А Тридцать четвертая почтовая птица, парящая в шести почти смертельных тысячах футов над равнинами Арле, видела десятки тысяч одержимых рабов, марширующих на запад. Она видела мужчин и женщин, лошадей и скот, двигавшихся точно между двух армий. Расстояние между этими армиями быстро сокращалось. Император вышел к северу Арле; спустившись с перевалов, он оказался на единственной дороге вдоль края ледника. Армия султана бросила обоз и поскакала на восток.
Между ними собиралась и клубилась темнота, готовящая что-то дурное.
В двухстах лигах к югу армия патриарха Рума медленно шла на север. Во Тьму.
Люди Зака рассыпались вокруг дороги, надеясь найти оленя или овцу, но не нашли ничего. Безголовый, закинувший лук без тетивы за спину, выругался и вцепился зубами в черствую корку.
– Мяса нет? – спросил Урк Моган, оглядевшись.
– Нет мяса.
Рогатая яйцеобразная голова покачнулась.
– Голоден.
– И я тоже, браток.
– Слишком много камней.
– Хлеба хочешь? – спросил Безголовый.
На закате Габриэль снова собрал капитанов. Никомед с помощниками-солдатами приготовил круглый стол, но теперь сидели кружком на камнях и пили теплую воду. Вина не было даже для императора. В сотне телег, ставших сердцем армии, оставался только хлеб.
– Я могу не пережить ближайшие часы, – начал Габриэль. – Объяснять не стану. Если я погибну, у вас есть запечатанные приказы. Но если я сделаю то, что должен сделать, идите вперед как можно быстрее. Идите, пока не упадете. Пока не дойдете до Арле. Осталось около сотни миль.
– А что с немертвыми? – спросила Жизель.
– Их не будет, – ответил Мортирмир.
– По крайней мере, мы на это надеемся, – поправил Габриэль. – Мы сделали все что могли, чтобы враг положил все яйца в одну корзину. Теперь они собрались вместе примерно в пятидесяти милях отсюда.
– А вы что станете делать? – спросила герцогиня.
– Мы с Мортирмиром собираемся отобрать у Некроманта его рабов.
– В поединке? – поинтересовался Том Лаклан.
– Никакого рыцарства. Кинжал в спину, ночью, если получится.
– А нас с собой не берешь? – возмутился Том.
– Нет. Разве что вы поместитесь на Ариосто. Вы, наверное, заметили, что я давно на нем не летал. Между нами и равнинами Арле лежит пятьдесят лиг гор и долин, – тихо продолжил Габриэль. – Павало на юге, в дне пути, а Некромант знает, что его обманули. И, как любой военачальник, он собирается держать оборону, а не налетать на ифрикуанцев. Ему нужно просто держаться. Через двадцать пять дней сойдутся звезды и откроются врата. Так говорят астрологи.
– Еды осталось дней на пять, и не роскошной, – вставила Изюминка.
– На три, если считать ифрикуанцев, – сказал император.
Все застонали.
– А у нас за спиной армия и флот легата Рума. – Габриэль посмотрел на Кронмира, который морщился, как от боли.
– Кажется, убрав патриарха, мы получили более опасного врага, – сказал он.
– Ну так что, возвращаемся и деремся? – спросил Том.
– Да. Почти наверняка. Но сначала Арле. Арле важнее всего.
Герцогиня Жизель стукнула ладонью по столу.
– Верона и Веника с этим не согласятся, если армия патриарха объединится со всеми нашими врагами на севере, милорд!
Император встал, вынудив встать весь совет.
– Госпожа, если я окажусь тут утром и смогу обсудить с вами стратегию, возможно, мы примем решение отправить вениканцев и беронцев обратно через перевал. Если уговорить Павало присоединиться к вам, у вас будет более чем достаточно солдат, чтобы остановить легата. – Он улыбнулся той улыбкой, которую хорошо знали Изюминка и Гэвин. – Если я не вернусь, положитесь на Майкла.
– Я его подмастерье, – сказал Майкл.
Никто не улыбнулся. Все по очереди пожелали Габриэлю удачи. Напоследок он посвятил Тоби в рыцари.
– Сэр Тобиас… и не выговоришь, – сказал он, коснувшись плеча Тоби.
Тот разрыдался.
Наконец, он пошел прощаться с Бланш. Но она его опередила, явившись к круглому столу вместе с Кайтлин и леди Танкредой. Все трое нарядились и улыбались. Танкреда подняла вуаль и поцеловала Моргана, а Бланш укусила императора за нижнюю губу. Нежно.
– Возвращайся, – велела она. – И чтобы без всякой ерунды.
Он восхищался ею. Она не предала себя. Ему всегда нравилось ее мужество.
Он надел костюм для полетов и латные перчатки, Тоби застегнул на нем шлем, а Анна – пояс с мечом. Бланш подала ему копье. Морган вскарабкался в седло позади Габриэля.
Теперь надо сделать трудное? – спросил Ариосто.
Теперь да, – ответил Красный Рыцарь.
Почти час они летели вверх, пока день умирал. Когда солнце скрылось за горизонтом, они поднялись чуть выше, чтобы поймать еще немного рыжего и розового света. Но пики гор все еще вздымались на западе и на юге, а горы на севере казались и того выше.
– Я не чувствую его со стороны Арле, – сказал Морган в эфире. – Горы слишком высоки.
– Попробовать стоило, – ответил Габриэль, и они медленно повернули. Ариосто понес их на северо-запад, в горные долины восточного Арле. Взошла луна. Сначала она появилась где-то внизу, запутав их, – как будто они в самом деле оказались в эфире, выйдя из воздушного мира. Час полета. Ни одного звука, кроме свиста ветра. Ни одного ощущения, кроме ровных взмахов огромных крыльев. Темнота казалась такой непроницаемой, что Габриэлю приходилось смотреть наверх, в звездную бездну, чтобы немного прийти в себя. Внизу не было ничего, кроме черноты.
Габриэль думал только о полете. Они миновали первую долину и оказались в горах Арле. Он позволил Ариосто спуститься ниже, где воздух был плотнее и дышалось легче. Насколько они с Морганом понимали, внизу их сложнее заметить.
Ариосто оседлал теплый воздушный поток, поднимавшийся из третьей долины к светлой точке перевала. Армия бы сюда не дошла. Габриэль пытался дышать глубже, но горло перехватывало. Руки как будто ослабли.
Он очень боялся.
– Смотри, – сказал Морган.
Габриэль отпустил поводья, чтобы не отдать Ариосто неверный приказ, и вошел во Дворец, откуда и нырнул в лабиринт Моргана.
– Смотри, – сказал магистр.
Он создал темное зеркало своих мыслей. На нем светилась черная матовая точка.
– Вот он. Они. Не знаю, какой мерзостью они стали.
– А они нас видят? – спросил Габриэль.
– Нет, – рассердился Морган. – Я же говорил. Если мы не работаем с силой, нас не видно.
– Все равно я буду держаться пониже.
– Я прослежу за ними. Они… зачаровывают.
В реальности Габриэль приземлился к югу от перевала. От врагов его отделяли несколько сотен шагов по камню и льду. Ему хотелось развести костер. Потом он обнаружил, что вода во фляге замерзла.
– Они движутся, – сказал Морган.
Сердце Габриэля трепыхнулось, как будто хотело выпрыгнуть из груди. Он вернулся во Дворец Моргана и встал на клетчатом черно-белом полу, по которому магистр передвигал фигуры.
– Не вижу, двое их или трое. Но один движется сюда.
Габриэль почувствовал, что реальность плывет вокруг. Страх душил его – его, пережившего столько страхов, привыкшего ими управлять. Он чуть не потерял концентрацию.
– Как они нас увидели?
– Может, они нас и не видят. Может, той крошечный искры силы, которая нужна для поддержания Дворца, хватает для такого могущественного магистра.
Габриэль подумал, что, наверное, Изюминка точно так же себя чувствует, когда он предлагает что-то неправильное. Он сделал глубокий вдох и сосчитал до трех.
Только до трех.
– Ты можешь использовать математику, чтобы вычислить их скорость?
Морган задумался на мгновение.
– Отличная мысль. Да. Оно движется… очень быстро. Сто пятьдесят лиг в час или около того.
– Невозможно двигаться так быстро.
– Для дракона – возможно.
Слово «дракон» как будто зависло перед ними в эфире. Тот случай, когда называть имена не стоило.
– Пропавший дракон, – сказал Габриэль. – Волшебник, одайн и дракон. Человек, дракон и гнездо червей. Черный падальщик, который преследовал герцогиню и Кронмира. Дерьмо какое. А мы думали, что первыми заключили альянс с Дикими. – Он нахмурился. – Мастер Смит, я нашел вашего предателя. Руна.
Морган подергал себя за бороду. В эфире она была куда гуще и ухоженнее, чем в реальности.
– Бежать нет смысла.
– А ведь Том хотел убить дракона, – ответил Габриэль.
Подумав об этом, он не сдержался. Вынырнул в реальность и погладил Ариосто.
Готов? Пора сражаться.
Грифон повернулся. Глаза его сверкнули в свете звезд.
Сражаться? – с облегчением переспросил он. – Ты говорил, что будет тяжело.
Будет, – ответил Габриэль.
Никаких разговоров. Никаких Дворцов воспоминаний, никакого герметического обнаружения. Ничего.
Они поднялись в сияющее алмазами небо, и Ариосто понес их выше, к снежной шапке на вершине. Грифон медленно, лениво кружил у горы, пока они смотрели на восток и на север.
Габриэль ощутил напряжение. Мешало кольцо на пальце и золотой шнурок света, привязывавший его к Амиции. К другому континенту.
Что-то творилось на западе.
Он не рискнул проверить. Не рискнул отправить искру силы по золотой нити или попробовать найти Амицию, идущую по ветру.
Было темно. И холодно. После поворота лунный свет падал прямо на забрало, но тут пошел ледяной резкий дождь.
Габриэля грызло сомнение, главный враг всех засад. Дракон – если это был дракон – мог оказаться где угодно. Наверху или, наоборот, снизу.
Страх охватил Красного Рыцаря. Он развернулся в седле, чтобы посмотреть назад, и ничего не увидел, кроме бесконечной ледяной тьмы. В двух тысячах футов под ногами виднелись холодные скалы и снег. Низкое небо плевалось дождем и редкими снежинками. Где-то под левым крылом Ариосто торчали крошечные кривые сосны.