Даже золотой медведь одобрительно кивнул. Лорд Керак встал и поклонился, выказывая на иркский манер свое полное согласие с Красным Герцогом.
Мастер Смит вернулся к очагу и долго смотрел на пламя. Потом резко заговорил:
– Хорошо, я согласен. Вчера на пустоши в шести лигах отсюда одайн попытались сожрать душу нерожденного младенца. – Он сцепил руки за спиной. – Я уже некоторое время знаю, что одайн просыпаются. Но до вчерашнего дня у меня не было доказательств. А теперь…
Пауза затягивалась.
– А теперь ты знаешь, что тех, кто сокрушил галлейцев, вел дракон, – поторопил его Красный Рыцарь.
Мастер Смит дернулся, но тут же решительно кивнул:
– Да, Габриэль. Так оно и было. Поворотный момент.
– Признаюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, – вмешалась королева.
Кремень поерзал в дубовом кресле, и оно протестующе заскрипело.
– Одайн, – буркнул он.
Лорд Керак прикрыл глаза ладонью.
Остальной совет был озадачен. Главный конюший кашлянул, привлекая к себе внимание:
– Полагаю, мы должны сосредоточиться на чуме.
– Мы должны сопротивляться ей всеми силами, – нахмурился Габриэль. – Но это дело волшебников и ученых. А пока мы будем терять людей. Я должен был это предвидеть.
– Я не думаю, что мы могли бы поступить еще разумнее, – возразил конюший.
– Слава Господу, – сказал приор Уишарт, – что мы собрали воедино армию и госпиталь для раненых у Гилсоновой дыры. Я приехал оттуда. Кашель очень тяжел… многие рабочие уже сбежали, унося заразу на юг.
– Лагерь придумала Амиция, – напомнил Габриэль. – Судя по всему, самое мудрое решение в этой войне. И Амиция нам нужна как можно быстрее.
– Вот только… – тихо сказал Гармодий, глядя на мастера Смита.
– Вот только она еще недолго останется с вами, – так же тихо подхватил тот.
– Это пророчество? – поинтересовалась королева. – Амиция очень ценный человек в моем королевстве.
Гармодий, Габриэль, Керак и Смит разом затрясли головами.
– Не пророчество, – ответил Гармодий.
– Превращение, – пояснил мастер Смит.
Бекка Альмспенд, нынешний канцлер, вздохнула:
– Ваша милость, я не самый глупый и невежественный человек в этом зале. Но я не понимаю и половины из того, что слышу. Может быть, стоит приостановить разговор? И объяснить всем, что происходит?
– Хорошо, – согласился мастер Смит. – Во-первых, в дело замешаны одайн. Одайн – древняя раса. Возможно, самая древняя. Эоны тому назад они сражались… с нами. С теми, кого вы зовете драконами. За господство над этим миром.
– Люди были рабами и солдатами драконов, – любезно вставил Габриэль.
– А ирки – рабами крааль, – добавил Керак. – Пока наши хозяева не нашли другой путь и не ушли к океану.
– Слишком много я об этом знаю, – буркнула Моган.
– Воды эти темны, и лучше их не трогать, – продолжил Керак. – Одайн… не такие, как мы. Даже как драконы. Но вы их победили.
– Да. Победили, как они победили крааль, и низвергли их в пучины. Но не уничтожили. У меня есть две равновероятные теории, и я готов ими поделиться. Возможно, Эш пробудил одайн, чтобы использовать против нас. В какой-то момент его единственной целью стало полное уничтожение человечества. Думаю, что теперь он считает, что иркам и Стражам тоже не место в этом мире. Моя вторая теория гласит, что Эш узнал, что одайн пробуждаются, и решил напасть на людей, пока они не стали игрушками и рабами одайн и не сделали их еще могущественнее. Мадам, – обратился мастер Смит к Бекке Альмспенд. – Я удивлен, что столь сведущий человек не знает, что использование силы отражается на любых существах. Эти изменения сложно измерить, и они зависят от самого существа, но конец всегда один. Личность уходит. Или становится…
– Кем становится? – спросила Альмспенд.
– Никто не знает. Кто-то остается и приобретает огромные силы, а кто-то просто исчезает. – Он усмехнулся. – С драконами такого не бывает.
– Это святость, – сказал приор Уишарт.
– Возможно, – согласился дракон голосом, явно выражающим несогласие.
– Что ж, это было невероятно интересно и местами страшно, – сказала королева. – А теперь вернемся к делам насущным. Я ничего не могу сделать с одайн. Но, видит бог, я могу бороться с мором. Мы принимаем предложение мастера Смита?
– Да, – сказал Габриэль. – Признаюсь, оно совпадает с моими планами. Мы должны сберечь совет и двор от мора, чтобы продолжать войну. Я знаю, как это прозвучало. Но если мы устроим ярмарку и турнир, сюда придет множество людей.
Возражений не было. Лорд Шон, который только что кашлянул в ладонь и увидел черные пятна, был рассеян, но все же нашел в себе мужество спокойно сказать:
– Прежде я хотел бы узнать цену.
Гармодий вывел его из зала. Вернувшись, он повторил вчерашнее заклинание.
– Больше никого. И что мы решили?
Альмспенд потрясла стопкой пергамента:
– Шесть актов об изоляции и уходе за больными.
Габриэль писал что-то на восковой табличке.
– Мы отправимся в Дормлинг, как только соберемся. Я не пойду с вами, у меня есть другие дела, но я встречусь с вами и королевой. Ты, мастер Смит, Амиция и Мортирмир попытаетесь справиться с мором там. А потом мы начнем действовать. Мы потеряем множество солдат и рыцарей, это помешает сбору урожая и ослабит город. Осенью не будет налогов, ваша милость.
– Лучше остаться без налогов, чем без людей, – заметила королева.
– Тогда Эш и нападет. Осенью.
Члены совета отправились собирать вещи, а сэр Ранальд остался, чтобы подробно обсудить отъезд с леди Альмспенд. Габриэль опустился на колени у кресла королевы. Мастер Смит стоял за ним.
– А что с этрусками и галлейцами? – спросила королева.
– А что с ними? – удивился Габриэль.
– Вы собираетесь стать императором? Тогда это тоже ваша забота. Кстати, где сэр Алкей?
– Уже действует, – ответил Красный Рыцарь. – Я отдал приказы и предпринял кое-что. Да, ваша милость. Я, вероятно, буду императором.
– Ливиаполис? – спросила она.
– Сначала я должен убедиться, что на западе безопасно. Мне понадобится мой отряд.
– Вы клялись помогать мне и моему сыну.
– И я не нарушу клятву. Я буду лучшим союзником, когда-либо существовавшим у Альбы.
– Вы откажетесь от титула, если я велю?
Габриэль все еще стоял на коленях. Он глубоко вздохнул. Все на них смотрели, мастер Смит был совсем рядом. Но лгать Габриэль не собирался.
– Я не ввязывался бы во все это, будь у меня другой выход. К тому же однажды я уже отказался, – попытался пошутить он. В глазах королевы он увидел страх. – Да, ваша милость. Я ваш человек. Если вы велите мне отказаться, я так и сделаю и приложу все усилия, чтобы помочь Ирине принять нужные решения. Но…
– Но вы ей не доверяете.
– Я не думаю, что ей достанет ума и знаний, чтобы быть императрицей. Никто из них не… неважно. Возможно, во мне говорит гордыня. Главный урок, который я усвоил за последний год, состоит в том, что я – не центр этой интриги. Не больше, чем вы, Амиция или ребенок.
– А Бланш? – спросила королева. – Что с ней будет, если вы женитесь на Ирине?
– Я не женюсь на Ирине, – поморщился он. – Ваша милость… здесь не место для таких разговоров, но я кое-что понял о себе и о Бланш. Я не думаю, что смогу жениться на Ирине, лишь бы стать императором. А если она храпит?
– Я храплю! – сказала королева.
Мастер Смит почему-то рассмеялся. Габриэль приподнял бровь, и дракон махнул рукой.
– К тому же она пыталась убить меня по меньшей мере единожды. А то и трижды.
Глаза у королевы были большие, спокойные и глубокие. Кто-то говорил, что в них тяжело смотреть. Некоторые мужчины путали ее открытый взгляд с влюбленным.
– А вдруг она попытается убить Бланш? – спросила королева. – Это мне не понравится.
– Мне тоже, ваша милость.
– Сын Тоубрея женился на прачке. Вы могли бы ввести это в моду.
– Вам не жаль бедных прачек, ваше величество?
Королева улыбнулась.
– Вы подумаете о том, чтобы жениться на Бланш?
Габриэль видел несколько ветвей продолжения этого разговора. Он мог бы возмутиться вмешательством в частную жизнь… но в пасхальную неделю Бланш сделала для спасения королевы больше любого другого, не считая разве что его самого. И королева имела полное право – феодальное, человеческое, да даже герметическое – приблизить Бланш к себе. Он мог бы солгать – но после весны, заполненной войной, лагерной жизнью и рождением детей, они знали друг друга слишком хорошо.
– Ваша милость, – нахмурился он. – Мы с этой дамой не обсуждали подобный вопрос. Вовсе. – Он склонил голову. – Я еще не готов…
– Но вы не против.
– Я не могу относиться к фрейлине вашей милости как к девке, годной только удовлетворять мои желания… девке, которую можно выгнать.
Габриэль начал понимать, что возмущен вмешательством в частную жизнь.
Глаза королевы горели, щеки вспыхнули. Она тоже разозлилась. Они долго и пристально смотрели друг на друга, а потом дрогнули одновременно. Габриэль еле удержался от смеха.
– Хорошо, – кивнула королева. Она встала, и все немедленно поклонились. – Вероятно, это я и хотела услышать. Возможно, я заслужила подобный тон за свою дерзость. Но сейчас, сэр рыцарь, вы просто один из моих людей, как и она. Правила и законы моего двора распространяются на вас обоих. Особенно если учесть то, как вы ведете себя на людях. – Она наклонилась и сказала ему на ухо: – Многие девицы и дамы считают вас желанной добычей, сэр Габриэль. Пожалейте бедняжку Бланш, которая постоянно видит рядом с собой соперниц знатнее себя и богаче. – И закончила громко: – Возможно, вы хотя бы знаете, собирается ли ваш брат жениться на моей Мэри?
– Мадам, – поклонился Габриэль. – Я слышал упоминания об этом, но не слышал серьезных разговоров. Это все война…
Бекка Альмспенд отчаянно махала руками. Потом выступила вперед.
– Ваша милость, нам нужно двигаться. Сэр Ранальд уже загружает повозки.
– А ты когда в