Грейс пыталась представить Джеймса в расслабленной домашней одежде, с бутылкой пива в руках и щипцами для мяса. И Мэдди. Мэдди представлялась ей типичной домохозяйкой из пригорода, в чьих руках ладилось всё, за что бы она ни бралась. Домохозяйкой в хлопковом платье в мелкий цветочек, какие обычно носила её мама, с идеально уложенными волосами и приветливой улыбкой.
Над крыльцом и на перилах висели кадки с мирабилисом, возле входной двери стояли горшки с лавандой, два стула и стол с кованым основанием. На нём лежала пачка сигарет Джеймса и стояла чашка с недопитым кофе.
Грейс позвонила в дверь, продолжая рисовать в голове идеальную картину их тихой жизни на Алки Бич: Джеймс спешит на работу, выходит из дома, на ходу застёгивая рубашку и жуя сэндвич. Мэдди в одной ночной сорочке бежит за ним с чашкой кофе в руках: она хочет пожелать ему хорошего дня и ждёт поцелуя. И Джеймс, конечно же, целует её губы с привкусом зубной пасты и апельсинового сока.
Спустя несколько секунд дверь открылась. Грейс вздрогнула от неожиданности, потому что слишком глубоко задумалась. Грейс всё пыталась понять, смогла бы она сама жить вот так: стоять босиком на крыльце и ждать поцелуя.
В дверном проёме показалась молодая, красивая девушка. Она вытерла руки, перепачканные мукой, о фартук, широко улыбнулась и протянула Грейс ладонь.
– Привет, рада тебя видеть, я Мэдисон. – Голос у неё был ей под стать: чистый, высокий, невесомый.
– Я тоже очень рада. – Когда Грейс переступила порог, Мэдди поцеловала её в щёку.
Джеймс стоял в коридоре, прислонившись плечом к дверному откосу. Он улыбнулся и помахал ей рукой. Джеймс выглядел так, как Грейс себе и представляла: мокрые волосы после душа сбились в тугие завитки, на нём была растянутая футболка с логотипом «Radiohead» и спортивные брюки.
Но не Мэдди. Она выглядела совсем иначе. Фартук девушка повязала поверх джинсовых шорт и объёмного худи с мужского плеча. Светлые, лёгкие волосы собрала заколкой. Мэдди обладала интересной внешностью: приподнятая верхняя губа обнажала передние зубы, маленький вздёрнутый нос смотрелся гармонично, а широко посаженные голубые глаза со слегка опущенными внешними уголками придавали ей трогательный, печальный вид. Черты её лица казались смазанными, мягкими. В Мэдди было столько нежности и женственности, что ей не нужны были никакие платья в цветочек.
– Джей так много о тебе рассказывал. – Мэдди оглянулась на Джеймса и стала помогать Грейс с верхней одеждой.
Джеймс подошёл ближе, взял её плащ и повесил в шкаф.
Грейс достала из сумки бутылку вина и протянула Мэдди.
– Боже! – воскликнула она. – Моё любимое. Как ты узнала?
– Джеймс сказал мне.
– Он замечательный. – Мэдди сложила руки на груди и мечтательно взглянула на Нортвуда. – С ним я чувствую себя… в безопасности, – добавила тише, словно это признание было не предназначено для чужаков.
«Это, должно быть, самая большая ошибка», – думала Грейс.
Рядом с тем, кто сражается с чудовищами, нельзя чувствовать себя в безопасности.
– Ещё не всё готово. – Мэдди стала оправдываться. – Пирог в духовке, а соус для цыплёнка всё никак не загустеет, хотя я положила в него уже несколько ложек муки.
– Не страшно, я не голодна, – соврала Грейс. – Я могу чем-нибудь помочь?
– Даже не думай, просто попытайся отдохнуть.
Запах в доме стоял просто потрясающий. Пахло сдобой, карамелизованными яблоками, корицей, клюквой из соуса и жареным мясом цыпленка.
– Как ты всё успеваешь?
– Ох, мой секрет в том, что я безработная, – рассмеялась Мэдди.
– Мэдисон – волонтёр. – Джеймс достал доску из посудного шкафа и принялся нарезать овощи для салата.
– Правда? В какой области?
– Я берусь за всё подряд. – Мэдди пожала плечами и наклонилась к духовке, чтобы проверить яблочный пирог. – Поисковые отряды, готовка для бездомных… Мы с Джеймсом обсуждали возможность стать патронатными родителями.
– Это гораздо больше, чем просто какая-то работа, – добавил Джеймс.
– И это действительно очень важно для меня. Налить тебе чего-нибудь выпить? Есть вино, виски и пиво.
– Виски, пожалуйста.
Мэдисон достала из шкафа бутылку и три стеклянных стакана. Она положила в каждый по нескольку кубиков льда и налила виски на два пальца.
Осторожно обхватив предложенный стакан ладонью, Грейс села на один из высоких барных стульев возле кухонного островка, где Джеймс нарезал овощи, и осмотрелась.
Кухня была совмещена с гостиной. В ТВ-зоне стоял мягкий диван с кучей подушек, которые Мэдди «переодела» в яркие наволочки с тыквами и черепами к предстоящему Хеллоуину. Слева и справа от телевизора стояли стеклянные книжные шкафы, на полу лежал ковёр с густым ворсом и этническим марокканским орнаментом, в углу возле окна примостились кресло, торшер и журнальный столик, на нём лежала раскрытая книга, стояла ваза с цветами и несколько свечей. Мэдди старалась создать интерьер как с картинки из «Пинтерест», но Джеймс всюду оставил свои следы: кобура с глоком на консоли под телевизором, спортивная куртка на подлокотнике кресла, ключи от машины на журнальном столике, домашняя обувь, оставленная посреди комнаты. Привычка подмечать несущественные детали давно стала частью её жизни.
Грейс сделала глоток и прикрыла глаза. Виски был хорошим, мягким и пряным на вкус. Внутри сразу стало тепло, дрожь, в том числе от волнения, отступила, Грейс расслабилась. Поужинать в доме напарника – лучше, чем кругами ходить по пустой квартире, словно по бесконечной спирали, ожидая тревожных новостей, чего-нибудь, что приблизило бы их к раскрытию дела.
Келлер никогда не задумывалась об этичности межличностных отношений внутри коллектива. Просто потому, что, когда она встретила Эвана, сразу поняла, что он тот самый человек, с кем ей хотелось бы проводить время даже в нерабочие часы. Она дружила с парнями из отдела, общалась с кинологами, когда собиралась завести собаку, а её лучшая подруга Ханна работала в отделе по связям с общественностью. Грейс сдержанно улыбалась, демонстрируя любопытство, когда во время обеденного перерыва в кафетерии Лили из архива рассказывала последние новости, состоявшие в основном из коротких сводок о том, кто с кем спит. Невозможно было не привязываться к людям, с которыми времени проводишь больше, чем с близкими. К Джеймсу она уже привязалась.
– Отличный виски. – Грейс улыбнулась и поставила стакан на стол.
– Надеюсь, цыплёнок не подведёт. – Мэдди поставила на стол блюдо с карамелизованным в мёде цыпленком, картофельное пюре с зелёным горошком и салат.
Грейс помогла Мэдди убрать со стола и сложить посуду в посудомойку. Джеймс вызвал ей такси. Они вдвоём вышли на веранду. Джеймс закурил и предложил ей сигарету.
– Знаешь, я всё думаю о Клайде Хеджесе и о Фрэнки, – выдыхая струю сизого дыма в густую, туманную ночь, шепнула Грейс.
– И что же ты думаешь?
Грейс молчала, подбирая слова. Ей не хотелось строить абсурдных теорий, она знала, что Клайд заслуживал тюрьмы, но не за то, чего не совершал.
Джеймс дал ей время. Он не торопил – просто стоял, облокотившись на перила, и ждал. Огонёк сигареты то и дело подсвечивал его лицо и пряди волос, упавшие на лоб. Они ещё в участке обсудили, что не будут говорить о работе во время ужина, но вечер подошёл к концу, а Грейс не могла больше молчать.
Ужин выдался потрясающим. Грейс пыталась вспомнить, когда в последний раз ела что-то настолько вкусное и позволяла себе полноценно участвовать в разговоре, не связанном с работой.
Грейс курила и наблюдала за Джеймсом. Он сохранял спокойное, отрешённое равнодушие. Она наблюдала, как после очередной затяжки ровнее и расслабленнее становилась линия его плеч, взгляд – мягче, а в уголках губ таяла отравляющая горечь. И наконец она заговорила:
– Смерть Фрэнки Мак-Кидд стоит включить в серию.
– А как быть с Клайдом? – Джеймс усмехнулся, выдохнул дым и потушил сигарету в пепельнице.
– Нужно поговорить с Ньюманом, попытаться выйти на адвоката Клайда.
– Ньюман на это не пойдёт. Ты знаешь. День, когда он на это согласится, станет его последним днем в полиции.
– Плевать. – Грейс усмехнулась и положила ладони на перила. – Я попробую его убедить. Или поговорю с лейтенантом.
– Хочешь, чтобы я помог тебе в этом?
– Может быть. Если веришь. – Грейс считала, что доверие между напарниками – самая важная составляющая их успешной работы, она хотела, чтобы Джеймс ей верил, иначе всё это просто не имело никакого смысла.
– Было время, когда я работал под прикрытием. И думал, что делаю сложную, важную работу. Но на самом деле мы накрывали одного или двух крупных дилеров или сутенёров в год. И нас хвалили. А это всё…
– Скучаешь по тому времени?
– Возможно.
– Приятно знать. – Уголки губ Грейс дёрнулись, но она не заставила себя улыбнуться.
– Нет, мне нравится работать с тобой, но я… просто в ужасе, понимаешь? Одно дело – ловить владельцев притонов, замаскированных под стриптиз-бар, а совсем другое – гадать, каким будет следующий шаг грёбаного монстра, который отрезает женщинам грудь.
– И теперь ты не уверен, что справишься? – тихо спросила Грейс.
– Не знаю, Грейс. – Джеймс запнулся, тщательно взвешивая то, что собирался сказать. – Я тебе доверяю…
– Есть какое-то «но»?
– Всегда есть. Вот только я не могу понять, что меня смущает. Твоя решительность и уверенность, что мы его поймаем, или мои собственные сомнения. Только не обижайся, идёт? Ты выглядишь как профессионал. Но неужели ты не боишься, что у нас ничего не получится? Что мы не справимся и он продолжит убивать? А когда ему надоест округ Кинг, он просто станет охотиться где-нибудь ещё. Что смерти и мучения всех этих несчастных женщин будут на наших руках?
– К чему ты ведёшь? – Грейс придвинула к себе бокал, стоявший на перилах, и обхватила ладонью пузатые стенки.
– Ты опасаешься того, что он сделает следующий шаг, хочешь копаться в его прошлом, выпустить из тюрьмы ублюдка, отравлявшего жизнь Фрэнки и собственному сыну. – Джеймс поджал губы.