Страдающая машина подняла то, что отдаленно напоминало голову, и слепо уставилась на Грея. А машинка Грея – пушка – бесстрастно глядела в ответ единственным пустым черным глазом.
Роботу повезло сбежать с места кровавой бойни. Хотя было ли это везение, учитывая те муки, которые он изображал? Испытывал ли робот настоящую боль или это просто нервные реакции? Мог ли он панически бояться за свою жизнь?
Уставившись на Грея снизу вверх, автомат не издавал ни звука. Он был одним из врагов. Арлекин решил с ним разделаться. В конце концов, кто узнает? В отличие от оружия убийц, его пистолет был продуманно бесшумным.
Но Грей не испытывал неприязни к несчастному существу, видя его таким беспомощным. Ему хотелось пристрелить робота скорее для того, чтобы избавить от страданий, какими бы они ни были.
– Черт с ним, – пробормотал Грей скорее себе, чем автоматону. – Уже почти Рождество. – Он сунул пистолет обратно в карман куртки и сел в ховеркар. Грей оставался настороже, опасаясь, что теперь, когда у него пустые руки, эта штука может наброситься, но та просто наблюдала.
Она могла умереть от повреждений или уползти, чтобы ее починили собратья. По крайней мере, это жалкое создание получило от него шанс на спасение. После грубых обвинений в клубе, Грей почувствовал себя лучше, проявив немного милосердия. Во всяком случае, чуть лучше…
Оставив съежившегося робота позади, он уехал в снег и ночь.
На следующий день по-прежнему шел легкий снег. Окна ресторана ближневосточной кухни были усыпаны разноцветными лампочками. Грей и сидевший напротив него пожилой мужчина заказали табуле и фалафель, но Грей выбрал блюдо из курицы, а пожилой мужчина предпочел баранину. Ын Ютсан, глава триады, не раз в разговоре с Греем шутил, что именно их общая привязанность к ближневосточной кухне вдохновила его назначить Грея центровым. Это, а также схожие вкусы в музыке.
– Ты же знаешь, как я люблю джаз, – сказал Ын в качестве объяснения вчерашней стрельбы. – Меня тошнило при мысли о том, что эти машины могут обойти в джазовом конкурсе такую замечательную группу, как «Креветка». Роботы крадут потрясающую музыку, которая им чужда, просто захватывают ее, будто пытаются отнять у нас все: работу у простых работяг, мой собственный бизнес…
– Чум джаз тоже чужд, – заметил Грей настолько вежливо, насколько только мог. – Но их не убили. – Он не осмелился нагнетать обстановку и добавлять, что с китайцами джаз также традиционно не ассоциируется.
– Чумы – почти люди. Их чувства – не ловкое притворство, как у роботов. А эти штуки, похоже, действительно верят в свои эмоции, что делает ситуацию еще отвратительней. Но дело не только в том, что меня расстроил джаз в исполнении машин, Грей. Их прислали из банды Чокнутых. Они враги – выставляют себя напоказ на моей территории, заводят друзей, которых могут превратить в своих дилеров. С меня хватит. Пришло время отправить этих роботов обратно в подземку. Поэтому я привлек нескольких стрелков из клана моего брата с Земли, чтобы их невозможно было опознать. Но мне хотелось, чтобы все произошло публично, так, возможно, люди в районе дважды подумают, прежде чем иметь дело с этими заводными солдатиками и покупать их зуммеры.
– Но боюсь, мы могли немного отвратить от себя район, сэр. Люди были недовольны тем, что один невинный был убит и еще один ранен. И полиции это тоже не понравится…
Ын вяло отмахнулся.
– Я удвою им выплаты на Рождество. Это очистит их совесть.
– Я просто чувствую себя неловко, сэр, из-за тех невинных…
– Прежде ты не казался мне настолько чувствительным, мой дорогой мальчик, – говоря это, Ын улыбнулся, но многие уже научились бояться его улыбок.
– Я не чувствительный. Просто никогда раньше не видел, как невинные гибнут от наших стрелков, и не считаю… не считаю, что разумно создавать прецедент.
– Возможно, люди моего брата немного жестче моих, – признал Ын. – Им приходится быть такими на Земле. Ты же с детства там не был, верно? Что ж, мягче там не становится, мой мальчик.
Грей вздохнул, опустил взгляд в маленькую чашечку со своим эспрессо, кофе был таким крепким, что напоминал гущу.
– Ты знал жертв лично, Грей?
– Нет.
– Что ж, постарайся забыть о них. Я распоряжусь, чтобы их семьям отправили немного денег. Анонимно, конечно.
Грей кивнул, зная, что жест Ына должен был не только успокоить его, но и купить молчание скорбящих родственников. Но он понимал, что эта забота не была искренней. Грей Арлекин посчитал ироничным то, что чувства босса были не меньшим притворством, чем чувства машин, против которых тот выступал.
На самом деле, при всей своей нелюбви к банде Чокнутых, Грей часто задавался вопросом: а не были ли сейчас эмоции роботов – какими бы синтетическими они ни были изначально – такими же подлинными, как и его собственные?
То, что Ын приказал нанести удар по территории Грея, не посвятив его в это заранее, было нехорошим знаком. И, возможно, говорило об утрате доверия, о разочаровании начальника. А в таком бизнесе оно могло оказаться фатальным. Их спор в ресторане, каким бы сдержанным ни был, возможно, только усугубил раскол. Возможно, было бы неплохо уехать подальше от Пакстона – «города мира», который его обитатели чаще называли Панктауном, – пока есть возможность…
Он все еще обдумывал такой шаг, а уже пришло Рождество, и вместе с ним – приглашение на ежегодную пышную вечеринку Ына, как будто между ними ничего особенного не произошло. Праздник должен был состояться в роскошном отеле «Парадизо», а в качестве спутницы Грей пригласил девушку, которую встретил в прошлые выходные. Он познакомился с Марией в джаз-клубе, и поскольку она разделяла его музыкальный вкус, они быстро поладили. Возможно, девушка сможет очаровать Ына настолько, что слегка ослабит едва уловимое напряжение, нараставшее между Греем и его боссом.
Мария была так же прекрасна, как и в тот первый вечер, когда неожиданно оказалась рядом у барной стойки клуба. Приехав за ней, Грей оглядел девушку с ног до головы и восхищенно покачал головой. Мария рассмеялась. Ее облегающее металлическое платье было красным, точно рождественская фольга, и со своими широкими, полными губами, накрашенными в тон, девушка казалась олицетворением абсолютной чувственности, почти неземной в своем земном совершенстве, воплощением плотской мечты каждого мужчины. Грей хотел ее так сильно, что испытывал физическую боль, но в вечер их первого свидания Мария вежливо воспротивилась его попыткам соблазнения. Он не давил на нее – не хотел рисковать, боялся отпугнуть. О… но каким рождественским подарком стала бы возможность развернуть эту фольгу сегодня вечером…
На танцполе Грей и Мария обнялись и мечтательно покачивались под старинную запись рождественской мелодии.
– Кто это? – проворковала девушка, улыбаясь ему всего в нескольких дюймах и заставляя его страдать от ее красоты. Мягкая грудь слегка прижималась к его груди. Грею потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
– Бинг Кросби.
– Бинг. Звучит как имя чум.
– Нет… Земной певец двадцатого века.
– Мило. У твоего босса эклектичные вкусы. Он кажется довольно приятным человеком. Конечно, я слышала истории…
Уж точно не от Грея. Но ему стало любопытно.
– Какие, например?
– Про роботов, которых перестреляли в нашем с тобой любимом клубе несколько недель назад. Говорят, за этим стоял твой босс.
Грей огляделся по сторонам, затем прошептал ей на ухо, прятавшееся в ароматном гнездышке черных кудрей:
– Я, конечно, не признаю, будто что-то знаю, но слышал, что его покоробили роботы, играющие джаз.
– Если причина в этом, то он просто болен. Я-то думала, это как-то связано с зуммерами, которые продают роботы. Думала, твой босс подозревал «Синдром саванта» в торговле наркотиками.
– Без зуммеров не обошлось. Но и музыка сыграла роль.
– Ты говоришь так, словно не одобряешь. Это из-за жестокости поступка или из-за его иррациональности?
Они миновали другую пару – центрового триады из соседнего района и его любовницу. Грей прошептал:
– Давай потом об этом поговорим, ладно? – Он притянул девушку чуть ближе, но не проявляя ни малейшей похоти. – Может, мы и Земной Новый год сможем отпраздновать вместе, а?
Мария секунду колебалась, пока сердце Грея болталось над бездонным колодцем, а затем хрипло ответила:
– Было бы здорово.
Однако в ее голосе не было того энтузиазма, какой ему хотелось бы услышать, поэтому сердце на место не встало.
– Ты не обязана, если у тебя другие планы. – Он сам себе напоминал обиженного маленького мальчика.
Объятия Марии стали крепче.
– Ты мне нравишься, Грей, – прошептала она, ее красные губы почти касались его уха. – Для гангстера ты милее, чем я ожидала.
Он усмехнулся, приняв ее слова за шутку. И подумал об обвинениях, прозвучавших в клубе в ту ужасную ночь…
– Могу я разбить вашу пару?
Это был Ын, подошедший к ним сзади. Словно смущаясь своей близости, Грей и Мария отстранились друг от друга.
– Конечно, – с улыбкой сказала она, прежде чем Грей успел дать согласие.
Ын взял ее за руку.
– У тебя здесь прелестная девушка, мой дорогой мальчик. Мария, – словно пропел он. – Какое красивое имя.
– Фамилия у меня не такая уж красивая, – рассмеялась она. – Ротванг.
– Что ж, – улыбнулся Инг, – у каждого должен быть по крайней мере один недостаток.
Мария обвила руками главу триады.
– Грей, – произнесла она через его плечо, – не мог бы ты принести мои сигареты? Я оставил их в кармане пальто.
– Пошли за ними официанта, Грей, – сказал Инг. Они уже танцевали в нескольких шагах от него.
– О, я надеюсь, Грей не боится небольшой разминки, – заметила Мария.
Улыбка Арлекина получилась натянутой.
– Я принесу. – Он развернулся и пошел через огромный, заполненный людьми зал.
Она избавилась от него, чтобы побыть наедине с Ыном. Это было так очевидно, что Грея чуть не стошнило от злости. И обиды. После всех ее слов о жестокости босс