Лика почти завидовала этой истории. Не чужому счастью, но тому, что в этой паре чувства оказались взаимными, не как у неё.
– Значит, тебе обязательно надо их пройти.
– Надо. Только, я думала, это будет проще…
Да, она про краску. Её никто не ожидал.
– Ничего. Мы справимся. – Процедила Анжела, зная, что не сдаст ни себя, ни Ринку.
И не сразу заметила, что Ирине смотрит на неё странно. Задумчиво и весело. Совсем уж неожиданной стала фраза.
– Знаешь, про русских ходят байки… Не знаю, мифы… Про вашу… мрачность, закрытость. Вас все опасаются.
– Почему?
– Потому что вы… непонятные. И потому что не сдаетесь. Так вот, я поняла, что такое эта ваша мрачность. Я увидела это в тебе – это решимость. С тобой мы не проиграем, я верю.
Зависшей на секунду Анжеле стало смешно. Решимость? Ну да, а как же. Она присуща практически всем, кто родился в России, без неё попросту не выжить.
– Прорвёмся, подруга, – улыбнулась Анжела легко. И допила коктейль.
– Скажи, – послышалось сразу после, – а кто этот парень, по которому скучаешь ты? Как ты оказалась на базе?
Тоже долгая история. И тоже начинать издалека?
* * *
Тесса
Она гуляла по улицам и рассказывала ему обо всём подряд. С ним она будто бы была не одна. Нет, не делала звонок на самом деле, не набирала заветные цифры, но представляла, что он слушает. Говорила об отце, работающим на заводе по сборке автомобилей, про мать – клерка, про брата – вечного отличника. Про отсутствие в жизни друзей, про идеального, как ей казалось, Эриха – дьявол бы его подрал. И все думала, а какие темы были бы интересны ему, Информатору? О чем мог бы быть их следующий диалог?
Вдыхая вечерний воздух, Тереза обожала саму возможность разговора, холила, лелеяла и берегла чувство «я могу ему позвонить».
То вдруг принималась говорить о прочитанных книга – да-да, она их читала. То причитала о прошлом, признавалась, что могла бы быть другой, если бы ни вечная враждебность окружающих. То сама же искала в ней смысл – плюсы и бонусы, – оправдывалась, обрывала себя, после корила – нет, такое ему точно было бы слушать скучно. Начинала хвалить родной город.
В какой-то момент опустилась на лавочку, устали ноги. Молчала, дышала. Зачем-то добавила вслух:
– Музыка тут хорошая. Мне нравится.
Привычно давил на ухо наушник от гарнитуры, давил не больно, но успокаивающе. «На связи». Ей нравилось думать, что они всё время на связи.
– У нас таких групп нет. Как «Volhen Stok» или «Papparizzi». Такие убойные ритмы, такие гитарные загибоны…
Она просто рассказывала всё, что шло на ум. И подпрыгнула на лавке, когда наушник ответил:
– Согласен. Музыкальная динамика у них отличная.
Он…всё… это время… слушал? Слышал? Весь этот бред, эту белиберду? Боже, Тессе захотелось провалиться под землю. Опять она жалкая; навалился стыд. Но робкий, быстро сменившейся хрупкой радостью.
Он слушал.
Он и был с ней всё это время, как ей того хотелось. Подключился без щелчка, никоим образом не выдавал собственного присутствия.
– Значит, – помолчав, обронила Тереза, поддела носком кроссовка бумажку, – вам не обязательно звонить?
– Звонок, нажатие цифр на телефоне – всего лишь изъявление намерения с нами связаться.
– И номер не важен?
– По сути, нет.
У неё клубок внутри застыл. От благоговения и благодарности за то, что хотя бы «этот» от неё не ушел, не бросил. Быть может, он в ней что-то увидел? Быть может, в ней что-то есть? Хотя бы чуть-чуть. Тереза хотела было извиниться, мол, прости, не хотела присесть тебе на уши со всей этой чушью, но одернула себя. Не хотел бы – не слушал бы.
– Вы, должно быть, очень богаты. Если берете деньги за каждый ответ… Куда вы их тратите?
– Не скажу. А деньги человек платит за поворот в собственной судьбе. Потому что каждый наш ответ её поворачивает. Так заведено.
Ей до дрожи удовольствия нравится его голос. И хотелось вспомнить его лицо.
– Я хочу тебя увидеть…
Успела выпалить до того, как сдержала себя.
На том конце усмехнулись мягко.
– Не выйдет. Я не человек.
– Но ты был… человеком. Я помню твои… руки.
– Я был полем в образе человека. К тому же, находясь на предсмертной грани, вы, люди, воспринимаете мир проницаемым. Поэтому ты хорошо могла меня видеть.
– Я хочу…
«…снова»
Тереза спиной ощутила, что тему продолжать не стоит. Не сейчас. Лишь бы не надавить туда, куда нельзя, лишь бы не отключился.
Куда-то спешил народ. Мимо неё иногда проходили; она сидела на безымянной аллее, похожей не парковую.
– Хочешь, что?
Он ведь знал, конечно, продолжение любой её фразы, но дал шанс реабилитироваться.
Тереза мялась, но недолго.
– Я слышала, что люди, не прошедшие испытания, исчезают. Хочу знать, куда?
Динамик тепло и насмешливо молчал. Как бы ни звали того, с кем она говорила, её осознанное отхождение от «края» он оценил.
– Исчезают не все, а только те, кого Комиссионная база расценивает «непригодными», то есть не интересными для получения личного опыта и взаимодействия их опыта с опытами других людей на Уровнях.
Слов много, но она поняла.
– Расценивает после провала?
– Комиссионным кодом здесь испещрен весь воздух, Тесса. И база собирает о вас данные, когда вы спите, действуете, думаете, принимаете решения, сомневаетесь, одеваетесь и обедаете. Комиссии не нужны эти тесты, чтобы определить ваш тип личности, тесты больше о вас самих показывают вам.
Она хотела повторно спросить: «Так куда они исчезают?», но вдруг решила, что ей не очень-то и интересно. Пусть хоть под землю проваливаются. Раз уж на деле выходит, что можно тесты, если ты личность интересная, проваливать один за другим.
– Но все-таки они заставляют нас проявлять себя.
– Да. Здесь всё является одним большим беспрерывным тестом. Даже, когда этого не отображает инфо-бокс.
Так она и думала. Можно либо лажать и бояться, зная это, либо продолжать жить с высоко поднятой головой и без страха.
Почти стемнело. Вот они, вроде бы, и поговорили, но говорить с ним ей хотелось еще. На любые темы.
– Как мне тебя называть?
– Выбери имя.
Ей не хотелось выбирать. Ей хотелось знать.
– Скажешь однажды?
«Денег не хватит» – вот о чем сообщила ей насмешливая тишина.
– Спасибо, – произнесла она шепотом.
«За моё не одиночество»
Тот, кто разговаривал с ней, слышал даже мысли, Тереза была в этом уверена.
– Твое одиночество – иллюзия. Как и нелюбовь к тебе других людей.
– Ну да, конечно…
Вспомнился взгляд русской, брошенный сегодня в спальне. Взгляд гиены, которая сомкнет на твоем горле зубы, как только представится возможность. Эти две, наверное, развлекаются где-нибудь, пьют, гуляют. Терезу, конечно же, никто не позвал, и ей не будут рады.
Все-таки, где они?
Они попыталась – раз уже знает всё на свете – определить чужое местоположение, используя новые непонятные ей самой навыки, но высветился лишь район города. А после заныли виски.
Усмехнулась гарнитура. Мол, «не лопни от усилий, деточка» в желании ощутить себя всемогущей. А после послышалось два слова:
– Диско-бар Ривари.
«Они там. Я облегчил тебе задачу»
И Информатор отключился. Нет, ни щелчка, ни коротких гудков – Тесса просто знала, что её собеседник временно исчез.
Что ж, она посмотрит на этот бар. Благо схема городских маршрутов в её голове прорисовалась легко и отчетливо.
* * *
«Неужели ты думаешь, что мужик, занимающийся перевозками пассажирок каждый день, лапал только тебя? Святая наивность!» Скорее, зашкаливающая тупизна, сообщила бы Тесса вслух, но тогда однозначно выдала себя. А выдавать собственное присутствие за столом она не собиралась. Не для того пряталась вот уже какое-то время на соседнем стуле, чтобы теперь фыркнуть слишком громко или не сдержать рвущийся наружу комментарий.
Всё получилось спонтанно. Тереза думала, что придет сюда, посмотрит на бар и уйдет, но Информатор, стоило ей пересечь порог заведения, вдруг спросил:
«Хочешь лайфхак?»
«Хочу»
Оказалось, что в «Ривари» существуют режим посещения под названием «инкогнито». И стать невидимкой – не настоящей невидимкой, но получить укрывающий тебя от взглядов энергетический плащ, – можно просто приложив ладонь к нужной панели. Панели, находящейся в дальнем конце бара за шторой. К панели, о которой, к слову, никто не знал. Тесса, конечно, не смогла удержаться и теперь сидела за столом соседок по комнате, слушая чужие пьяные задушевные беседы. Про какого-то Александера, по которому сохла Ирине (начало этой байки Тереза пропустила, поэтому не знала, кто он такой и откуда взялся), а вот про некоего Лока услышала повествование практически от начала и до конца.
«Ну, не дура ли» – опять мысленно адресовала она вопрос Информатору. – «Как можно верить в то, что «извозчик», на коленях которого в машине лежит по несколько девок в день, будет тебя помнить?» Мужики все одинаковые. Они побегут за той, которая даст им пощупать титьки. И моментально сменят тебя на ту, у которой титьки больше и красивее – вот и вся логика.
Но Анжела всё говорила про какие-то тайные чувства, очень глубокие, которых никогда не испытывала, и «не фыркать» Тессе становилось всё сложнее.
Хорошо, думала она, что сидячие места вокруг столиков широкие. Что сюда можно посадить еще человек пять шесть. Хорошо, что темнота бара скрывает мягкую обивку, которая, наверное, прогнулась под весом «дамы-невидимки». И чудно, что система Ривари умеет разводить посетителей так, чтобы те никогда не натыкались на «инкогнито». То есть, если она, Тесса, начнет прокладывать себе путь в туалет, то гости, встречающиеся ей по дороге, будут сворачивать. У них попросту будут появляться препятствующие факторы движения в виде гостей, окликов или спонтанных мыслей. Это же просто гениально. Жаль, в родном мире до изобретения подобных систем далеко. Иначе она бы давно с такой же простотой, как сейчас, выведывала бы чужие секреты.