Тяжело было и бледной Лике.
Тесса была похожа на ведьму – злобную и упертую. Или на мелкую готку, желающую доказать бешеным взглядом, что она чего-то стоит.
– Сходим… в буфет… Закажем свежую выпечку…
Это Ирине Анжеле. Но буркнула пёсина, как её называла Лика.
– Смени пластинку, от еды мутит…
Ринке, никогда никого не посылавшей, впервые захотелось это сделать.
Три минуты до конца.
Теперь её сознание вел голос Лики. Сознание, наверное, потому и не отключалось, потому что слушала ниточку-проводник.
– Давай… Еще вдох… Один, два… Не спеши… Выдох… Вдох…
Слушала даже пёсина.
Тесса
Она оставалась здесь из упрямства. Если эти две не вышли, то и она не выйдет… Хотя впервые наружу хотелось нестерпимо, впервые хотелось домой, в родной мир. Может, в задницу местные красоты и возможности? Может, просто за дверь, а там… будь что будет? Гарнитура молчит…
Она перестала озираться на табло; очень вялым сделалось тело, ватными и путаными мысли. Давило одиночество, хотелось уйти. Куда-то, где или совсем темно или очень светло. Как повезет.
Она настолько проштрафилась вчера, что Информатор до сих пор молчит? Наверное, настолько. Наверное, он больше не заговорит, тем более, связи нет… Ей не хватало его невидимой руки, его насмешливого голоса.
Тесса чувствовала, что отключается, что слабеет пульс.
Что за дерьмо – эти испытания? Ей коэффициент сложности вчера за нарушение территорий повысили тоже. Встряла.
Хорошо бы сдохнуть вот так, без боли, как будто засыпаешь. Стремно, но лучше, чем от ножа.
«Иллюзия» – вдруг тихо произнес наушники, и Тереза сначала подумала, ей показалось.
– Что? – прошептала одними губами.
Да, это говорил он – её Информатор.
«В этой комнате отсутствие воздуха – иллюзия. Не верь»
Адреналин бахнул ей в мозг, будто взорвался фейервек.
За двадцать две секунды до выхода Тесса заорала, как ненормальная.
– Ты здесь! Ты не ушел!
А после рассмеялась. Ей вдруг стало плевать, что воздуха мало, что его почти нет. Она перестала в это верить.
Несмотря на почти полную отключку, обе «подруги» открыли глаза. И сил на удивленно-укоризненный взгляд им хватило.
«Эта дура сошла с ума» – вот что читалось на их лицах. Да плевать. Тесса не думала, что в столь поганых условиях, когда тело уже не слушается, а втягивать в легкие попросту нечего, можно ощущать себя счастливой.
И на выход вполне бодрая, когда прозвучал сигнал, она кинулась первая.
* * *
(Future Royalty – Don't Break on Me Now)
Лок проснулся поздно, потому что все-таки перебрал накануне. Ныли виски.
Он так и не выкинул её из головы, хотя должен был. Но как, особенно после вчерашнего, когда злая Анжела – все равно, что взрывная карамель на языке. Щелкает, посылает фейерверки в мозг и вызывает желание насладиться ей еще больше. Беда.
Его отстранили от перевозок на две недели, ему вкатили за «распущенные руки» такой штраф, что едва ли осталось на еду. Хуже, ему назначили тест на «равнодушие», на непривязанность к отдельно взятой личности, и этот Комиссионный тест выявит все следы влечения даже из подсознания. Если они останутся, Локхарт лишится работы окончательно. Конечно, хороший нейрограф всегда найдет себе и дело, и зарплату, но док привык кататься с командой. Команда – это друзья. И вчера они все были недовольны подданным на них рапортом.
Давно поднялось солнце; били в окно лучи.
Он выпил воды, прошелся по квартире. Отвык, оказывается, сидеть без дела.
«И к ней не пойдешь, и от неё не уйдешь»
Перламутровая энергия, мягкая, пушистая, такая наэлектризованная вчера. Ему бы остаться безэмоциональным, но вместо этого Лок окончательно понял – выпади ему шанс вернуться в прошлое, он повел бы себя так же. Есть ситуации, когда чужие правила работают, но бывают такие, когда чужие правила посылаются в зад. И начинают действовать свои. Которые говорят: «Она нужна мне ближе, я хочу её чувствовать…»
Раньше Локхарт в этой ситуации не бывал.
Еще эта Марта, которую увидела Анжела… Марта, обожающая щупать всех, до кого могла дотянуться, потому что тактильный контакт дарил ей ощущение «не одиночества» и хоть какой-то «любимости». Все у Грейди знали об этом, все прощали ей эту маленькую слабость, памятую о том, что Марта, предпочитающая исключительно женщин, недавно рассталась с подругой.
Анжела, увидев лежащую на плече дока руку, подумала всё что угодно. Имела право.
С другой стороны, как и почему она появилась в баре? Кто отправил ту подставившую и её, и его записку? Написанную вовсе не почерком Локхарта, но сообщающую «приходи». Кем был тот гад?
Чтобы перестали ныть виски, пришлось выпить таблетку.
Если раньше Лок был практически уверен, что через две недели сдаст тест и вернется к перевозкам, то теперь заимел огромные на этот счет сомнения. Всё, чего он хотел, когда видел эту удивительную девчонку, это забыть вместе с ней о внешнем мире. Никогда не ощущал этого ранее, и, кажется, это чувство собиралось сгубить ему карьеру.
Об анонимном посланнике могли знать только Информаторы. Денег на получение ответа было в обрез, но Локхарт набрал решетку и ткнул «вызов» еще раз. Тщетно.
Ему не ответили вчера вечером.
Ему не ответили – необъяснимый нонсенс – сегодня тоже.
* * *
Анжела
(Vo Williams, UNSECRET – Born To Rule)
Позволили им поесть?
Нет!
Стоило им подняться в свою комнату и подойти к холодильнику, успеть обнаружить, что он пуст, как запищал инфо-бокс, обозначая следующую «аудиторию». И начало нового теста, который случится через две минуты. Хлебнув воды, они бросились прочь из комнаты, а после к лестнице, ведущей на этаж ниже.
Новая комната, на этот раз большая – спортзал. Окна высокие; у каждого испытуемого своё место, свой пятачок. Людей больше, человек двадцать, весь состав новый. «Надзиратель», как его тут же прозвала Лика за исключительно жесткий вид, оказался мужиком из местных. Она научилась их отличать по ауре, очень ощутимой, давящей, умеющей приказывать без слов. Лицо железобетонное, взгляд такой же, но с прохладцей и насмешкой на дне.
Прогуливаясь, «капитан» отдавал странные и непонятные команды. Непонятные в своей примитивности, даже глупости.
– Подпрыгнули…. Повернулись на месте. Закрыли глаза на десять секунд…
Ему в руке не хватало хлыста, но он ощущался и без визуального воплощения.
Зачем прыгать? Зачем закрывать глаза?
Команды бесили. Жрать хотелось неимоверно. Почему второй тест без пауз после первого, ведь они даже отдышаться не успели?
– Наклонились… Обмякли…
– Нам что, делать больше нечего? – возмутился тот, кто стоял перед Анжелой. Парень, которому не хотелось ни «обмякать», ни наклоняться. Наверное, он надеялся, что тестировать будут его выносливость, потому что мышц у незнакомца хватало. А тут «детсадовские» конкурсы.
– Не нравится? На выход.
Исполнять приказы надлежало в течение тридцати минут – не так долго. Стандартное занятие по фитнесу на родине длилось дольше.
Анжела, стиснув зубы, изначально решила, что исполнять будет всё, о чем просят, пока не поймет скрытый смысл, пока не разберется в подспудной составляющей теста. Простого на вид, но непростого по ощущениям. Не могли «надзиратели» действительно тестировать народ на способность наклоняться.
– Ручки вверх подняли, пальцы скрестили… Телефон убрала. Убрала, я сказал…
Это он Тессе. Которая демонстративно скорчила недовольную рожу, а после… просто покинула зал. Виляя тощими бедрами – мол, подавись, не буду я твою дурь исполнять.
Ринка и Лика, стоящие недалеко друг от друга, переглянулись.
«Почему она ушла? Ведь проиграет…»
«Пусть проигрывает. Больше кислорода»
«Или она о чем знает? О том, что тест не такой важный? С кем она говорит в наушнике и почему с ним не расстается?»
Именно таким был бы диалог, если бы им позволили говорить.
Аудитория на поступок мелкой непокорной девки отреагировала удивленно-напуганно. Кто-то поморщился, кто-то выдохнул.
– Дальше! – гаркнул «пастух»
Это слово ему подходило тоже, потому что Анжела, чем дальше, тем больше напоминала себе овцу. «Сходили налево, сходили направо, пожевали траву. Думать запрещено!»
Накатывало нешуточное раздражение.
И вдруг ей стало ясно – ну, конечно. Кем или чем бы ни являлась Комиссия, о которой они читали (правящая власть в Мире Уровней), тестируют они наверняка именно это – уровень агрессии. Раздражаемость, непокорность. Способность или выполнять, или не выполнять команды.
– Стоим с отрытым ртом. С открытым! Широко!
Лика ощущала себя заводной куклой со встроенным чипом «Сири».
Слушаю и повинуюсь.
И силилась не реагировать негативно. Команды, в конце концов, простые, подчиняться, если задвинуть подальше гордыню, не так и сложно.
Но внезапно стало сложнее.
– Положили руку себе на промежность, погладили себя.
Теперь замерла даже она. Мужик, оказавшийся рядом с ней как раз в этот момент, спросил:
– Всё, сдулась?
Собственно, замерли все. А Лика почему-то думала о том, что тяжелее будет Ринке, никогда ничего вульгарного прилюдно не делавшей. И, чтобы отвлечь на себя внимание «надзирателя», Анжела противно улыбнулась, совершая нарочито медленные движения. Мол, хотел? На! Медленно опустила руку, медленно положила ладонь на ширинку собственных джинсов – стыдно ей? Не особенно. И погладила себя как стриптизерша.
Всё верно, её маневр выиграл для Ринки время – Ринки, которая сомнительного движения так и не совершила. Верзила не заметил.
А Лика думала – что будет дальше? «Протестируют пределы нашей покорности, заставив снять трусы?» На это не пойдет не только Ирине, Анжела была в этом уверена, но и она сама. А вот нагнуться и позволить этому козлу поцеловать её в задницу – это, пожалуйста.