и вели тихий образ жизни. Что было в этом плохого?»[144] Чтобы объяснить такой чужеродный элемент, нам необходимо рассмотреть «историю № 2», историю с точки зрения эксплуатируемых. Согласно марксизму, классовая борьба – не всеобъемлющий нарратив нашей истории, но не поддающееся упрощению столкновение нарративов. И разве не касается то же самое Израиля в наши дни? Множество мирных израильтян сознаются, что не понимают: они хотят лишь мира и совместной жизни с палестинцами, они готовы пойти на уступки, но почему же палестинцы их так ненавидят, к чему жестокие теракты смертников, убивающие невинных жен и детей? Здесь следует конечно же дополнить историю контр-историей – историей того, каково быть палестинцем в окулированных территориях, подверженным сотням правил бюрократической микрофизики власти. К примеру, палестинскому земледельцу позволено вырыть яму не глубже трех футов (91 см. – Прим. перев.), чтобы найти источник воды, а еврею позволено копать так глубоко, как он захочет.
Подобное столкновение нарративов стоит в самом сердце христианства. Одно из немногих по-настоящему прогрессивных изданий в США, «Weekly World News», написала о недавнем захватывающем открытии[145]: археологи обнаружили десять дополнительных заповедей, а также семь «предупреждений» от Иеговы своему народу – они подавляются иудейским и христианским истеблишментами, так как они явно играют на руку прогрессивной борьбе наших дней, демонстрируя, вне всяких сомнений, что Бог выбрал сторону в наших политических схватках. Одиннадцатая заповедь, к примеру, гласит: «Будь терпим к вере других, как хотел бы, чтобы они были терпимы к тебе». (Изначально эта заповедь была обращена к евреям, не желающим, чтобы рабы-египтяне, присоединившиеся к их исходу, продолжали практиковать свою религию.) Четырнадцатая заповедь («Не вдыхай горящих листьев в обители манны, где это может повлиять на дыхание других») явно поддерживает запрет на курение в общественных местах; восемнадцатая заповедь («Не воздвигни храма игр в пустыне, где все станет распутным») предупреждает о Лас-Вегасе, хотя изначально она относилась к людям, организующим азартные игры в пустыне недалеко от лагеря странствующих евреев; девятнадцатая заповедь («Твое тело священно; да не сделай постоянных изменений лицу или лону твоему. Если твой нос тебя раздражает, оставь его в покое») указывает на тщету пластических операций, а целью шестнадцатой заповеди («Не избери глупца в предводители. Если изберешь глупца дважды, наказанием тебе будет побиение камнями») явно является вторичное избрание президента Буша. Некоторые из предупреждений еще более показательны: второе предупреждение («Не стремись к войнам на Моей Святой Земле, ибо преумножатся они и обрушатся на все цивилизации») провидчески предостерегает от глобальной опасности конфликта на Ближнем Востоке, а третье предупреждение («Избегай зависимости от вязких черных масел земли, ибо исходят они от Сатаны») является призывом к новым источникам чистой энергии. Готовы ли мы услышать слово Божье и послушаться?
Здесь следует задать простой вопрос, стоящий над ироническим удовольствием от таких шуток: разве не является поиск дополнительных заповедей еще одной версией поиска контр-книги, без которой изначальная книга остается неполной? И поскольку книга, которую следует дополнить, по сути – Ветхий Завет, разве контр-книга – не просто Новый Завет? Это объяснило бы странное сосуществование двух священных текстов в христианстве: Ветхого Завета, общего для всех трех авраамических «религий Писания», и Нового Завета, контр-книги, определяющей христианство и (согласно христианской перспективе) дополняющей Писание, так что мы можем фактически сказать, что «построение самой Библии в целом поддерживается сочленением между двумя Заветами». Это неоднозначное добавление-дополнение лучше всего охвачено в строках об исполнении Закона из Нагорной проповеди Иисуса, в которой он радикализует заповеди (Мф 5:17–48, синодальный перевод):
Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна нота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном. Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное.
Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду […].
Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.
Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует.
Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.
Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.
Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.
Официальная католическая интерпретация этой серии дополнений состоит в так называемом толковании двойных стандартов, разделяющем учения Нагорной проповеди на общие указания и конкретные советы: выполнение общих указаний неотъемлемо для спасения, но следование советам необходимо только для совершенства или, как было сказано в Дидахе: «Ибо если ты действительно можешь понести все иго Господне, то будешь совершен, а если не можешь, то делай то, что можешь»[146]. Короче говоря, Закон – для всех, а его дополнение – только для совершенных. Мартин Лютер отверг этот католический подход и предложил другую двухуровневую систему, так называемое толкование двух сфер, разделяющее мир на религиозную и мирскую сферы, утверждая, что Нагорная проповедь касается только духовного: в тленном мире обязанности по отношению к семье, работодателям и стране вынуждают верующих идти на компромиссы. Следовательно, судье следует выполнить свои мирские обязанности, приговаривая преступника, но в душе ему следует оплакивать долю этого преступника. Обе эти версии разрешают напряжение вводя разрыв между двумя сферами и ограничивая более жесткие предписания второй сферой. Как и ожидалось, в случае католицизма, этот разрыв экстернализован и воплощен в двух группах людей – обычных и совершенных (святых, монахах…), тогда как в протестантизме он интернализуется в разрыве между тем, как я взаимодействую с другими в мирской сфере и как я отношусь к другим внутренне.
Но исчерпывающи ли эти два способа толкования? Нам может помочь отсылка (возможно, неожиданная) к Рихарду Вагнеру и его наброску драмы «Иисус из Назарета», написанному в конце 1848-го или начале 1849 года. Вместе с либретто «Сарацинки» («Die Sarazenin», написанной в 1843-м, между «Летучим голландцем» и «Тангейзером»), эти два наброска являются ключевыми элементами в развитии Вагнера: каждый из них указывает на путь, который мог бы быть избран, но был отвергнут, т. е. на варианты альтернативного развития Вагнера, построенные по логике «а что, если», и напоминающие нам об открытом характере истории. «Сарацинка», по сути, была начата после того, как Вагнер обрел свой голос в «Голландце», и являлась последней контратакой Большой оперы и повторением «Риенци» – если бы Вагнер поставил ее на музыку, и если она стала бы триумфом, как и «Риенци», возможно, что Вагнер бы пал жертвой этого последнего мейерберианского искушения и стал бы совершенно Другим композитором. Сходным образом, после того как Вагнер исчерпал свой потенциал романтической оперы с «Лоэнгрином» и искал новую стезю, «Иисус» вновь стал символом пути, всецело отличающегося от пути музыкальных драм и их «языческой вселенной» – «Иисус», как и «Парсифаль», написан непосредственно, без долгого окольного пути через «Кольцо». Кроме всего прочего, Вагнер приписывает Иисусу серию альтернативных дополнений к заповедям:
Заповедь гласит: не возжелай жены ближнего своего! Но я говорю вам: не женитесь без любви. Брак без любви нарушен так скоро, как скреплен, и посватавшийся без любви уже нарушил брак. Если вы следуете моей заповеди, как можете вы нарушить ее, ведь она повелит вам делать так, как желают ваша душа и сердце? Но там, где вы женитесь без любви, вы связываете себя вопреки любви Бога, и в вашей женитьбе грешите вы против Бога, и этот грех вымещается тем, что вы затем идете против закона человечьего, нарушая брачный обет