а, сейчас она вела себя так, словно была очарована им. Для своего возраста Ын привлекателен, но, что важнее, он – человек с огромным богатством и властью. Неужели она встречалась с Греем только для того, чтобы сблизиться с его начальником, использовала, добиваясь желаемого? Он чувствовал себя обманутым. Возможно, его реакция была слишком острой. Возможно, стоило задержаться на несколько минут в вестибюле, выкурить сигарету, собраться с мыслями? Но Грея искушало желание пройти мимо гардероба, через вестибюль, выйти прямо в ночь и навсегда покинуть этот чертов город.
Дойдя до широких двойных дверей бального зала, он заколебался, не смог удержаться и оглянулся, чтобы попытаться разглядеть в толпе сладкую парочку.
Ему это удалось. И, на самом деле, Мария тоже смотрела на него. Неужели она наблюдала за ним все то время, что он шел через зал? Грей уже собирался с отвращением отвернуться, когда девушка помахала ему рукой. Это была издевка, или она хотела убедить его в своем интересе? Вздохнув, Грей неохотно поднял руку, чтобы помахать в ответ. Явно удовлетворенная обменом жестами, Мария взорвалась.
Вспышка ослепила Грея. Через долю секунды последовала накатывающая ударная волна, отбросившая его назад. Он чувствовал, как кожу рвут осколки. Его ударило спиной о противоположную стену устланного ковром коридора
Грей лежал, прислонившись спиной к стене, из ран сочилась кровь. С его места был виден весь бальный зал, хотя там сделалось темно, как на поле боя. Раздалось несколько криков, чуть больше стонов и всхлипываний, но в основном стояла тишина. Грей услышал голоса, доносившиеся из холла и с лестницы наверху, – это постояльцы отеля реагировали на катаклизм.
Одним ударом триада была уничтожена. Мария все-таки использовала его.
Ротванг. Только сейчас, глядя на все это – со спокойной ясностью, которую породило вызванное шоком оцепенение, – Грей понял ее шутку. Он же был любителем искусства Старой Земли. Он должен был сообразить раньше. «Метрополис» [3]…
На пороге лежал изломанный торс мужчины, взрывная волна лишила его смокинга, головы и конечностей. На ковре у ног Грея лежали неглубокая чаша черепа и скальп. А между туловищем и черным дымящимся черепом – женская рука. Местами ее плоть была так сильно обожжена, что просвечивали кости – сверкающие металлические кости. Ярко-синий сплав.
Была ли она тем самым существом, которое он пощадил на задворках джаз-клуба? Пришла ли отомстить Ыну за его преступления или сокрушить конкурентов? Была ли она отремонтирована, а затем облачена в несколько прекрасно обработанных слоев клонированной человеческой плоти – искусно завернутый страшный рождественский подарок? Была ли она мученицей своего народа, новой мученицей в Рождество?
Да, решил Грей. И его она отослала явно для того, чтобы пощадить. Чтобы вернуть подаренное им сострадание. Но то, что ему позволили остаться в живых и стать свидетелем смерти остальных, было чем-то вроде издевки или подлинным милосердием?
Взгляд Грея снова остановился на руке с синими костями. Мягкой, изящной ручке, которую он держал всего несколько минут назад.
Грей застонал, поморщился. Ему было неизвестно, умрет он или доживет до выздоровления и покинет этот город. Но какие бы мотивы не двигали Марией, она, по крайней мере, дала ему шанс.
Сестры немилосердия
Ожидая, когда Айн вернется с видеозаписью своей миссии, остальные пятеро смотрели канал «Злые люди». Это был относительно новый канал ВТ Панктауна, хотя настроения, лежавшие в его основе, определенно существовали еще до межпланетной колонизации. Для современного бизнесмена «зло» – новое коронное слово, движущий идеал. Выходили книги с названиями «Злые стратегии в бизнесе», «Стань злым!» и «Живи злым!» Термин чаще использовали мужчины, хотя их коллеги-женщины были не менее безжалостны в своих желаниях и методах. Эти пятеро юных женщин, закончив колледж, применят отточенные разрушительные навыки, которым обучались… и, без сомнения, в конечном итоге выйдут замуж за мужчин того типа, которым сейчас восхищались.
У двух мужчин в трехмерном видтанке с эффектом суперреализма – журналиста и его собеседника – головы были выбриты и покрыты памятными шрамами. У гостя, популярного завсегдатая передачи Н. Рона Хабхерда, который рассказывал о недавней смерти своего делового партнера, попавшего в ловушку, отсутствовало левое ухо, которое он собственноручно отрезал на ритуальной вдохновляющей деловой встрече, где к тому же принес в жертву ягненка.
– Вот, дамы, настоящий злой мужчина с яйцами, – хрипло произнесла Гейл, ее кошачий рот скривился в похотливой ухмылке. – Роб Мэлис считает себя таким кровожадным, раз отрезал себе палец – я слышала, после этого он чуть не потерял сознание. Встреть он однажды этого парня, просто сгорел бы со стыда и клонировал палец обратно.
– Меня тошнит от червей, которые думают, что они злые, – согласилась Шивка, перегибаясь через стойку и лениво покачивая запястьем с зажатой между пальцами сигаретой.
– Робу не придется резать глотки – папочка преподнесет ему бизнес на блюдечке. У этого червя совсем нет яиц.
– Кстати, о яйцах, – сказала Александра, – вот и Айн.
Айн расплывалась в улыбке, у нее был остекленевший взгляд, какой бывает у некоторых женщин сразу после секса. Вопросы пока не прозвучали – хотели сначала сами все увидеть. Хотя об исходе они уже могли догадаться, была одна деталь, которая заставляла напрячься.
Канал «Злые люди» сменили кадры с места событий, снятые специальными очками ночного видения, которые Айн надела этим вечером. Улица с мокрым от дождя тротуаром, поблескивающая грязно-белая плитка на стенах. Парившая камера свернула в переулок, девушки услышали хруст битого стекла и мусора под каблуками. Эта аллея не приносила плодов. Камера поплыла дальше по другому ответвлению, окутанная густым паром, с шипением вырывавшимся из вентиляционных отверстий. Что-то маленькое и черное, вздрогнув, спрыгнуло с неисправного утилизатора мусора.
– Черт! – услышали все хриплый голос Айн и рассмеялись.
– Испугалась? – ухмыльнулась Гейл.
– Ну, меня могли ограбить, понимаешь? Это не совсем тот район, в котором я обычно бываю.
– Хотелось бы на это надеяться.
Они затихли, теперь уже с большим благоговением, поскольку стало очевидно, что камера наводится на более крупную темную фигуру, слишком оцепенелую, чтобы испугаться, практически неподвижную. Глядя на видтанк, который, казалось, наполнял пар, девушки ощутили, будто сами стоят над привалившимся к стене переулка мужчиной. И до этого момента запись могла принадлежать любой из них. Айн была последней из претенденток. Из нее получилась хорошая «послушница», как они это называли… но теперь у нее появился шанс по-настоящему войти в сестринство. В Пакстонском университете они были элитой, таинственными и вызывающими зависть «Сестрами немилосердия».
Да, это был избранник Айн. Пускающий слюни кусок отбросов всхлипывал, и плевался, и в конце концов ухмыльнулся с невероятным удовольствием, которое почти прорвалось сквозь то ли наркотический, то ли пьяный дурман, когда Айн расстегнула и спустила его грязные штаны, а затем склонилась над ним. И камера вместе с ней. Картинка заполнила видтанк. Деревья из волос на ногах.
Сестры закричали и зааплодировали.
– Ни секунды колебаний! – вскрикнула от восторга Александра.
– У тебя получилось, – кивнула Гейл. – Самое то, девчонка.
– Ты прекрасна, – бормотал пьяный в переулке. – Ты прекрасна…
А потом он закричал.
Изображение в камере раскачивалось из стороны в сторону. Они услышали, как Айн мычала. Мужчина продолжал кричать. Теперь стало слышно, как Айн тяжело дышала, ее голос стал более четким, а рот – чистым.
– Он держал меня за волосы, – объяснила она.
Однако камера снова приблизилась. Яростно закачалась из стороны в сторону. Девушки увидели кровь, услышали стоны Айн.
– Боже, – сказала Гейл, – я не могу поверить, что ты действительно так далеко зашла и сделала все вот так.
– Действительно, – сказала Шивка.
Теперь девушки не кричали и не хлопали, просто наблюдали с ошеломленным, почти благоговейным трепетом. Все они пользовались ножами, скальпелями или секаторами. Айн сказала, что пустит в ход зубы. Девушки решили, что это нереально, а их лидер, Гейл, велела ей принести нож, зная, что даже она сама зубами не справилась бы.
«Ты не сможешь через это пройти», – предупредила она Айн тогда.
– В тебе действительно что-то есть, детка, – сказала она теперь, когда все было кончено.
Свет включили, и сестры наконец зааплодировали – хотя не очень бурно. Айн вручила Гейл бутылку с призом, который раздобыла в ходе своей миссии. Посвящение завершилось.
Остальные собрались вокруг, и Гейл поставила на левой стороне груди Айн клеймо Сестер немилосердия, а затем девушки начали праздновать. Благоговейный трепет немного ослаб, новую сестру обнимали и гладили по спине. Опьяненная триумфом, та предложила:
– Почему бы не положить его в блендер и не смешать с нашими напитками? Получился бы славный ритуальный штрих!
– Боже, Айн, ты уже инициирована – успокойся! – ответила ей Гейл, смеясь от изумления.
Во время праздника Айн прокрутила запись еще раз, останавливала ее на некоторых кадрах, а выпив еще немного, прокрутила видео в обратную сторону. Отведя Александру в сторону, Шивка прокомментировала:
– Когда-нибудь Айн станет владелицей корпорации, как думаешь?
Он был еще и мутантом, а не только пьяным безработным куском живого мусора. Водянисто-голубые глаза размером со сжатый кулак, пряди седых волос. Гнусный запах дерьма, мочи и выпивки. Айн возвышалась над ним, пока он, моргая, смотрел на нее своими бессмысленными глазами.
Она была прекрасна, как и говорил первый бро-
дяга. Светлые волосы уложены в прическу помпадур, кожа вокруг глаз, губ и всего лица сексуально припухшая. Модная бледность, губы ярко-красные, зеленый шелковый юбочный костюм и пистолет в сумочке на случай, если ей вдруг помешают.