– Спи, моя сладкая нереида. И пусть принцы, которые тебе снятся, никогда не заставляют тебя плакать.
Он уселся рядом с твердым намерением охранять сон девушки. Стремительно темнело, и опасность в лице разных хищников, в том числе и двуногих, становилась все более реальной. Всякое может случиться со столь хрупким созданием, неосмотрительно прикорнувшим в лесу.
Наконец, последний луч нырнул в мягкую постель ночи, похолодало, и Ассоль завозилась, просыпаясь.
Грэй успел отскочить в свое укрытие прежде, чем веера-ресницы взметнулись вверх и глаза доверчиво распахнулись. Она наивно и прелестно потерла их кулачками, потом, обнаружив плащ, улыбнулась, краснея – Грэй отлично видел в темноте, поэтому от него не укрылось милое смущение девушки. Она взяла грубую ткань и прижала ее к щеке, заставив Грэя завидовать вещи и ревновать к ней.
Потом поднялась, заоглядывалась и поспешила домой.
К счастью, отсюда до ее маяка было совсем недалеко, и луна светила достаточно ярко. Но Грэй все равно счел нужным следовать за Ассоль до тех пор, пока она не стала взбираться по каменистой дорожке, ведущей прямо к двери ее скромного жилища.
Напоследок обласкав хрупкую фигурку взглядом, Грэй повернул к Каперне, почти счастливый и умиротворенный впервые за долгое время.
В его душе тоже зажегся маяк, он звал, и манил, и указывал путь в обычно кромешных ледяных потемках души. И Грэй уверенно держал на него курс своего корабля.
Теперь он точно знал, что следует сделать, и это придавало сил.
Глава 15Полная мутной воды
Старейшина Вик Броди барабанил пухлыми пальцами по дубовой столешнице. Он был напряжен и взвинчен, потому что очень не любил, когда судьба переигрывает его. А нынче переиграла, притом неожиданнейшим образом. Смилостивилась, паршивка, над гадкой девчонкой. Этой маленькой мерзавкой, которая осмелилась дать от ворот поворот ему – ЕМУ! – старейшине Каперны!
Вик Броди надеялся, что после встречи с Грэем от Ассоль останутся, как говорится, рожки да ножки. А она вон, живее всех живых, корабли, значит, встречает. Это очень не нравилось Вику Броди, получалось, что маленькая дрянь, оскорбившая его, не наказана. Как тут сохранять спокойствие?
Хин Меннерс-младший, сидевший в кресле по другую сторону стола, наоборот, выглядел расслабленным и бесцеремонно раскачивался на задних ножках, упершись руками в ребро столешницы. На его губах играла препротивная улыбка.
– Так вы полагаете, мой друг, выгорит? – спросил наконец старейшина. Звук тишины стал для него невыносим. В те минуты, когда в кабинете царило молчание, часы тикали особенно гулко, и каждый удар отдавался глубоко в сердце, до краев наполняя его неизъяснимой тревогой, а тревожиться попусту Вик Броди не любил.
Трактирщик лишь возмущенно хмыкнул:
– Вы еще сомневаетесь, милейший?! Безусловно, выгорит, или не быть мне Меннерсом, плутом и лиходеем в седьмом поколении!
Вик Броди заерзал на стуле.
– Почти не сомневаюсь, мой друг, – сказал он тихо и вкрадчиво, – но девица эта явно не так проста, какой кажется. Я думал, что после встречи с «моллюском» хоронить ее будем, как и других, ан нет, смотри ж, бегает живехонькая!
– Еще и дерется! – добавил Хин Меннерс-младший и для пущего эффекта тронул щеку, хотя там давным-давно и следа не осталось от легкой пощечины Ассоль.
– Видите! – Перегнувшись через стол, Вик Броди зашептал лихорадочно и таинственно: – Сдается мне, что наша Ассоль – самая настоящая ведьма!
Хин Меннерс-младший рассмеялся ему в лицо.
– А вот заодно и проверим, из какого теста сейчас лепят ведьмочек, – сказал трактирщик. – И если Ассоль действительно окажется колдовкой, то вам лишь на руку, уважаемый старейшина. Народ в Каперне расслабился и распустился, власти не боится. А Большой Огонь, ведь билль о нем все еще в силе? – Вик Броди кивнул. – Так вот, – продолжил Хин Меннерс-младший, – Большой Огонь знатно подогреет их верноподданнические чувства, разожжет любовь к родным пенатам. Ведь вы, получится, вон какую угрозу от Каперны отведете!
Заманчиво! Ой как заманчиво звучали речи плута Меннерса. Да-да, Большой Огонь был бы виден далеко. С самого Двора, поди бы, заметили! И ему бы зачлось, непременно зачлось. Верно Меннерс говорит: давненько о Каперне не слышно. Затихла, залегла на дно, преет в собственном соку. Скучная, обыденная, пресная.
Нет, смерть жены мага-покровителя, конечно, добавила перцу сплетням, как и корабль с красными парусами, что вошел намедни в порт, но этих событий надолго не хватило. Посудачили обыватели и вновь расползлись в свои тихие мирки, по уютным домам. Гуингар – угроза далекая и непонятная. А вот ведьма! Да еще и в лице той, к кому привыкли, которую считали чудно́й, но ничуть не опасной. О, этого хватит надолго, на несколько поколений вперед!
– И все-таки, – вздохнув, проговорил Вик Броди, скорее итожа свои мысли, чем отвечая Меннерсу, – Большой Огонь мы побережем на крайний случай.
– Будет планом «Б»? – подмигнул трактирщик.
– Да, а пока задействуем план «A»: схватить, надругаться, деморализовать. И тут явлюсь я, защитник и избавитель, – увлекся фантазиями старейшина. – Тогда уже ей некуда будет деваться! Она сама падет к моим ногам, умоляя принять ее. И, конечно же, потом не откажется и под венец пойти. Кому еще она, порченая, нужна будет! Уж точно не принцам заморским!
В конце своей тирады старейшина захохотал, от чего его обширный живот заходил волнами, словно желе.
Хин Меннерс-младший тихо пробормотал: «Вот уж воистину седина в бороду, бес в ребро», но подобострастно подхихикнул. Отсмеявшись, вытер слезы (они всегда набегали у него, когда он так самозабвенно хохотал) и проговорил:
– Ну, раз уж мы таки пришли к общему знаменателю, то пора бы и вознаграждение обсудить, – он сделал движение, будто шуршит купюрами, – аванс, например.
– А-а-а-а… – протянул Вик Броди и осекся, поскольку из-за двери донеслись голоса: спорили его секретарь и некто, чей голос невозможно было спутать с чьим-то другим.
Секретарь упирался:
– Господин, я вынужден вам отказать. Старейшина очень занят. Просил не беспокоить.
Некто мягко, но упрямо гнул свою линию:
– Я уверен, для меня у него точно найдется минутка, и не одна.
Секретарь держал оборону:
– Нет же, господин, он действительно очень-очень занят. Не то что минутки, и полсекунды нет.
– А вот я точно знаю, – продолжал упрямиться некто, – что если вы правильно доложите обо мне, то время найдется.
И, должно быть, положил на стол визитку – Вик Броди услышал, как завозился и заохал секретарь.
– Скорее-скорее! – замахал старейшина на своего гостя. – Через черный ход! Вон туда!
Хин Меннерс-младший, однако, приостановился в дверях:
– А?..
– А!.. Будет! Разберемся! Пришлю человека! Да уходите вы наконец!
Трактирщик покидал кабинет старейшины крайне неохотно, видно было, что его гложет любопытство: какой это посетитель заставил начальственного мужа так вертеться? Но благоразумие взяло верх – так ведь и без денег можно остаться! – и Хин Меннерс-младший прикрыл за собой створку, спешно ретируясь.
Едва только затворилась черная дверь, как распахнулась парадная. И Вик Броди буквально вжался в стол, желая провалиться сквозь землю, как случалось с ним каждый раз при появлении этого человека.
Сначала старейшина даже не узнал его, поскольку с известным ему ночным визитером, навестившим его третьего дня, сегодняшнего посетителя роднил только высокий рост. Костюм простого горожанина, широкополая шляпа, плащ из грубой серой шерсти – пройди такой человек по улице, не оглянешься и не запомнишь. Но гость снял головной убор, скинул плащ и сделался более узнаваемым – цепкий взгляд и столь бесстрастное выражение лица могли принадлежать только главе «Серых осьминогов» Артуру Грэю.
– Ох, сударь, – засуетился Вик Броди, – снова я держу вас в дверях. Проходите. Располагайтесь.
Грэй не заставил просить себя дважды и опустился в кресло, где недавно сидел трактирщик. Сел и тут же хмыкнул, недобро сощурившись.
– Ваш секретарь не врал, у вас действительно был посетитель. Кресло еще хранит тепло.
– Был-был, милорд. Я велел ему уйти через черный ход, чтобы он своим недостойным видом не оскорблял ваш светлейший взор. – Вик Броди истекал самым густым елеем.
– Вот как, – протянул Грэй. – Похвальная забота о моем… взоре.
Вик Броди расплылся в подобострастной улыбке:
– Стараемся угодить, – проговорил он.
– И все-таки, кто это был? – Грэй откинулся на спинку и сложил ладони домиком на уровне губ. Лишь глаза, зеленые, как морская бездна, внимательно и выжидающе смотрели на старейшину.
Тот заерзал, хотел взвыть, но сдержался. Этот… этот моллюск… умеет душу вывернуть одним взглядом.
– Просители. Нищие. Все ходят и ходят, клянчат и клянчат. Я отказал. Послал искать работу в доках. Нечего баловать и приучать к дармовщине. А то ж на шею сядут и не слезут.
– Полностью с вами согласен, – кивнул Грэй. – Сам дармоедов не люблю. А еще лгунов и проходимцев всех мастей. Профессиональное, знаете ли. Так и хочется взять за жабры и вытащить на чистую воду.
Старейшина судорожно сглотнул, но тут Грэй милостиво махнул рукой:
– Ну, вас-то, уважаемый господин Броди, это нисколечко не касается. Ваша репутация и преданность короне известны далеко за пределами Каперны.
От такой похвалы из уст старшего принца старейшина готов был взмыть к облакам, размахивая руками, как крыльями. Его мозг отказывался воспринимать сарказм, которым были пропитаны слова Грэя.
– И я готов заверять вас в ней столько раз на дню, сколько потребуется, милорд, – заявил он тут же.
– Это хорошо, потому что мне очень нужна ваша помощь, – сказал Грэй, и Вика Броди едва не раздуло от гордости: сам глава «Серых осьминогов» просит помочь ему!
– Я весь в вашем распоряжении. – Он поклонился, едва не ударившись лбом о столешницу.