…
Циммер принялся листать старинные фолианты. Узнать удалось очень немногое. Буквально сто лет назад големы были громадинами из песка, камней, глины, а то и просто грязи. Безмозглыми и безмолвными. Лишь оружие, грозное и почти несокрушимое. Но потом явился некто Сейгул и принес на Теневой рынок совершенно другого голема – в основе его был труп, вернее, только голова и туловище, а вот конечности и низ тела оказались не просто бронзовыми, но еще и механическими. Новый тип големов получился куда компактнее – голем Циммера и до четырех футов не дотягивал[2], – а главное, разумнее прежних. Но в этом и крылся подвох: некоторые из искусственных тварей сходили с ума и могли причинить вред своему хозяину и его близким. Страшно, неприятно и неразумно тащить в дом подобное создание. К такому выводу пришел Циммер, оторвавшись от чтения.
От голема определенно нужно избавляться, и как можно скорее! Но сначала надо заскочить на Теневой рынок, выискать того умника, решившего всучить ему подарочек, и вытряхнуть из него, кто и зачем вынудил шустряка это сделать. В том, что идея не принадлежала тому барыге, у которого он обычно закупался редкими и запрещенными ингредиентами, Циммер не сомневался. У Питера Бринкса ум для такого слишком короток. И жаден старина Бринкс сверх меры, чтобы дарить такую дорогую вещь…
Вещь?
Циммер одернул себя: может ли голем, созданный на основе мертвой плоти, быть вещью? С одной стороны, да, ведь душа уже покинула тело, а с другой?.. Вот эта самая другая сторона и смущала больше всего.
Так… хватит рассусоливать тут! Пора собираться и утаскивать голема куда подальше из дома, пока Клэр действительно его не обнаружила и…
Что будет тогда – думать не хотелось.
Пыхтя и кряхтя, без магии, ибо по ней могли отследить владельца, он-таки уложил довольно тяжелый короб на тачку. Теперь нужно дождаться, когда стемнеет, и увезти голема как можно дальше от дома. Может, все-таки решиться и сбросить в море?
Запечатать заклинанием Тяжести – и концы в воду.
Но почему-то передергивало от самой мысли о таком поступке. Виделось, как создание, не могущее умереть, бьется там, под толщей воды, в своем ящике-гробу. Нет-нет. Это же повторное убийство. Хуже только закапывание живьем! Гадость какая!
Как вообще Сейгул додумался до такого?! И кто он такой? Информации о нем почти не было. Известно лишь, что внезапно появился на Теневом рынке человек в черном плаще с капюшоном. Его лицо скрывала маска. Голос звучал глухо (и наверняка, подумалось теперь Циммеру, был изменен магией). Он просто продал первого мертво-механического голема и исчез. Ушел в небытие, из которого и явился. А все, кто пытался разузнать о Сейгуле хоть что-то, умирали в муках. Понятное дело, что охота разыскивать его быстро отпала… Собственно, такие големы и не получили большого распространения, поскольку делал их только один человек, и то нечасто.
Он, Циммер, видимо, удостоился особой чести. Знать бы только, за какие заслуги? Подобное внимание от незнакомца, чья личность окутана довольно мрачными легендами, пугало.
– Жили как-то без големов, – проговорил он, направляясь к тачке с ящиком, – и еще проживем.
Циммер дождался, когда ночь вступит в свои права, и чуть не прозевал нужный час, засидевшись почти до зари, – ничего, перед тещей потом извинится, – и уже собирался поставить Пространственный коридор, чтобы утащить в него подарочек, как снизу раздался шум и голос, который сейчас Циммеру хотелось слышать меньше всего, затребовал его наверх…
Оставалось только чертыхнуться, снять фартук и идти усмирять незваного гостя.
Глава 7Серая
«P. P..S. Он разбил меня… Вдребезги… Раньше я думала, что это просто образное выражение… Человек же не ваза и не стакан, чтобы его разбить. А теперь пониманию – мы куда более хрупкие, и бьемся легко-легко. Особенно наши мечты – самые желанные, самые сокровенные. Вот и моя потерпела кораблекрушение… Только спасательную шлюпку никто не выслал за мной. И я тону в отчаянии и одиночестве…»
К Журнал смотрителя дому Иоганна Циммера, мага-покровителя Каперны и своего закадычного приятеля, Грэй подошел в тот светлый миг, когда заря уже лизала горизонт пунцовым языком. Невыспавшийся, промерзший и страшно злой. Прежде всего на себя – за то, что сделал и наговорил Ассоль, заставив ее сразу же воздвигнуть непробиваемую стену ненависти и отчуждения. Он, честно говоря, не представлял, как будет выкручиваться теперь, поскольку совершенно не имел опыта общения с маленькими нежными нереидами.
Хотя чего лукавить – весь его опыт с женским полом совсем не годился для Ассоль. Хамство, собственнические замашки и ехидство – не лучшие способы завоевать расположение светлой и чистой девушки.
В общем, всю дорогу к Циммеру Грэй грыз себя, притом так увлекся самоедством, что даже не обратил внимания на то, как расстаралась буря, желая выдуть ветром и вымыть дождем все его горестные мысли и сожаления. Но Грэй умел прятать сокровенное – а все, что касалось Ассоль, тут же становилось таким – на самом дне своей души, надежно запечатывая в сундуки памяти. Никакому шторму туда было не добраться. То была его личная территория, куда можно уползать и предаваться меланхолии.
Буря ушла, недовольная им. А солнце выбиралось на пост с ленцой.
Но все же день занимался, а с ним приходили и новые заботы. Поэтому все темные мысли следовало оставить ночи, очистить голову и обратиться к проблемам более насущным. Например, где разместить штаб, чтобы не слишком привлекать внимание? Насколько он знал Циммера, тот любил шумные компании. А значит, никого не увидит появление множества людей в его доме. Так что участь мага на ближайшую неделю, а может, и пару недель была бесцеремонно предрешена главой «Серых осьминогов». Приговор обжалованию не подлежал.
Грэй заколотил в дверь и заорал:
– Эй, Циммер, твое ж магичество, так-то ты встречаешь старых друзей?!
На балконе, приглаживая волосы и спешно поправляя одежду, появился довольно тучный мужчина с красным круглым лицом. Выбрав в балконном садике крупный горшок с геранью, он запустил свой растительный снаряд прямо в голову непрошеного гостя. Вернее, целился в голову, но Грэй ловко увернулся и отпрыгнул, когда град осколков отрикошетил от мостовой. Потом собрал заклинанием горшок, вернул в него растение и отправил обратно. И оказался куда более метким.
– Совсем осатанел! – возмущенно прокричал в ответ Циммер, ловя герань и заваливаясь вместе с нею на спину. – В людей цветами кидаешься?
– Я думал, ты уронил, – отозвался Грэй, расплываясь в улыбке. В зеленых омутах его глаз вовсю резвились бесенята. – Вернул имущество хозяину. И ты, цветовод, долго будешь держать гостя на пороге? Открывай уже!
Бурча и посылая на голову Грэя все кары небесные, Циммер исчез с балкона, но вскоре появился в дверях. Оглянулся по сторонам, цапнул Грэя и втянул его внутрь.
Тут друзья крепко обнялись.
– Умеешь ты эффектно появиться, чертяка, – уже без всякой злобы ворчал Циммер, увлекая старого приятеля в гостиную.
– Чтобы запоминали и не расслаблялись, – отвечал Грэй, осматриваясь. С момента их последней встречи, состоявшейся далеко от здешних краев, прошло пять лет, и за прошедшие годы Циммер не только раздобрел в поясе, но и оброс вещами и безделушками, многие из которых аристократу Грэю казались вопиющей безвкусицей – все эти пухлые ангелочки, позолота и прочая мишура.
Грэй поморщился от обилия малинового, розового и золотого и счел, что устремить глаза в пол будет куда более благоразумным. По крайней мере, там паркет как паркет.
– Ты чего решил перебраться из славного Лисса в такую дыру, как Каперна, и зачем натащил в дом весь этот мещанский хлам?
Циммер печально вздохнул, подошел к шкафчику, достал бутылку виски, разлил по бокалам и, протянув один Грэю, сказал:
– Это все прихоти Клэр. Я лишь безвольный раб ее желаний.
– А Клэр… – Грэй повел бокалом в воздухе, обозначая вопрос.
– Моя жена. Мы женаты всего пару месяцев, а она уже из меня веревки вьет. – Он закатил глаза, показывая тем самым, как тяжко ему живется. Хотя сытое и довольное лицо его просто кричало об обратном.
– А она сейчас здесь? – немного испуганно переспросил Грэй, представив, что милая женщина могла стать свидетельницей его недавнего представления с криками и грохотом в дверь, и покраснел. Даже бронзовый загар не смог спрятать краску смущения на его щеках.
– Нет, – поспешил успокоить его Циммер, – Клэр сегодня ночевала у родителей. В паре кварталов отсюда.
– А как скоро собирается вернуться?
Циммер пожал пухлыми плечами:
– Не могу сказать. Моя драгоценная теща приболела, и Клэр вынуждена ходить за ней, как квочка за цыпленком. Это может продлиться и три дня, и целый месяц.
– Нужно, чтобы твоя теща поболела как можно дольше, а жена хотя бы пару недель не появилась в этом доме.
– Ты спятил! – Циммер даже округлил глаза: – Если предлагаешь мне такое.
– Я не предлагаю, я говорю, что мне нужно.
– А больше тебе ничего не нужно?
Грэй задумался, а потом ответил:
– Пожалуй, разбить вон того ангелочка. Его пропорции оскорбляют мое чувство прекрасного. Скульптору, который его ваял, следовало бы отрубить руки. По локоть.
Циммер проследил за его взглядом, хохотнул и сказал:
– Ангелочка отдаю тебе на растерзание, он и меня бесит, а вот с домом и моими родственниками ничего не выйдет.