— Твой лучник прибыл, — глядя в огонь, произнес Луринга.
— Замечательно. Где он?
— В городе разместили, — поморщился Рауль. — По линии тайной жандармерии. При нем постоянно находятся двое сопровождающих. Лучше б сам его вызвал.
— Не уверен, что моя просьба нашла бы понимание у Малькольма Паре. Я, видите ли, последнее время не в фаворе.
— Все так серьезно?
— Переживу.
— Удачи. — Герцог-консорт допил вино, отставил бокал и спросил: — Что-то еще?
— Пожалуй, нет, — покачал я головой и обернулся к скрипнувшей двери.
— Рауль, ты здесь? — заглянула в кабинет симпатичная голубоглазая девушка с заплетенными в косы пшеничного цвета волосами, заметила постороннего и сдавленно ойкнула: — Извините, ваше сиятельство, не хотела мешать…
— Ничего страшного. Скоро освобожусь, — бросив на меня быстрый взгляд, отпустил Луринга красотку.
— Останьтесь! — потребовал я и уставился на герцога-консорта. — Пожалуйста, скажите, что это неправда. Прошу вас…
— Лиина, подожди за дверью. — На лице Рауля заиграли желваки; он какое-то время сжимал и разжимал кулаки, но вскоре сдался и, понизив голос, начал оправдываться: — Ну да, у меня роман с фрейлиной жены, и что с того? Я нормальный мужчина, я не могу быть один! К нашему делу это не имеет никакого отношения!
— К бесам вашу супругу и всех ее фрейлин! — так же вполголоса выругался я. — Вы что, не знаете, кто эта девица?
— Лиина Алурайя, фрейлина, как я и говорил…
Я только покачал головой. Лиина Алурайя! Молодая, курносая, голубоглазая. Фрейлина покойной великой герцогини…
— Это ведь о ней просил позаботиться Ричард Йорк! Ей выправили пенсию и отправили в провинцию, так какого беса она здесь делает?
— Да какая разница? — возмутился Луринга. — Мне хорошо с ней!
— Вы знали, кто она?
— Разумеется, знал! Себастьян, за кого ты меня принимаешь? Она летом вернулась в Ольнас, и я, памятуя о просьбе Йорка, пристроил ее ко двору…
— Замечательно, просто замечательно! — осушив бокал, я приоткрыл дверь и окликнул настороженно замершую в коридоре девушку. — Будьте добры, зайдите.
Лиина неуверенно прошла в зал, и поднявшийся из кресла Рауль успокаивающе взял девушку за руку.
— Не сочтите за бестактность, — мягко произнес я, — но какая причина побудила вас вернуться в столицу? Вам ведь назначили неплохое содержание?
— И отправили в ссылку? — презрительно скривилась фрейлина. — А меня спросили, хочу ли я этого?
— Ричард Йорк просил о вас позаботиться.
— Удивительно, что он вообще обо мне вспомнил!
— Разве вы не были близки?
— Близки? Можно и так сказать… — моментально растеряла Лиина весь свой запал. — Просто он всегда любил одну лишь Солу.
— А вы? Вы не испытывали к нему никаких чувств? — продолжил допытываться я.
— Я не смогла отказать своей герцогине, — прямо заявила девушка. — Это она попросила меня присмотреть за Ричардом.
— Вот как?
— Именно так! — с вызовом заявила фрейлина. — И я не собираюсь непонятно ради чего гнить остаток жизни в провинции! А что, если мне перестанут присылать деньги? Кто тогда позаботится обо мне и моем ребенке?
— Ребенке? — сипло переспросил я.
— Да, у меня мальчик.
— От Ричарда?
— От Ричарда, — слегка покраснев, подтвердила Лиина, и Рауль ободряюще погладил ее по плечу.
— Беса в душу! — выругался я, наполнил бокал и уточнил: — И вы привезли его собой?
— Разумеется!
— С ума сойти! — Я сделал несколько судорожных глотков, заставил себя успокоиться и уставился на Рауля: — Ваше высочество, вы понимаете, что натворили? Кое-кому из заинтересованных лиц известно о происхождении Ричарда, и рано или поздно они выйдут на ребенка.
— Да с какой стати кому-то понадобится сын мертвого капитана гвардии? — истерично крикнула Лиина.
— Успокойся, дорогая, успокойся, — с неподдельной нежностью Луринга обнял ее и предложил: — Я провожу тебя, Себастьян.
Рауль знал, что Ричард Йорк не только мертвый капитан гвардии великого герцогства Довлас, но и старший брат Эдварда Второго — нынешнего монарха Ланса. И, хоть официально Ричард считался умершим в раннем детстве, в действительности он погиб двумя десятилетиями позже. И ко всему прочему, еще и обзавелся наследником.
Незаконнорожденным, ну и что с того? Любителей половить рыбку в мутной воде это обстоятельство не остановит. В Лансе хватает интриганов, готовых ухватиться за любую возможность придать видимость законности перевороту, дабы привлечь на свою сторону новых сторонников.
И Виктор Арк… этот клятый Высший не зря ведь тогда в Леме интересовался судьбой Ричарда! Если он прознает о ребенке…
А он обязательно прознает! Ведь, по сути, я уже пригласил его в Ольнас!
Бесы!
— Ты уверен? — тихонько спросил Рауль, когда мы вышли в коридор. — Ты уверен, что происхождение Йорка перестало быть тайной?
— Разведке Ланса об этом известно совершенно точно. Когда они сложат одно с другим, ребенка похитят. Или убьют. Смотря кто доберется до него первым.
— И что делать?
— Заберите его и приставьте охрану из верных людей.
— Поручу это Рику…
— И пусть на всякий случай разместит вторую группу где-нибудь неподалеку.
— А как я объясню это Лиине?
— Не знаю, — пожал я плечами и позорно сбежал, прежде чем Луринга успел выразить свое негодование.
Но, в самом-то деле, — а что тут можно посоветовать?
Одна надежда, все закончится в ближайшие дни.
Очень, очень на это уповаю.
После приезда в Ольнас Магда Бланьеж — целительница, предсказательница и просто женщина ослепительной красоты, — какое-то время жила в квартире над приобретенной по случаю аптекой. А когда дела у нее пошли в гору, не стала мелочиться и перебралась в особняк неподалеку от возвышавшегося над городом герцогского замка. Где до сих пор и проживала.
А раз так — туда мы с Бертой и отправились.
Привыкшая транжирить казенные деньги циркачка заказала роскошный экипаж, но на этот раз я выговаривать ей за это не стал. Все же не голытьба какая на прием явится, а марнийские дворяне. Не поймут, если на обычном извозчике прикатим.
Всю дорогу я отчаянно зевал и боролся со сном. Последние дни толком не высыпался, и под вечер начинали слипаться глаза. Спать я просто боялся. Как ни крути, скопившейся в душе скверны с лихвой хватит, чтобы зачаровать обитателей пары городских кварталов, и стоит лишь на миг утратить над ней контроль, как бесы немедленно попытаются взять верх. И, возможно, у них это даже получится.
Вот и сейчас я ехал, клевал носом и ежился из-за колыханий запрятанного в грудину ледяного комка. Нет, расслабляться нельзя. Надо держать его, держать, держать…
Несмотря на все усилия, потусторонняя сила понемногу расходилась по телу, и с приближением ночи мысли становились четче, а запахи острее. В сумерках видел, будто ясным днем; на ярком свету и вовсе начинали слезиться глаза. Любой шорох — за дюжину шагов, любое прикосновение — как наждаком по коже. А когда касалась Берта, казалось, что вот-вот выскочит из груди сердце.
Нет, это не любовь. Это скверна, будь она неладна. Выжечь бы ее, да нельзя пока. Придется потерпеть. Еще немного потерпеть…
— Себастьян, с тобой все в порядке?
— Да, — кивнул я, чувствуя, как потихоньку проскальзывает меж пальцев скользкая льдина.
— Мы приехали.
— А! — Я выбрался из экипажа первым и подал руку девушке: — Прошу…
Берта, чье лицо скрывала густая вуаль, осторожно ступила на расчищенную от снега дорожку, и мы рука об руку зашагали к особняку. Спокойно миновали двор, где у коновязи дожидались хозяев десяток лошадей, поднялись на крыльцо, и дверь немедленно распахнулась.
— Приветствую вас, госпожа вон Сольгрев, — радушно улыбнулся франтоватого вида юноша. — Рад, что вы наконец приняли приглашение…
— Лучше поздно, чем никогда, — рассмеялась Берта.
— А ваш спутник?
— Себастьян вон Сольгрев, — заявил я, нисколько не покривив душой.
Ну — почти не покривив. Пожалованное за особые заслуги королем Марны имение хоть и не приносило ровным счетом никакого дохода, зато давало право именоваться не иначе как Себастьян Март, граф Сольгрев. Но зачем выпячиваться? Тем более что всем кавалерам ордена «Серебряного орла» присваивался и рыцарский титул.
— Прошу вас.
Вслед за привратником мы прошли в салон и стали раскланиваться с собравшимися там господами. К счастью, скучающие кавалеры и томные дамы вскоре потеряли к нам всякий интерес, и, взяв с подноса проходившего мимо официанта пару бокалов игристого вина, я отвел Берту подальше от огромного, чуть ли не в половину стены зеркала.
— Сольгрев, — неожиданно произнесла девушка, словно пробуя это слово на вкус. — Свозишь меня туда?
— Жуткая дыра.
— В самом деле?
— Говорят. Никогда там не был.
Я пригубил вино и оглядел собравшихся в салоне людей. Самые сливки общества. Высший свет. Золотая молодежь. Мой лучший наряд смотрелся на фоне шикарных туалетов как солдатский мундир на балу. Немудрено, что присутствующие нас демонстративно не замечали, и лишь на Берту украдкой бросали заинтересованные взгляды. Полагаю, вуаль вскоре станет неотъемлемым атрибутом местных модниц.
А в целом — все как всегда. Кавалеры играли в карты, пили вино и флиртовали с дамами. Красотки строили ухажерам глазки и перемывали косточки подругам.
Все как всегда, и вместе с тем у меня сложилось впечатление, будто собравшиеся чего-то ждут. Словно у происходящего действа имеется скрытый смысл, в который нас не посвятили. Кипевшая в жилах скверна обострила все чувства, и я прекрасно ощущал сгустившееся в комнате напряжение.
Излишне резкие жесты, нервный смех, постоянные взгляды на часы. Стоило кому-то направиться на выход, и остальные провожали его странными — раздраженными или завистливыми? — взглядами, но по возвращении счастливчики вели себя как ни в чем не бывало, и никто не лез к ним с расспросами.