опустился в бездну на такую глубину, где даже немногочисленные друзья не смогли бы его узнать. Опиум и алкоголь сделали свое дело с его разумом, который и без того был сломлен трагическими событиями его жизни.
Когда избирательные участки закрылись, они бросили По на пороге. Там его нашел полицейский и отвез в небольшую больницу. У него был жар, он метался в кровати и что-то бормотал. Персонал больницы не мог его успокоить.
Рано следующим утром Эдгар Аллан По выпрямился и сел в кровати.
– Рейнольдс! – сказал он. – Рейнольдс!
А потом лег на спину и умер.
– Разве у вас нет имени, сэр? – спросила леди Меган.
– Меня называли Демоном, – ответило создание. «И еще кое-как похуже», – добавило оно про себя. – Мои солдаты зовут меня Медведем, Обезьяной или Разрушителем.
– Но какое у вас имя? – настаивала она. – Настоящее имя. Я не могу называть вас Медведем или Обезьяной.
– Виктор Франкенштейн никак меня не окрестил.
– Кто этот Виттер Франг… – она потрясла головой, не в силах произнести необычные звуки. – Кем он был? Или она? Другом? Богом?
Он все ей рассказал. Казалось, она была напугана, а затем исчезла.
Он лежал на плоту и чувствовал, как по лицу текут слезы. Он плакал во сне.
Он услышал их пронзительные крики задолго до того, как увидел их. Высокий, освещенный червями потолок пещеры опускался перед ним, сияя впереди. Звуки стали громче, когда он поплыл к наклоняющейся крыше. Время от времени ему удавалось разглядеть в воде неясные белые фигуры в воде.
Он снял веревку с одного конца мачты и заострил ее с помощью кинжала. Получилось самодельное, но смертоносное копье.
Белые фигуры ожидали его прихода. Они закричали на него и стали собираться в стаю, окружая плот. Высокие, как люди, они были с большими клювами, перепончатыми лапами и неразвитыми крыльями.
Позади них был круг яркого света. Человек Франкенштейна проревел, бросая вызов плещущимся вокруг созданиям, и начал грести вперед. Они были слишком тяжелыми, чтобы забраться на плот, но им удалось замедлить его продвижения, вставая у него на пути. Он тыкал в них копьем, пока не почувствовал, как плот с хрустом ломается о дно. Тогда он прыгнул в воду, которая доходила лишь до икр, и пошлепал на свет, размахивая мачтой как дубинкой и прокладывая себе путь сквозь каркающую гущу белых перьев и клювов. Впереди находился круг прохладного белого света – выход из тоннеля. Под его ногами трескались яйца, птенцы корчились и умирали, пока он проходил дальше.
Одна из гигантских птиц поднялась, чтобы преградить ему дорогу. По его руке прошла ударная волна, когда он ударил своим самодельным копьем о череп этой птицы. Перепрыгнув через тушу, он бросился на свет, в тоннель. В мир ужасно отполированного камня самого насыщенного черного цвета.
Его преследовала волна этого белого ужаса. Он бежал по коридорам, выдолбленным из камня, который возник задолго до появления людей. Он бросал взгляд на рисунки на стенах и скульптуры, которые явно не были сделаны людьми, но он не сбавил скорость, пока не вышел на свет из большого центрального прохода. Слева и справа зияли тоннели. Над входом был сероватый пласт льда. Он изгибался дугой, формируя купол. Пол этой полости был усеян обломками, из которых, по-видимому, когда-то состояла крыша.
Лоскутный человек услышал визг мстительных белых птиц у себя за спиной и бросился в один из тоннелей. Он оказался у подножия винтового ската. Там было холодно. Пахло пылью и древностью. А также полуразрушенными церквями, которые он видел прежде, темной плесенью и засохшими листьями в лесной почве. Сам того не ожидая, он почувствовал дрожь, когда начал подниматься.
Он вышел в коридор с витринами и зашагал, поражаясь непонятным экранам и странным механизмам. Там стояли странно изогнутые ручные инструменты, рычаги, диски в огромном изобилии и из разных материалов – латуни, железа, золота, серебра. В одной витрине находился режущий инструмент с изогнутым лезвием, напоминающий алебарду. Создание ударило по стеклу обрубком мачты, но это не возымело никакого действия. Он обхватил витрину руками и свалил ее, из-за чего одна грань разбилась с особым металлическим грохотом.
Затем послышалось слабое эхо. Где-то раздался гонг.
Создание вытащило остроконечный топор из-под обломков и внимательно его рассмотрело. Он был полностью сделан из металла, а центр тяжести был расположен довольно необычно. Он не был предназначен для использования кем-либо, у кого были руки. Но лоскутного человека это порадовало. Когда первая птица ворвалась в коридор и напала на него, он срезал ее голову обычным взмахом. Гонг все еще звенел, но теперь его уже было слышно повсюду. Он побежал. Обезглавленная птица билась на полу. Ее сердитые клокочущие братья хлынули в полость.
Во втором восходящем тоннеле он увидел существ, которые издавали этот звон. Кошмарные очертания. Это было зрелище за гранью понимания. Они двигались параллельно с ним по тоннелю. Вначале их было несколько, но каждый раз, когда он входил в освещенный соединительный тоннель, их оказывалось еще больше. Они преграждали ему выход, и он не мог их обойти. Их пронзительные голоса эхом разносились по коридорам и тоннелям. Пока бежал, он видел щупальца, реснички, бессчетное количество тусклых глаз.
Он повернул за угол, и три этих существа встали на его пути, подняв шипы и опустившись настолько низко, насколько можно опустить конус размером с бочонок.
Своей алебардой он рубил ближайших к нему существ прямо под пучками их стебельчатых глаз и ресничек. Верхушка конуса, истекая зеленой кровью, описала дугу и отскочила от стены. Тело опрокинулось вперед, а из щупальцев выскользнули шипы. Пять пар кожистых крыльев, похожих на тонкие щупальца морской звезды, начали судорожно биться и извиваться.
Создание, не переставая орудовать топором, подошло ближе и поймало второй конус за заднее крыло. Лезвие застряло в его туловище. Она метнуло шип ему в голову.
Он припал к полу, когда алебарда пролетела мимо, но быстро поднялся. Тварь вернулась к третьему конусу. Они оба упали и не могли выбраться из кучи тел. Он бросился на них, схватил пучки их глаз и отрезал их. Пронзительный крик конусов прекратился лишь, когда он вскрыл их туловища. Это было похоже на разрезание дыни.
Когда он снова собрался двигаться дальше, его ноги стали скользкими от зеленого ихора.[66] Впереди еще сильнее был слышен трубный крик, который смешивался с пронзительными голосами этих больших белых птиц.
Он дважды поворачивал в сторону, когда конусы преграждали ему путь. В третий раз он понял, что они не хотят пускать его в соединительные тоннели. Неужели они что-то охраняли? Своего правителя? Детей?
Он сам не заметил, как наткнулся на другую группу конусов. Пронзительные упреждающие крики раздались слишком поздно, чтобы спасти первых двух караульных на его пути. Он прошел мимо них, прежде чем они успели прийти в себя. Крики, раздававшиеся за его спиной, стали еще выше и громче, когда он бежал по тоннелю. Впереди он увидел какое-то движение – в конце тоннеля было пространство, и два конуса хлестали по воздуху своими щипами, не давая ему подойти. Третий конус позади него схватил своими щупальцами диск и повернул. С потолка начала опускаться панель, закрывая проход в комнату.
Он закричал и прыгнул. Конусы отбросили шипы и убежали. Он наблюдал, как они удрали, а затем огляделся. В дальнем конце комнаты была большая металлическая дверь, обитая болтами и подовыми плитами. А спусковые желоба вели… куда? В темные тайники? В Ад? В оружейную комнату? В детскую комнату? Аппаратура в этой комнате не говорила ему ни о чем.
Вдруг создание почувствовало сильный тошнотворный запах, который заглушал местный запах древности. Казалось, он исходил из трещин в гигантской двери. Подойдя ближе, он услышал всплеск, повторяющийся звук, как будто там тащили огромную гниющую тушу. Он поднял свою алебарду.
С одной стороны появились два конуса. Они видели, как он подошел к двери, и начали свистеть и гудеть. Их щупальца и реснички забились, крылья зажужжали, стебельчатые глаза начали переплетаться, будто умоляя его не подходить к двери. Что бы за ней ни было, очевидно, что они не хотели, чтобы он это увидел. Ему нужен был только выход. Возможно, он был там.
Один из конусов бросил в него склянку, но промахнулся. Когда та ударилась о стену, раздался хлопок и взрыв, и оранжевые языки пламени охватили дверь.
На какое-то мгновение создание охватила паника, но затем он увидел, что огонь только оградил его от двух конусов, а не от панели с рычагами и дисками, расположенной в стене рядом с дверью. Он схватил рычаги и обрушил на них всю свою массу. Ничего не произошло.
То же самое он попытался проделать с другими рычагами. Ничего. Беспомощные конусы выли от ужаса.
И вдруг комната сотряслась.
Дверь, в которую он вошел, снова открылась. Сквозь языки пламени он увидел множество других конусов, которые повалили из тоннеля. Один бросил в него небольшой топор, который разбил диски рядом с рукой создания. Далеко-далеко внизу какой-то гигантский механизм сотрясала дрожь. Большая дверь заскрипела, затем раздался лязг сопротивляющегося металла, и она медленно и тяжело открылась. Когда она распахнулась на огромных дисках и петлях, запах смерти и гниения заполнил комнату.
Создание прислонилось к стене, готовясь прыгнуть через пламя, в дверь, что вела к безопасности. Но, заметив, как что-то стало просачиваться из прохода, оно с ужасом уставилось перед собой. Нечто вытекало целую вечность, огибая пламя, за которым он стоял. Оно двигалось быстрее и быстрее, пока не настигло самых дальних конусов, которые теперь пытались сбежать через боковые тоннели. Раздался плотный всасывающий звук, и один из конусов исчез. Другие начали кричать. Некоторые замахали крыльями, поднялись с пола и забегали по кругу, ударяясь о стены, словно слепые канарейки. Они падали, и их накрывали липкие края гелеобразного ужаса.