— Ты как, в порядке? — я почувствовала касание его пальцев, и меня бросило в дрожь. Монтана подцепил мой подбородок и поднял мое лицо. В его глазах была тревога. На парне был надет капюшон, он смотрел на меня с нежностью и болью. И от понимания того, что все это ложь, мне стало горько.
— Убери свои руки, — смахнув их с себя, попыталась уйти, но он схватил меня за запястье.
— Соня, подожди. Ты не так все поняла.
Я обернулась, резанув его взглядом.
— Мои глаза снова врут? Кажется, история повторится, — проговорила с горечью в голосе. Он что-то хотел сказать, но вдруг его взгляд переметнулся куда-то поверх моей головы. Паша застыл, убрал от меня руки.
— Соня, с тобой все в порядке? — послышался за спиной голос отца.
— Прости, — Монтана опустил голову вниз и рванул в сторону туалета. Растерявшись, я повернулась к отцу.
— Все в порядке, пап. Ты расплатился по счету? — я взяла его за руку и постаралась поскорее увести из коридора. Не хотела, чтобы еще и Паше досталось. Если папа узнает о том, что здесь сейчас происходило — места будет мало всем.
В другой бар мы не поехали. Я сослалась на плохое самочувствие и попросила папу отвести меня домой. Отец выглядел раздосадованным, но спорить не стал. Мамины подруги все еще были в гостиной. Как только мы зашли в дом, они тут же бросились встречать отца и принялись скакать вокруг него, словно маленькие дети перед Дедом Морозом. Я же, воспользовавшись ситуацией, потихоньку улизнула к себе наверх.
Бросив в сторону сумку, скинув одежду, надела пижаму и улеглась под одеяло. Телефон в рюкзаке не замолкал. Как пить дать, Монтана. Чертов врун! Понять его не могу, что он пытается сделать. Зачем ему я, если есть еще одна девчонка. Ну вот, стоило мне влюбиться, и он сразу оказался подлецом.
Не знаю, сколько так пролежала. Примерно через час в дверь постучал папа. Его голос был веселым, по всей видимости, мамины подруги напоили его. Он спросил, не голодна ли я. Отказавшись от еды, я сказала, что ложусь спать. Папа больше не беспокоил меня.
Когда за окнами стало совсем темно, а женский смех и музыка стихли, мне стало немного лучше. Голова болела, легкие жгло, но я была так обессилена, что мало-помалу стала засыпать. А потом послышался стук. Словно маленький камушек или птица ударили в окно. А потом стук повторился снова. Еще и еще, пока я окончательно не проснулась. Приподнявшись на постели, посмотрела в сторону балкона. Снова камушек ударился о стекло. Подскочив с постели, игнорируя острую боль в голове, выбежала на балкон. Двор был пустым. Я никого не нашла. Уже было хотела вернуться обратно, как из дальнего куста барбариса выглянула черная фигура.
— Папина дочка, спускайся, — произнес мужской голос. Я вздрогнула. Присмотревшись, поняла, что это Монтана. В груди расцвело приятное чувство.
— Уходи отсюда, Монтана. Мне не о чем с тобой говорить, — произнесла сердито.
Несмотря на радость, я не собиралась разговаривать с ним. Я развернулась было, чтобы зайти в комнату, но он крикнул.
— Соня, я не уйду отсюда, пока ты не спустишься ко мне! Хочешь, могу зайти через главный вход.
Я обернулась.
— Через главный вход? Да ты испугаешься моего папу.
— Не хочу тебя расстраиваться, но я не боюсь никого, папина дочка, — клянусь, я видела, как он улыбнулся. Хотя вокруг было темно.
— Ой ли, — усмехнулась. — Тогда почему сбежал, как только он появился в коридоре?
— Не хотел доставлять тебе проблем, — пожал плечами. — Соня, спускайся. Я не уйду, ты знаешь, я могу быть упертым.
Я посмотрела по сторонам. Понимала, что не усну. Да и что душой кривить, я хочу послушать его. Как бы ни злилась, не укладывалось в моей голове, что он может так поступить со мной.
— Стой у дороги, я через пять минут приду.
***
Выбираться пришлось через балкон. Пройти через главный вход не удалось — мама с папой еще не спали. Они были в кухне, мыли посуду. Я едва не попалась. Папа ни за что не выпустил бы меня из дома так поздно, так что я прибегла к старому способу. Перелезла через ограждение балкона и по кирпичным выступам спустилась. Правда, сделать это идеально не вышло, на последнем выступе я поскользнулась и полетела вниз. Зажмурилась, готовясь к боли и падению, но крепкие руки поймали меня.
— Снова ты ко мне прилетела, — улыбнулся наглец. Он был так близко и пах так вкусно. А его щетина так и манила провести по ней пальцами.
— Еще чего. Можно подумать, я специально, — спрыгнула с его рук, отряхнула юбку.
Монтана сиял как новогодняя елка.
— Ты такая упрямая, папина дочка, — засмеялся, попытавшись обнять меня, но я не давалась.
— Говори, что хотел. У меня много дел.
— Какие это у тебя дела посреди ночи? — прищурился подозрительно. Я попыталась сообразить что-нибудь колкое и едкое, но так ничего и не придумала, чем насмешила его еще больше.
Паша взял меня за руку и повел в сторону дороги.
— Эй, погоди. Мы договаривались на разговор у дома. Куда ты меня тащишь?
Он подвел меня к машине, открыв пассажирскую дверцу, кивнул в сторону салона.
— Поедем, покажу кое-что. Тебе понравится.
Монтана
Она так смешно ворчала. Дула губы и отказывалась разговаривать со мной. Я врубил радио, а она переключала станцию, лишь бы сделать что-то против моего. Я смотрел на нее украдкой и в который раз понимал, как сильно пропал в ней.
— Куда ты везешь меня? Если не скажешь, я на ближайшем перекрестке выпрыгну! — ее терпение было на исходе. Как раз в этот момент я затормозил у высокого кирпичного забора.
Вышел из машины и, открыв для нее дверь, подал руку. Соня справилась самостоятельно. Осмотревшись по сторонам, вернула ко мне удивленный взгляд.
— И?
— Посмотри сюда, — я указал в сторону забора. И он, и двухэтажный дом были выполнены из белого камня. На остриях колонн и крыш находились золотые вензеля. Дом, как и десять лет назад, выглядел так, что дух захватывало.
— Что это? — удивилась Соня, но я видел, как в ее глазах загорелся блеск. Он понравился ей. Да он просто не может не нравиться.
— Этот дом был построен по заказу моего отца. Мама придумывала проект, каждая деталь в декоре — это ее задумка.
Соня снова перевела взгляд на строение.
— Выходит, ты здесь живешь? — в ее голосе звучало удивление.
— Нет. Этот дом больше как память для меня. Пойдем, — я взял ее за руку, и мы направились к воротам. Они были закрыты на ключ, но я помнил еще с детства очень хорошую лазейку. Когда мы обходили забор в ее поисках, Соня догадалась.
— Он больше не ваш?
Я остановился. Прислонившись плечом к стене, поставил руки так, чтобы она могла на них встать.
— Здесь самый низкий участок, нам нужно перелезть. С той стороны стены есть выступ. Давай, — сделал знак, чтобы она забралась по мне. Соня неуверенно посмотрела наверх.
— Монтана, мне не кажется хорошей эта идея.
— Папина дочка, а ты испугалась? — проговорил с улыбкой. Знал, что это заденет ее. Соня метнула в меня злым взглядом.
— Я? А ну-ка, становись!
Придерживаясь за мое плечо, она с ловкостью перелезла через стену. Я последовал за ней. Спустя минуту мы уже стояли на заднем дворе владений.
— Ну и? Ты привел меня сюда полюбоваться на заросли травы?
Двор и правда был запущенным. Практически весь порос бурьяном. Ничего не стал отвечать. Просто взял за руку и потянул за собой к крыльцу.
Задняя дверь была закрыта на верхний замок, с ним я справился легко, соорудив из небольшой скрепки отмычку.
— Идем, — кивнул Соне. Она стала противиться.
— Нет, Монтана, это дурная затея. Если дом уже не ваш, нас могут арестовать.
Я рассмеялся.
— Лично мне, папина дочка, все равно, где быть. Хоть решетка, хоть необитаемый остров. Если рядом будешь ты, моя маленькая, мне на все плевать, — обнял ее за плечи и поцеловал в висок. Немного подумав, она все-таки сдалась. Позволила утянуть ее за собой.
— Вау, как тут красиво, — воскликнула восторженно. Мы поднялись на второй этаж. Пока шли по коридору к последней комнате, у самого сердце выпрыгивало. Столько воспоминаний разом, словно удар по голове. Вокруг тишина, а я смех слышу со стороны родительской спальни. Вот мимо нас с Соней пробегает сестра. Ника еще совсем маленькая, кудрявый комочек счастья. А вот я несусь следом за ней.
Застываю. Соня смотрит на меня удивленно.
— В этом доме столько счастья было… — слетает шепот. — Ты бы видела моих родителей. Они так любили друг друга, всегда. Столько испытаний им пришлось пережить, но ни одно, даже самое страшное, не смогло хоть на толику уменьшить их чувства.
Девушка обняла меня. Прижалась к груди, внимательно всматриваясь в мои глаза.
— Отец всегда горой за семью. Я знаю, что он жизнь отдаст, лишь бы нас спасти. Мама, я, Ника, Линда. Нас так много, а его одного не хватит, чтобы все проблемы решать. Вот я и вызвался помочь, когда сестра сбежала из Штатов сюда со своим бойфрендом. Отец бы места себе не нашёл, примчался бы на родину. А для него этот город как озеро, кишащее крокодилами… — я посмотрел на нее. Соня выглядела растерянно.
— Это была твоя сестра? Там, в баре…
Я улыбнулся. Вспомнил, как она ревновать начала. Словно тигрица дикая, едва не бросилась на меня.
— Да, это была Ника, — кивнул. Соня прикрыла глаза, скорчив виноватую моську. Решил ее немного подтрунить.
— Папина дочка, ты постоянно сомневаешься во мне, и меня это скоро начнет обижать.
Соня выглядела такой забавной. Я не смог сдержать улыбки.
— Чего смешного? — пробурчала обиженно. А теперь в уголках ее глаз появились слезы. Я обнял ее, притянув к себе. Коснулся ее губ своими.
— Ты чего? — удивился, когда она еще больше заплакала.
— Твои родители. Они сейчас живут в Америке? И ты оттуда? Поэтому Монтана? — слезы потекли по ее лицу ручьем.
— Эй, хватит плакать, — взял ее скулы в ладони, в глаза ее заглянул.
— Я не уеду, слышишь? Собирался просто забрать Нику и свалить в Америку, домой. Но когда встретил тебя, понял, что ни за что не покину Россию. Как бы хреново здесь не было… — засмеялся, понимая, что даже объяснить ей не могу, насколько хреново.