Келлер придерживалась другого мнения. Обычно именно разговоры помогали раскрывать преступления, а не грубая сила. И уж точно не огласка деталей. Грейс была рада, что всё внимание лейтенанта отвлекали шеф полиции Сиэтла и мэр города. Они собирались предоставить информацию прессе, пока она – искажённая, дополненная слухами – не просочилась наружу.
Грейс села за пустой стол: сил и желания подниматься в свой кабинет не было, достала из сумки ноутбук и вошла в информационную систему полиции. Фотограф-криминалист успел выгрузить фотографии неизвестной, но отчёта ещё не было. Грейс посмотрела на время: скорее всего, Хэмптон ещё собирал улики с тела и даже не приступил ко вскрытию.
Обе жертвы подверглись насилию перед смертью, в том числе и сексуализированному. О последних часах жизни Кэтрин они имели хотя бы какое-то представление. Скорее всего, Кэтрин Донован познакомилась со своим убийцей во время одного из выступлений, а затем отправилась к нему на встречу. Она села в его машину, выпила что-то, куда он подмешал рогипнол, затем он надругался над ней, отделил молочную железу и задушил.
С неизвестной всё было сложнее. Грейс могла только предполагать. Девушка употребляла запрещённые вещества на протяжении долгого времени. Судя по тому, в каком состоянии были её кожа, волосы и зубы, на дозу ей приходилось зарабатывать на улице. Возможно, она села к нему в машину, чтобы разжиться наличными. Или, может быть, он подобрал её в состоянии изменённого сознания и затем изнасиловал, отсёк грудь и задушил.
Почерк слегка разнился, но сомнений в том, что это сделал один и тот же человек, у Грейс не было. Она сомневалась в другом. Ей казалось, что Кэтрин Донован не первая его жертва. Он экспериментировал с частичным расчленением, словно тренировался, пытаясь выработать идеальную схему, которая полностью бы его удовлетворила. Рана Кэтрин выглядела неаккуратно, грязно, будто у него тряслись руки и он очень нервничал.
Но что, если был кто-то до? Кто-то с травмами в области грудной клетки, женщина, подвергшаяся изнасилованию и удушью. Неизвестная жертва. Женщина, с которой ему не хватило духа проделать то, что он проделал с Кэтрин и Джейн Доу.
В древности убийство с последующим расчленением или частичным отделением частей тела было напрямую связано с жертвоприношениями. В Средние века – с казнью: отсекающий косой нож гильотины и четвертование. Расчленение трупа преступниками достигло пика распространения на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков.
Пару лет назад управление отправило Грейс в Вашингтон ДиСи на курсы повышения квалификации для полицейских в ФБР.
Грейс подробно изучала криминальные расчленения и написала несколько собственных работ, опираясь на показания пойманных серийных убийц.
Криминальные расчленения производят не только для более удобной и незаметной транспортировки тела с места совершения убийства. Обнаружение частей тела почти всегда говорит о преступном расчленении. Порезы на теле Кэтрин Донован и неизвестной и отсутствующие груди говорили о том, что расчленение было наступательным. Попытки скрыть личность жертвы или свою не было. Но была попытка обезличить, лишить жертву её женского естества, осквернить. Удаление молочных желёз иногда свидетельствует о том, что преступник пытался скрыть следы наступившей нежелательной беременности, но в таком случае обычно удаляются и репродуктивные органы. Это что-то другое. Возможно, ненависть к женщинам или какая-то детская травма, нанесённая одной женщиной, скорее всего матерью. Иначе откуда такая фиксация на молочных железах?
В случае Кэтрин и неопознанной девушки не приходилось долго размышлять. Убийца отделил грудь ради удовлетворения девиантных сексуальных желаний.
Грейс допускала ещё одну мысль: она думала, что, возможно, тот, кого они ищут, состоит в секте и убийства совершает ради жертвоприношения. В таком случае нельзя было исключать каннибализм.
Почувствовав, как закипает, Грейс захлопнула крышку ноутбука, достала из сумки пачку сигарет, которую купила по дороге к месту обнаружения тела, и вышла в коридор.
Она спустилась по лестнице и оказалась на парковке. Промозглый ветер с мелким, колючим дождём опалил разгорячённую кожу крошевом стекла.
Грейс запахнула пиджак и обняла себя руками. На ступеньках она столкнулась с лейтенантом Мак-Куином.
– Келлер? – Погружённый в мысли, он выглядел озадаченным и уставшим. – Что у тебя?
– Ничего, я вышла подышать. – Грейс закурила и спряталась от ветра за колонной. – Вы уверены, что правильно поступили, когда отдали это дело мне?
– Грейс, – терпеливо начал Мак-Куин, но в его интонации чувствовалось нарастающее раздражение. – Просто перестань сопротивляться, – посоветовал он, чеканя каждое слово.
Пока это была только Кэтрин, дышалось легче. Грейс чувствовала, что это не последнее найденное тело, но где-то внутри лелеяла мысль о бытовом убийстве, совершённом парнем, клиентом, другом или сутенёром. Но сегодня стало ясно, что всё гораздо сложнее, чем она думала. Её пугала такая ответственность. Грейс хотелось доверить это дело кому-то более опытному.
– Вы не думаете, что кто-то другой справится лучше?
– Это твоя работа, Келлер. Мы об этом уже говорили, но всё же послушай, что я скажу.– Он глубоко затянулся, потушил окурок о подошву ботинка и сощурился.– Это твоя работа. За тебя её никто не сделает. Хочешь уйти? Сдай оружие и значок. Я даже не буду сопротивляться. Но если хочешь остаться – соберись. Ты хорошо справляешься. И я не понимаю, с чем связаны твои попытки передать дело кому-то другому. Неужели мисс Нэнси Дрю[9] струсила? – усмехнулся Мак-Куин.
– Нет, сэр, вовсе нет. – Грейс рассмеялась.
Прозвище «Нэнси Дрю» прилипло к ней ещё во время стажировки в убойном отделе, оно как-то сорвалось с языка Эвана, и иначе к ней уже не обращались. Но её уже давно никто так не называл. Воспоминания о том, кем она была до всего, о том, какими неловкими и напряжёнными были первые месяцы работы в мужском коллективе, воспоминания об Эване заполнили её светом и теплом.
«Однажды, вспоминая о нём, ты улыбнёшься, – сказал отец, когда она рыдала и выла от боли, прижимаясь к его груди, как в детстве. – Это станет началом твоего исцеления, малышка. Будет уже не так больно, обещаю».
– Завязывай, Келлер. Лучше скажи, что вам удалось выяснить?
– Не так много, как хотелось бы. Личность жертвы ещё не установили, проверяем отпечатки в базе. Я сообщу вам, когда Скотт пришлёт отчёт. – Грейс прислонилась плечом к кирпичной стене и взглянула вверх: сквозь прорехи в тяжёлых свинцовых тучах просачивались лучи солнца. – Хочу проверить, может быть, в городе или в штате находили тела с похожим почерком убийства.
– Отлично. Если что-то выяснишь – я в кабинете, у меня созвон с шефом.
Грейс кивнула и выпустила струю дыма вверх.
– Ну ладно. – Мак-Куин кивнул, поднялся по ступенькам и скрылся за дверью.
На парковку въехал грязный «Рендж Ровер» Джеймса – после размытых дождём дорог машина выглядела неважно.
Джеймс припарковался рядом со входом и вышел из машины с пакетом еды навынос.
– Привёз то, что ты просила. – Джеймс улыбнулся одними уголками губ.
Его взгляд оставался тяжёлым и жёстким. Он выглядел уставшим и слегка растерянным. Открыв дверь, Джеймс пропустил её вперед и вскользь коснулся предплечья. Кожу в том месте обожгло даже сквозь плотную ткань пиджака.
– Умираю с голоду, – призналась Грейс. – Но нам придётся есть в архиве. Я ждала тебя. – А в ответ на растерянность Джеймса продолжила: – Мне тут пришла мысль… Что, если Кэтрин не была первой? Нужно поднять старые дела. Раскрытые и нераскрытые преступления с похожим почерком. Все дела, хотя бы отдалённо напоминающие обстоятельства смерти Донован.
– Я и сам об этом думал. – Джеймс пожал плечами и снял куртку.
– Есть одно конкретное дело, но… – Они преодолели несколько лестничных пролётов и спустились на нулевой этаж. Грейс стянула резинку с запястья и собрала волосы.
Джеймс задержал взгляд на её оголённой шее и лице, где под слоем косметики ещё были видны синяки, чуть дольше положенного, но потом всё-таки заговорил:
– Но что?
– Дело закрыто. И по обвинению посадили человека. К тому же токсикологический анализ крови показал наличие в ней алкоголя и таблеток. Дело вёл детектив-сержант Ньюман примерно полтора года назад. Я внимательно следила за расследованием. Ньюман посадил сожителя жертвы, его приговорили к пожизненному. Он отбывает наказание в Исправительном центре Вашингтона, в Шелтоне. – Грейс прошлась вдоль стеллажей, заваленных коробками, и уверенно вытащила одну из них, датированную мартом двадцать второго года, словно точно знала, где она лежит. – Жертва – Фрэнсис Мак-Кидд, тридцать девять лет. Тело обнаружили в ручье, в парке Салмон Крик, со следами изнасилования и удушья. Мак-Кидд нашёл бездомный, когда искал подходящее место, чтобы поставить палатку. – Грейс достала из папки фотографии тела Фрэнсис Мак-Кидд. – Ньюман выяснил, что в последний раз жертву видели в баре, в Шорвуде. Он опросил бармена, но тот не смог дать вразумительного ответа. Видимо, у него начала развиваться алкогольная энцефалопатия, – задумчиво сказала она.
Джеймс тяжело сглотнул: тело долго пролежало в воде и сильно раздулось. Повреждений было множество: гематомы, порезы, глубокие царапины. Внимание Нортвуда привлекла грудная клетка со множественными проникающими ранениями. Тело Фрэнсис было в стадии позднего разложения. Над ним поработали личинки мясных мух, мелкие животные и влажная жара, стоявшая в то лето. У Фрэнсис в области груди образовалась рана с рваными краями, обнажившая ребра. Такие следы могли остаться в результате естественного скелетирования трупа в благоприятных условиях. И в результате отделения груди от тела.
– А камеры видеонаблюдения?
– Камеры над баром были липовыми. – Грейс поджала губы и взглянула на Джеймса. – Мак-Кидд жила в неблагоприятных условиях. Учитывая её образ жизни, Ньюман выдвинул версию, что Фрэнсис убил сожитель на почве ревности. Они жили недалеко от Салмон Крик, в Шорвуде. Ньюман предположил, что он убил Фрэнсис дома, а уже потом перенёс её в парк: у них в ванной обнаружили её кровь, наспех замытую чистящим средством. На ней частично отсутствовала одежда, поблизости не было машины или других признаков того, что Мак-Кидд добралась до ручья сама, но на теле обнаружили следы волочения. Парня Фрэнсис приговорили уже через несколько месяцев.