– Когда вы видели дочь в последний раз, мистер Мак-Кидд?
Джим Мак-Кидд тяжело вздохнул.
– За несколько недель до её смерти, в феврале.
– Тело вашей дочери обнаружили в марте. Когда её нашли, она уже пролежала в воде около трёх недель. Точное время смерти определить не удалось из-за нестабильной погоды, но судмедэксперт предположил, что Фрэнсис убили в конце февраля или в начале марта. Скажите, когда вы в последний раз видели Фрэнсис, она выглядела обеспокоенной или напуганной?
– Нет, она… С Фрэнки всегда было просто. Она не была первым ребёнком, которого мы с женой взяли на воспитание, с тех пор как наши дети выросли и разъехались. Но она была особенной, я любил её, как родную дочь. Обычно дети из приютов бывают застенчивыми, молчаливыми и понурыми. Но не Фрэнки. – Его голос дрогнул. Мистер Мак-Кидд потёр глаза костяшками больших пальцев. – Фрэнки была жизнерадостной, улыбчивой девочкой, она всегда старалась нам угодить. Она была хорошей. И в нашу последнюю встречу она тоже выглядела счастливой, собиралась найти работу.
– Я понимаю, мистер Мак-Кидд. Скажите, почему вы не заявили о пропаже, когда Фрэнсис перестала выходить на связь? – Грейс поджала губы и посмотрела на Джеймса.
Тот выглядел мрачным. Возможно, эмпатия была тем самым качеством, которое делало его хорошим копом. А может быть, такая чувствительность к чужому горю сбивала его с толку.
– Мы с женой решили, что у неё такой период. Она уже так делала, пропадала. И не раз. Объявлялась всегда без предупреждения. На лице синяки, а улыбка такая широкая. И глаза… глаза, всегда полные надежды. Мы с Дот пытались помочь, но всё без толку. – Старик шмыгнул носом, по его щеке скатилась слеза. – Я всё виню себя, детективы. Может быть, если бы девочку взял кто-то другой…
– Здесь нет вашей вины. – Грейс покачала головой, подалась вперёд и накрыла ладонью его руку.
– Она была такой хорошей девочкой. Её все любили. А потом встретила не того парня, понимаете?
– Может, был кто-то ещё? – Джеймс поджал губы.
– Я не знаю, детектив. Фрэнки никогда не делилась с нами подробностями, с тех пор как сбежала с Шоном. Уехав, Фрэнки оборвала все связи. Не отвечала на звонки, перестала общаться. Однажды она вернулась, сообщила, что Шон погиб, и осталась на ферме на какое-то время. Мы пытались её образумить, но всё это обычно кончалось руганью. И в конце концов она снова исчезала.
Мак-Кидд взглянул на Грейс. Слёзы уже текли одна за другой, расползались по глубоким морщинам и собирались в крупные капли на подбородке. Грейс вдруг пожалела о своём решении поговорить с ним, она почувствовала себя ужасно.
В коридоре скрипнула половица – все трое обернулись на шум. В дверях показался заспанный малыш. Ясноглазый, красивый, с буйными каштановыми кудрями. Он стоял босой, теребил край пижамной футболки с логотипом Супермена и удивлённо разглядывал гостей.
– Деда, – наконец пропищал он. – Я хочу кукурузных хлопьев.
– Сейчас. – Мак-Кидд суетливо поднялся на ноги, стёр слёзы с лица и осмотрелся. Он будто пытался сообразить, как выпроводить непрошеных гостей и заняться просьбой внука.
– Здравствуй, приятель. – Джеймс подошёл к мальчишке, улыбнулся и потрепал его по волосам.
Малыш не ответил, только насупился и пригладил растрёпанные кудри.
– Я должен… должен позаботиться о внуке, детективы. – Старик поднял мальчика на руки, прижал к себе и поцеловал в висок.
На секунду в его глазах мелькнуло непонимание, детская растерянность. А затем он спросил:
– Почему вы снова спрашиваете меня о Фрэнки? Клайда посадили, дело давно закрыто. Он что, подал апелляцию? Если так, скажите ему, что он не получит сына.
– Дело не в этом. Просто у следствия появились новые зацепки по делу. Мы не можем сказать наверняка, но возможно, Клайд действительно невиновен. – Джеймс похлопал мистера Мак-Кидда по плечу и сочувственно улыбнулся.
– Мистер Мак-Кидд, может, вы всё же знаете, с кем Фрэнки могла провести последние часы? – не унималась Грейс.
Они стояли возле выхода, Джеймс уже потянулся к дверной ручке.
– Как выяснилось, я ничего не знал о своей дочери. Когда мы узнали, что нашей девочки не стало, были вне себя от горя. А потом умерла Дот. Сказали, сердце не выдержало. И всё тут. Но вот что я вам скажу: оно разбилось на части. Я оказался дерьмовым отцом, детектив, и дерьмовым мужем. А теперь у меня есть Зак. И это… мой второй шанс. Понимаете? – спросил старик.
Грейс кивнула.
– Позвоните, если что-то вспомните, мистер Мак-Кидд. – Она протянула визитку.
Её перехватил малыш Зак.
Грейс покидала дом семьи Мак-Кидд с чётким ощущением того, что никто ей не позвонит.
Уже в машине у Грейс завибрировал телефон, на экране высветилось уведомление с почты, она получила письмо из криминологической лаборатории.
Грейс нетерпеливо открыла письмо. В нём было несколько вложений: отчёт судмедэксперта, криминалистов и фотографии с места обнаружения тела.
Скотт писал: «В крови обнаружили рогипнол, жертва подверглась изнасилованию, рога малой подъязычной кости сломаны. Это точно наш парень. Прикрепляю полный отчёт и не могу сказать, что с нетерпением жду нашей следующей встречи».
Грейс усмехнулась.
– Что там? – Джеймс завёл машину и слегка нахмурился. Грейс показала ему сопроводительное письмо Скотта, и уголки его губ поползли вверх. – Это взаимно.
– Вот чёрт. – Грейс вздрогнула от неожиданности, когда телефон снова завибрировал.
Звонил лейтенант Мак-Куин.
– Сэр?
– Давайте в участок, Келлер. Личность жертвы удалось установить. Мишель Форбс, жила в приюте для беспризорников. Нашли её мать, она уже в комнате для допросов.
14Глава
В женщине, которая сидела в допросной, не было ничего необычного: немного помятый вид, тусклая кожа, волосы с проседью и заношенная одежда.
– Скажите сразу, что случилось! – потребовала она, как только детективы почти синхронно сели за стол. – Это Шелли? Она что-то натворила? – Её голос сорвался, она поджала губы и откинула с лица засаленные пряди волос.
Джеймс растерялся: он не думал, что им придётся объяснять ей причину, почему она здесь. Откинувшись на спинку стула, Нортвуд с неподдельным интересом разглядывал миссис Форбс.
Грейс ожидала чего-то такого. Потому что слишком хорошо знала лейтенанта Мак-Куина. Он не любил решать мелкие проблемы, делегировал всё, что, по его мнению, не стоило внимания.
«Если я сам должен со всем разбираться, на кой чёрт вы мне сдались?» – обычно говорил он.
– Миссис Форбс…
– Не миссис, мисс. Мы с мужем давно разбежались.
Грейс скрипнула зубами и продолжила:
– Меня зовут Грейс Келлер, мой напарник – детектив Джеймс Нортвуд. Вас вызвали в участок, чтобы поговорить о вашей дочери.
– Что бы эта сучка ни сделала, я не буду за это платить.
– Мисс Форбс, постарайтесь успокоиться. – Грейс напряглась.
Она положила локти на стол и наклонилась вперёд. Ей сразу стало понятно, что нормального диалога у них не получится: они не увидят адекватную реакцию матери на новость о смерти ребёнка, не будет слёз, истерики или неверия. Подготовленный валиум не понадобится.
Ей вдруг стало бесконечно жаль Мишель. Должно быть, она чувствовала себя одиноко, ощущая эту ненужность и пренебрежение, волнами исходившее от матери.
– Тело вашей дочери обнаружили у моста Твин Фолс несколько дней назад. Мы пытаемся выяснить обстоятельства её смерти, поэтому и пригласили вас в участок.
Миссис Форбс нахмурилась, покачала головой и уставилась на Грейс. От её взгляда Грейс почувствовала слабость в ногах.
– Мы предполагаем, что вашу дочь убили.
– Нет, нет, нет, – усмехнулась она. – Не ломайте жизнь какому-нибудь бедолаге из-за Шелли. Если кто и убил Мишель, так это она сама.
– Это исключено, – вмешался Джеймс. – Судмедэксперт установил причину смерти, и это не самоубийство.
– Пусть вернёт свой диплом тому, кто его ему выдал. Не верю. – Миссис Форбс сложила руки на груди и покачала головой.
– Может быть, так будет понятней? – Грейс достала из сумки папку с распечатанным отчётом Скотта Хэмптона и выложила на стол несколько фотографий, сделанных криминалистами на месте обнаружения тела.
Джеймс взглянул на неё, приподняв бровь, но ничего не сказал, за что она была ему очень благодарна.
Мать Мишель смотрела на фотографии с отсутствующим выражением на лице.
Грейс едва себя сдерживала, чтобы не наброситься на неё. Она редко представляла себя в роли матери. Находя детей трогательными и забавными, Грейс готова была об этом подумать, но боялась, что не справится. Ей удалось завоевать безоговорочную любовь Холли, а дети немногочисленных подруг её просто обожали. Но быть кому-то матерью она боялась. Боялась стать кем-то вроде миссис Форбс. Хотя и не понимала, как такое вообще возможно.
– Это… Это моя дочь?
– Да, – безотлагательно ответила Грейс. Тон у неё был жёстким и холодным.
– И как это случилось? – Форбс старалась не подавать вида, но она заметно нервничала: постоянно трогала волосы, заламывала пальцы на руках и облизывала губы.
Грейс решила, что им всё же удалось вывести её из равновесия, пусть и таким подлым, безжалостным способом.
– Мы пытаемся выяснить. И вы нам очень поможете, если расскажете о дочери. – Джеймс, стараясь смягчить ситуацию, протянул Форбс пачку сигарет и зажигалку.
Она закурила.
– Расскажите, когда вы в последний раз видели Мишель.
– Пару месяцев назад. Я уходила на работу и… Мишель заявилась домой, спросила, могу ли я дать ей денег. – Форбс побледнела, её оливково-серая кожа приобрела зеленоватый оттенок. – Денег у меня не было. Я не могла даже оплатить место на парковке для трейлеров.
– Вы не видели дочь несколько месяцев и не заявили в полицию?
Форбс прищурилась и внимательно взглянула на Грейс.
– Мою дочь убили. Я что, должна искать адвоката?