Меннерс заложил руку за спину, перекатился с пятки на носок. Его тень, отбрасываемая на пол и переползающая на стену, выглядела зловещей.
Будто и впрямь огромная крыса встала на задние лапы и сейчас нависает над Виком Броди, ухмыляется в топорщащиеся усы и готовится откусить ему голову.
Старейшина отогнал эту картинку, тряхнув головой.
И привидится же!
Он воззрился на Меннерса, ожидая ответа.
Тот засунул руки в карманы, перекатывался с пятки на носок и насвистывал под нос неуместную сейчас веселую песенку.
Вик Броди вынужден был стоять перед ним и ждать. Хождение и ожидание уже основательно измотали его, но сесть на хлипкий стул он не решался.
– Вы ведь сами сказали, уважаемый Броди, что девчонку некому защитить, а значит, чего нам бояться? Все пройдет как запланировано, мы ее припугнем, а тут явитесь вы и спасете. Она будет благодарна вам до конца жизни, а благодарные девчонки – покорные, уж поверьте, я знаю, что говорю.
Вик Броди вздохнул и полез в карман за деньгами. Достал кошель, швырнул Меннерсу, тот ловко поймал и взвесил на ладони.
– Легковат будет, вам не кажется? – произнес ехидно.
Вик Броди к этому времени уже изрядно устал, ему было не до взаимного обмена любезностями. Поэтому он лишь зло огрызнулся:
– Остальное получите, когда Ассоль окажется у меня.
В глазах Меннерса полыхнуло недовольство, но он картинно раскланялся:
– Как скажете, уважаемый. – Только вот уважения в его голосе не было и капли, зато насмешек – целый галлон.
Вик Броди проигнорировал и это. Он лишь хмыкнул и пошел к двери, гордо вскинув голову и выпятив внушительный живот.
Хин Меннерс-младший так и стоял в полусогнутом положении, пока за старейшиной не закрылась дверь.
Тогда он распрямился и криво ухмыльнулся.
– Скупой платит дважды, не слышал, Вик Броди? А ты не только скуп, но еще и глуп. Мало того что кидаешь в мои руки сладкую девочку, так еще и денег даешь.
Рыжего трактирщика буквально распирало от довольства собой – хорошо провел борова старейшину, тот и опомниться не успел. Недаром же он, Меннерс, потомственный плут, таких еще поискать надо.
Он выдвинул нижний ящик шкафа и кинул туда мешочек с монетами, потом подумал, почесал затылок, взял оттуда пять «носатых», сунул в карман и только потом задвинул ящик.
Насвистывая, он спустился вниз, перепрыгивая через ступеньку. Настроение было великолепным, и ничто его не могло испортить.
Милдред находилась за стойкой и выглядела недовольной. Увидев, что муженек направился не к ней, а к дальнему столику, где сидели двое его закадычных дружков – отъявленные бандюги и контрабандисты, она сначала уперла руки в крутые бока и свела к переносице густые брови, а когда поняла, что Меннерс не обращает на нее внимания, принялась яростно тереть стойку, хотя та и без того сияла чистотой.
Хину Меннерсу-младшему сейчас было не до жены. В его голове зрел собственный план, и Вику Броди в нем места не было.
Присев между двумя завсегдатаями, огромным Биллом и юрким тощим Питом, он сказал:
– Парни, не желаете ли развлечься?
Мерзкие рожи скривились в не менее мерзких ухмылках.
– Спрашиваешь, Меннерс! – пробасил Билл насколько мог тихо. – Мы всегда рады развлечениям. Чего изволишь?
– Есть тут одна строптивая девчонка, которая на днях посмела залепить мне пощечину! – Трактирщик еще не отошел от унижения, которое ему нанесла Ассоль. – Нужно ее проучить!
– Ты говоришь об этой полоумной? – Пит кивнул куда-то себе за спину.
– О дочке смотрителя маяка? – поддержал приятеля Билл.
– Ага, – кивнул Меннерс, – о ней.
Его собеседники переглянулись.
Билл придвинулся вплотную, едва ли не навис над трактирщиком, воровато оглянулся и проговорил одними губами:
– Я слыхал, что она – ведьма.
Пит поежился, а Хин Меннерс чуть не расхохотался в голос.
– Да какая там ведьма! Чушь все это! Это я придумал и в уши идиоту Броди влил. Наш толстяк-старейшина, кажется, поплыл от малышки Ассоль. Даже план с похищением придумал и меня привлек к нему. Но ему на случай, если все сорвется, нужен был запасной план. Вот я и напомнил про Большой Огонь и ведьму. К тому же… – Хотел Меннерс сказать, что, мол, и мать у Ассоль не так уж и проста была и что из-за нее-то и сгинул в морской пучине его отец, да только понял: тем самым лишь укрепит своих собеседников в мысли о ведьмовской силе Ассоль, а ему то не с руки. – Одним словом, бояться вам точно нечего. Она просто девчонка, к тому же… – Он обнял их за плечи и прошептал тихо: – Очень сладкая.
Затем полез в карман и бросил на стол то, что всегда отлично затыкало рты, – сверкающие монеты. Глаза Билла и Пита жадно блеснули.
– Мне нужна телега, – поведал свой план Меннерс, – и чтобы кто-то девчонку схватил и притащил туда, а потом мы вывезем ее в развалины на окраине Каперны и там… порезвимся с ней, все втроем. А как закончим, я вам еще деньжат накину, идет?
Меннерс знал, что они не откажутся – деньги почти даром шли им в руки. Он прекрасно понимал, что эти ребята в своей жизни проворачивали делишки и похуже и всякий раз выходили сухими из воды. А ему, Меннерсу, не хотелось самому марать руки. Хоть и не был он добропорядочным гражданином, все-таки в совсем уж крамольных делах не замечен. Да и потом жена у него, трактир опять же – нужно поддерживать какую-никакую, а репутацию семьянина и торговца. Поэтому поручить грязное дело тем, кто по уши в грязи, – самое то.
Однако прощелыги, сидевшие с ним сейчас за одним столом, не спешили бросаться в омут с головой ради пяти монет.
Пит осторожно спросил:
– А где мы должны будем ее схватить?
– Да, – поддержал подельника Билл, – телега-то у нас была возле базара припрятана. Не хотелось бы девчонку через всю Каперну тащить. Да еще и днем.
– Именно, – проговорил Пит. – Нам бы ее куда поближе выманить.
– Ну, раз в неделю ее папаша ходил за покупками, – начал Хин Меннерс. Он уже давно приглядывался к Ассоль, изучал ее привычки и занятия ее отца, ведь могучий Лонгрен был серьезным препятствием на пути к его цели. А тут сама судьба сюрприз сделала, погрузив старика-смотрителя в беспробудный сон и оставив Ассоль без защиты. Это значило, что все обязанности по дому лягут на нее, закупка провианта тоже. – Теперь пойдет она, там-то мы ее и цапнем.
Пит расплылся в похабной ухмылочке.
– Моя троюродная кузина Петра когда-то училась с этой Ассоль в одном классе. – Он гоготнул какому-то своему воспоминанию и добавил: – Ровно два дня! Но Петра до сих пор ее на дух не переносит. А ее подруга Люси и вовсе пострадала от этой полоумной Лонгрен. В первый же день на уроке чтения Люси отвечала, но Ассоль сказала, что та неправа, потому что Ассоль, видите ли, читала сказку, о которой зашла речь, и там, мол, такого не было. Учительница согласилась с ней и поставила Люси неудовлетворительную оценку. А Люси ведь дочь хозяина торгового дома, разве она могла такое вынести? Учительницу ту уволили с волчьим билетом, Ассоль выгнали из школы, но Люси все не может забыть свою обиду.
– И что ты хочешь сказать? – Меннерс уже начал догадываться, к чему тот клонит.
– А пусть и девочки повеселятся: заденут ее, раззадорят. Ассоль расстроится, будет не в себе, и тогда нам легче будет ее взять.
На том и порешили.
Когда Хин Меннерс-младший вышел проводить своих новоиспеченных подельников, его удивил туман, наползавший на Каперну. В сладковатом аромате, разлитом в воздухе, было что-то дурманящее и зловещее…
Глава 23Выпускающая тьму…
«Сегодня я отлично поспала. Мне снилась мама. А что происходило в Каперне – представления не имею. Но утром ощутила в воздухе странный запах – так пахнет пригоревшее варенье. Этот аромат буквально въелся в песок и камни, поэтому утро не несло свежести, а рождало в душе непонятную тревогу…»
Сливаться с городской толпой Грэй умел отлично, как и втираться в доверие, мгновенно заводить друзей, производить нужное впечатление. Шарм, обаяние, манеры, внешняя привлекательность, умение поддержать беседу на любую тему – и вот уже старушка, которой он помог донести корзинку с жирным гусем до повозки, выбалтывает ему все о соседях и знакомых, башмачник делится табаком и последними сплетнями, и даже констебль норовит быть полезным «простому собирателю историй».
Грэй искал, вынюхивал, ловил след. Гуингар в этот раз попался необычный, он будто дразнил, играл, но оставлял знаки и подсказки. Мол, разгадай, Грэй, и, может, успеешь меня поймать.
Но от «серого осьминога» упрямо ускользала логика чудовища. Обычно гуингары предпочитали жертв одного типа – например, блондинок из высшего света или брюнеток-торговок. Да и женские желания их обычно привлекали одинаковые – драгоценности, наряды, цветы, всегда что-то одно. Например, один из первых пойманных им гуингаров нападал на пышненьких кулинарок. Его привлекал запах сдобы, окружавший их. Другой ловил худеньких белошвеек. Тут же «всеядный» попался – ему все равно, что жена мага-покровителя, что нищенка. С таким Грэй сталкивался лишь однажды, на самом первом задании, когда погибла Дора Курт. Собственно, тогда больше не погиб никто. Именно поэтому ему и не удалось вычислить и поймать чудовище. Вот и нынешний вел себя более чем странно… Словно… кто-то управлял им. Как тем големом, напавшим недавно на Циммера, хотя после привязки на крови не должен был. И, разумеется, не было совпадением и то, что основой для голема послужили бренные останки той самой цветочницы Доры. Нет-нет, никаких случайностей! Это чья-то чудовищная игра, в которой он сам лишь пешка. Первый раунд состоялся еще тринадцать лет назад, когда он, пятнадцатилетний, попал на первое свое задание. Ни тогда, ни сейчас ему не объяснили правил. Пешке их знать не положено. Но…