Из недр бутика вынырнул подросток в синем комбинезоне.
– Явился, лентяй! Ладно, потом поговорим, – сердито пообещала ему Амалия. – Бери тележку, вези на парковку.
Чуть не зарыдав от отчаяния, я открыла кошелек и вскрикнула:
– Ой! Деньги дома забыла!
– Мы запишем на ваш счет, – заулыбалась Амалия. – Нет никаких проблем! Все для клиента!
Почти доведенная до обморока сервисом и сшибленная фразой «нет никаких проблем, все для клиента», я закивала, и тут ожила кассирша:
– У вас же карточка есть!
– Вы о чем? – удивилась я.
– Да вот же, у вас из кошелька кредитка торчит!
– Эта?
– Конечно, давайте сюда.
Я напряглась. Совсем забыла о куске пластика, полученном в банке. Но как пользоваться электронным кошельком?
– Вы хотите взять карточку? – осторожно осведомилась я.
– Конечно, – улыбнулась кассирша. – Ненадолго, произведу оплату и верну!
Я отдала яркий, позолоченный прямоугольник и стала наблюдать за процессом. Девушка воткнула карточку в какое-то устройство, касса ожила, затрещала и выплюнула чек, один, другой, третий.
– Подпишите тут, теперь здесь, спасибо, – мило улыбнулась девушка.
– Это все?
– Да, благодарю вас.
– Совсем все?
– Что-то не так? – насторожилась хозяйка кассового аппарата.
– Нет, нормально, – быстро ответила я, пораженная простотой свершения банковской операции.
– До свидания, – помахала Амалия, – приходите еще!
– Благодарю, – расцвела я в улыбке, – непременно.
– Не хотите оставить телефон своего управляющего? – ласково предложила Амалия. – Мы ему сообщим, когда прибудет партия молока розового кенгуру в новой, экономичной упаковке, в бутылках по полтора литра. За десять штук скидка! Говорите координаты…
Поняв, что Амалия ни за что не отвяжется от меня, я нацарапала на протянутой ею бумажонке несколько цифр и быстро пошла к машине. И откуда в моей голове взялась эта комбинация? А, ладно…
– Ваша тачка где? – спросил Сережа.
– Сюда, пожалуйста, – показала я и, подойдя к джипу, открыла багажник.
– Крутая машина, – одобрил парнишка, – мне на такую за всю жизнь не заработать.
– Ты ведь не собираешься всю жизнь тяжести таскать? Выучишься и найдешь хорошую службу, – улыбнулась я.
Сережа неопределенно пожал плечами:
– Ага. Спасибо.
– Тебе спасибо.
– Спасибо!
– Взаимно.
– Спасибо!!!
Тут только до меня дошло, что мальчик ждет чаевые. Я открыла кошелек и вытащила десять рублей.
– Вот, держи.
– Этта чегой-то? – разинул рот юный грузчик.
– Червонец.
– Червонцы только в картах бывают, – обиженно протянул парень.
Я хотела объяснить ему разницу между мастью черви и деньгами, но тут около моей машины притормозил серебристый «Мерседес». Из окошка высунулась маленькая холеная ручка, пальчики, усыпанные перстнями, держали тысячную купюру.
– Эй, ты! – звонко прочирикал девичий голосок. – Сбегай живо за бутылкой минеральной воды без газа!
Забыв обо мне, Сережа, схватив ассигнацию, опрометью кинулся в бутик. Я села в джип, включила мотор и потрясла головой. Нет, больше никогда не загляну в «Солнце гурмана», за версту стану объезжать эту торговую точку. Интересно, кто у них ходит в постоянных клиентах?
– Вот, – проорал Сережа, со скоростью звука примчавшись назад, – водичка и сдача, пятьсот рублей.
– Спасибо, – прозвенело колокольчиком из «Мерседеса», – копейки себе оставь, на мороженое.
Тихо пофыркивая, «мерин» укатил прочь. Весело насвистывая, Сергей спрятал заработанные пять сотен и вразвалку пошел в гастрономический бутик. Я вздрогнула. Да уж, со своим червонцем писательница Виолова явно оказалась не в том месте, здесь иной порядок цен. Однако Сережа кокетничал, похоже, он, толкая тележки к парковке, получает в месяц намного больше дипломированного инженера или преподавателя.
Глава 22
Рената Корсакова никого не боялась, дверь она распахнула мгновенно.
– Вы кто? – с легким удивлением воскликнула девушка.
– Виола Тараканова, – улыбнулась я.
– Таких имен нету, – безапелляционно заявила хозяйка и вдруг громко чихнула.
– Если не нравится Виола Тараканова, пожалуйста… Арина Виолова, – заново представилась я. – Давай поговорим.
Рената подбоченилась:
– Вы уж определитесь с имечком!
– У меня их два.
– Так не бывает.
– Отчего же? У многих деятелей культуры имеются псевдонимы, – терпеливо растолковала я ситуацию. – В паспорте стоит одно имя, данное родителями, но зрители и читатели знают кумира под другим, примеров не счесть.
Рената попыталась нахмурить гладкий лоб.
– Деятели чего?
– Культуры. Артисты, режиссеры…
Продолжить дальше мне не удалось.
– Вау! – заорала Рената. – Киностудия! А не врете?
– Нет, – на всякий случай ответила я.
– Получили?
– Да, – решила согласиться я.
– Понравилось?
– Очень даже ничего, – закивала я, абсолютно не представляя, о чем речь.
– Идите сюда! – засуетилась Корсакова. – В комнату пройдите, на диван садитесь! Ой, у меня, правда, не прибрано… Впрочем, какая разница… Сейчас, айн момент! Ща!
Рената унеслась. Я оглядела помещение и вздохнула. «Не прибрано»? Да тут прошел тайфун! А может, сотрудники МВД производили тщательный обыск. Подобный кавардак редко встретишь даже у холостого прапорщика. Все-таки женщина обязана хоть раз в десять лет приводить собственное жилье в порядок. Но, похоже, Рената не обременяет себя хлопотами по хозяйству. Повсюду навалены глянцевые журналы, стоят чашки с остатками каких-то жидкостей, полупустые бутылки с минералкой, валяются весьма интимные части туалета, вроде ярко-розового, буйно-кружевного лифчика или нежно-фиолетовой шелковой комбинации, а с торшера свисают колготки… Последний факт поверг меня в искреннее удивление. Иногда люди, желая приглушить бьющий в глаза свет, накидывают на абажур кофту или пуловер. Кстати, не советую вам проделывать подобные действия, я, например, в свое время лишилась очень красивого свитера: повесила его на настольную лампу, а потом обнаружила здоровенную прожженную дыру в трикотажном полотне. Но ход мыслей человека, закрывающего лампу, понятен, а зачем украшать торшер чулочками?
Из коридора послышалось бойкое цоканье, и в комнату влетела Рената, одетая весьма экзотическим образом. Стройную фигурку девушки обтягивала шелковая комбинашка, очень короткая, щедро отделанная внизу искуственным кружевом. На точеные ножки Рената надела черные сапоги с широкими голенищами, мягкая кожа которых была присобрана неаккуратной гармошкой. Волосы девушка заколола в пучок, выпустив из него одну длинную прядь, падающую на лицо, глаза дурочка украсила жирными черными стрелками, рот намалевала пожарно-красной помадой, щеки обсыпала розовой пудрой.
– Впечатляет? – склонила набок голову Рената.
Страшно довольная собой, девица уперла одну руку в бедро, вторую свесила вдоль тела, слегка согнула правую ногу в колене, левую отставила назад, облизала губы и томно прошептала:
– Гожусь?
– Для чего? – весьма непредусмотрительно вылетело из меня.
Рената выпрямилась, потом слегка обиженно протянула:
– Между прочим, платье от самого Маринелли. Специально купила, для кастинга.
Я улыбнулась:
– Эка невидаль! У меня вся одежда от него. Видишь лейблы?
Рената погрустнела:
– Ну да, вам хорошо, все продюсеры имеют миллионы. А я… Одна надежда на роль! Так я выиграла конкурс? Меня берут сниматься, да?
– Насколько поняла, ты отправила свои фотографии на кастинг. Желаешь стать киноактрисой?
– Ага. Не уродливее других!
– Кроме внешности, нужно еще и умение работать.
– Подумаешь, хитрость… Корчи морды перед камерой да поворачивайся, – хихикнула Рената. – Актером любой может стать, особого ума не надо!
– А что же требуется? – с тяжелым вздохом осведомилась я.
Рената поменяла позу. Теперь она уперлась руками в колени, оттопырила пятую точку и принялась покачивать бедрами в разные стороны.
– Сами знаете что, – томно закатив глаза, ответила она. – Везение и красота. Оказалась в нужном месте в правильный час, пришлась по сердцу режиссеру, и вперед. Некоторым так по жизни прет! Я читала в журналах про всяких звезд. Одна мела улицы, другая гамбургеры подавала, там к ним всякие Тарантино и подошли. И стали они звездами. Ничего хитрого нет!
Рената самозабвенно принялась изгибаться в разные стороны, а я молча наблюдала за «гимнастическим шоу». Хм, почему наши люди в массе своей придерживаются того же мнения, что высказала сейчас дурочка Корсакова? Кто сказал им, что играть перед камерой, петь или танцевать на сцене очень легко? Может, это ощущение рождается у человека в тот момент, когда он, слегка приняв на грудь, завывает в караоке? Видит набранные баллы, слушает восхищенные вопли приятелей и проникается сознанием собственной гениальности. Но почему тогда у нас так мало модных исполнителей? Продюсеры рыщут по всей стране, устраивают «Фабрики звезд», а толку… В результате появляется тройка новых певцов, однако не факт, что все они станут активно концертировать. Если, как считает Рената и ей подобные, двигаться по сцене или разыгрывать эпизоды перед камерой легко, то почему в России всего пара десятков успешных актеров? Остальные-то где? Да все потому, что, вопреки расхожему мнению, следует еще иметь талант, да к нему в придачу трудолюбие, усердие, послушание, а подобный «коктейль» встречается крайне редко. Еще реже перед зрителем появляется человек с яркой, положительной, оптимистичной харизмой. Такие звезды вообще наперечет.
Рената села на шпагат, откинула со вспотевшей мордочки аккуратно завитые волосы и осведомилась:
– Ну? Подойду на роль Карины?
– Кого? – удивилась я.
Еле-еле удерживая равновесие, хозяйка усмехнулась:
– За дуру держите? Я читала в газете «Желтуха» о кастинге на главную роль в сериале «Турецкие тайны» и отправила по указанному адресу свои фотографии. Пять снимков – в одежде, в бикини, топлесс, в сексуальном белье и обнаженка. А потом вы пришли.