императора он совсем не походил.
– Милорд, прошу отпустить меня. Мой господин хочет меня видеть.
Габриэль встал и сжал руку Пайама.
– Мы друзья, и я тебе не господин. Приходи и уходи, когда пожелаешь. Только передай мое почтение… и почтение мастера Гармодия…
– Да-да, – нетерпеливо сказал Пайам.
– Девушка? – ухмыльнулся Габриэль.
– И не одна, – добавила Бланш.
Пайам насмешливо поклонился.
– Все возможно, – сказал он глубоким торжественным голосом и подмигнул Бланш.
– Ладно, иди. Пришли нам весточку.
Когда он ушел, Габриэль поцеловал Бланш и попробовал поласкать. Было невероятно жарко. Внимание Бланш нравилось, но вообще ее сейчас ничто не интересовало. Впрочем, она знала, что, если он продолжит, интерес проснется.
– Ты правда на мне женишься?
– Да. – Габриэль не останавливался.
– Когда?
– Сейчас? Минут через пятнадцать?
– Я уверена, что беременна.
Его улыбка стала ей наградой и принесла облегчение.
– Интересно, как это случилось? – спросил Габриэль.
– Да уж, интересно.
– В Венике, если получится организовать.
– Ой! – Она поняла, что вмешалась в план ведения войны.
– На самом деле, это будет полезно в нескольких смыслах.
– Очень приятно, – фыркнула она. Она уже осмеливалась на него злиться.
Габриэль приподнялся на локтях. Он лежал на ней, и она, черт возьми, начинала интересоваться происходящим.
– Милая, понимаешь… сейчас так же удобно, как и в любой другой момент.
– Как мило, – буркнула она, обдумывая убийство.
– Смотри. Если ты выйдешь за меня, такова будет вся наша жизнь. Все время на виду. Ты была прачкой, и все об этом узнают. Если у тебя были любовники до меня, об этом тоже все узнают. Наша свадьба будет публичным событием. Я использую ее, чтобы привлечь вениканцев. Они мне нужны. Их банки будут финансировать мою войну. Ты считаешь себя прачкой, но у тебя такие же способности, как у Сью и Майкла. Ты умеешь организовывать. Ты умеешь планировать и исполнять. Я не могу сражаться с Эшем один. Если ты выйдешь за меня, ты выйдешь за войну с Эшем. Из любовницы и королевской прачки ты станешь… главным планировщиком, не знаю. К тому же брак с простолюдинкой сейчас – особенно удачная идея. Помоги нам Господь, если я породнюсь с кем-то вроде графа Тоубрея.
– Отца Майкла, – вставила она, чтобы показать, что слушает.
– Вроде того, – сказал он с покровительственной улыбкой, которую она терпеть не могла.
– Я должна ознакомиться с планом?
Он провел языком по ее ладони, а потом по соску.
– Прямо сейчас?
– Да! – Она села, оттолкнув его.
– Может, я просто объясню? – вздохнул он.
Он оставил ее изучать план, а сам разоделся в бархат, шелк и сукно и спустился по трапу в лодку. Его отвезли на берег к султану и великому магистру. Габриэль явно дал понять, что в этом городе женщины не участвуют в дипломатических миссиях, и Бланш смирилась, хотя ей пришло в голову, что Павало относится к ней вполне серьезно. Это могло привести к скандалу, которого она не хотела.
Не так часто.
Она посмотрела, как он уплывает, и начала читать.
Не дочитав и первую страницу, она в ужасе схватилась за живот.
Султан возлежал на диване, Аль-Рашиди – на кушетке, заваленной подушками. Когда двенадцать рыцарей в тюрбанах, великолепных кольчугах и доспехах, украшенных серебряными стихами из Корана, ввели посетителей, султан встал.
Габриэль выступил вперед и глубоко поклонился. Говорил за него Павало Пайам.
Чтобы сэкономить время, Габриэль пришел как Красный Рыцарь. Встреча султана с императором потребовала бы нескольких недель согласования и церемоний.
Султан неплохо говорил по-этрусски, как и Габриэль, и после нескольких цветистых комплиментов они перешли к сути дела: войне и морским чудовищам.
Султан знал удивительно много.
После нескольких фраз Пайам поклонился.
– От имени моего господина я хочу сказать, что наш М’буб Али встречался с вашим Кронмиром. Они похожи. Говорить ли дальше?
Султан свирепо посмотрел на него, но Пайам, не дрогнув, глядел в лицо немертвым, и взгляд султана тоже выдержал. Габриэль вздохнул и устроился в подушках поудобнее.
Аль-Рашиди не вставал. Пайам смотрел на него со слезами на глазах.
Когда официальная беседа завершилась, их провели по городу: сэра Майкла, сэра Георгия Комнина, Габриэля Мурьена и Моргана Мортирмира. Они вошли во двор, застроенный невысокими зданиями из белого мрамора, и услышали призыв к молитве. Верные молились, а Габриэль усмехнулся.
– А здесь мы считаемся неверными, – сказал он Майклу.
– Ты вообще нечестивец.
После шербета Пайам провел их в покои Аль-Рашиди, где стояли добротные вениканские стулья.
– Боюсь, наша встреча для тех, кто умеет входить в эфир, – сказал Аль-Рашиди.
Майкл и Георгий поклонились и вышли вместе с Пайамом, чтобы пофехтовать во дворе.
Дворец Аль-Рашиди был великолепен, под стать самым роскошным Дворцам, которые видел Габриэль, – а благодаря союзу видел он их немало. Блистал паркет, стены, потолки и полы были отделаны особой инкрустацией, сочетавшей в себе слоновую кость, черное дерево и различные фрагменты всех промежуточных цветов.
Магистр ожидал во дворе, выложенном мрамором. Ни один камень и ни один символ не походил на другой.
Морган почти лишился дара речи и пялился на все вокруг.
– Вы подобны богу, – заявил он.
– Ересь! – сказал Аль-Рашиди. – Но лесть все же приятна моему сердцу. Вы достигнете большего, нежели я, если вас не убьют. А теперь пойдем. У меня немного времени.
– Почему? – спросил Габриэль.
– Что ж, пожалуй, я отвечу. Я должен был умереть уже довольно давно. Около года назад. В отличие от брата Гармодия и этого юного феникса я изучал искусство некромантии. – Он горько улыбнулся. – Мою жизнь поддерживал один из паразитов, но утром я его убил. И сам умру еще до заката.
– Твою мать, – сказал Габриэль, который ругался довольно редко.
– Не стоит, – покачал головой Аль-Рашиди. – Я сотворил великий грех. Могу только надеяться, что сделанное нами искупит его.
Габриэль размышлял так же примерно каждый день.
– Не мне судить вас. Но я тоже надеюсь, что мои дела искупят мои грехи.
Морган был умен, но слишком молод, чтобы их понять.
– А почему вы не сохранили паразита, если могли им управлять?
Аль-Рашиди погладил эфирную бороду.
– Пайам задал тот же вопрос. Во-первых, мне не хватает вашей самоуверенности, я не знал, не обманывают ли меня одайн. И даже сейчас может оказаться так, что они узнают каждое мое слово. Не раскрывайте мне план. Я покажу вам кое-что. Это мой подарок вам и вашим союзникам. И я дам вам совет от имени своего господина, которого они убили. Победив одайн, убейте всех драконов.
Габриэль кивнул. Мортирмир тоже.
– Так и Гармодий говорит.
– Ты колеблешься, Красный Рыцарь, но я вижу их мысли, и они хотят сделать с вами то же самое.
Старый магистр совсем не казался умирающим. Он светился силой и здоровьем.
– Мы не сможем даже напасть без драконов, – возразил Габриэль.
– Тогда слушайте. Сейчас приводится в действие план, который разрабатывали сотни лет. И он невозможен без вас и ваших друзей. Мы знали день, когда это случится, с тех пор как госпожа Юлия нанесла на карты звезды и врата, почти сто шестьдесят лет назад. Ты говоришь, что драконы помогают нам, а я говорю…
– Вы знаете день? – Габриэль чуть не выпал из эфира.
Аль-Рашиди только отмахнулся, словно ему и вправду не хватало времени. Он провел их в комнату – в его Дворце отсутствовали коридоры, и из двора они переместились мгновенно. Стены здесь были выложены плитками глубокого синего цвета с золотыми буквами, и двух одинаковых среди них не нашлось бы.
– Если бы драконы были нашими союзниками, они бы уже отдали тебе то, что я отдаю лишь сейчас, перед смертью.
Он начал открывать заклинание такой сложности и мощи, что Габриэль, хорошо знавший сокровенные заклятия Гармодия, попятился, а Морган вскрикнул.
Аль-Рашиди научил их всему, символ за символом, и синяя комната до последней плитки перенеслась в их Дворцы, и значение золотых надписей стало понятно.
Это было не одно заклинание.
Целая сеть вложенных друг в друга чар, опирающихся на искусство некромантии и все знания об одайн. Габриэль узнал дни, когда открываются врата, и увидел простую карту сфер, куда они вели.
Габриэль читал все это, глотал, изучал. В эфире не существует времени, и они с Морганом не спешили. И наконец, под закат жизни великого человека, он спросил:
– Откуда взялось это заклинание против одайн?
– Хороший вопрос, Красный Рыцарь. Жил однажды человек, который хотел обмануть смерть. Он продал свою душу им, а заодно и нам. На каждой стороне всегда есть двойные агенты, а во вражеском лагере всегда есть разведчик. В каждом народе рождаются предатели.
– И драконы победили одайн десять тысяч лет назад?
– Так они говорят.
– Сколько энергии на это нужно? – задумался Морган.
Ему явно не терпелось попробовать свои силы.
– Очень много. Нельзя прерывать герметиста за работой, иначе ткань реальности порвется. Опасно всякое великое заклинание, но в этом случае…
Габриэль взглянул на Моргана и открыл воспоминание о мастере Смите и стоящих камнях. Аль-Рашиди просмотрел его несколько раз, обращая особое внимание на пробелы.
– Насколько я могу разглядеть в чужом Дворце, это то же самое заклинание. – Он погладил длинную бороду, как кошку. – Я озадачен, Красный Рыцарь.
– Могу ли я… изучить это заклинание, основываясь на том, что я видел?
– Да бога ради! – прервал его Мортирмир. – Конечно. Посмотри сюда и сюда.