– Ринсвинд! – взревел Альберт.
– Сэр!
– Забери эту тварь и избавься от нее.
Жаба переползла на ладонь Ринсвинда и виновато на него посмотрела.
– Больше не бывать такому, чтобы этот проклятый трактирщик вздумал хамить волшебнику, – самодовольно заявил Альберт. – Стоило мне на несколько веков отлучиться – и местные жители вдруг возомнили, что могут препираться с волшебниками, да?
Один из старших волшебников что-то пробубнил.
– Что это было? Говори четко, да-да, вот ты!
– На правах казначея этого университета должен сказать, что мы всегда стремимся поддерживать добрососедские отношения с населением, – избегая сверлящего взгляда Альберта, забормотал тот. На его совести был перевернутый ночной горшок вкупе с тремя неприличными надписями.
У Альберта отвисла челюсть.
– С чего бы? – спросил он.
– Ну, эээ, из чувства гражданского долга; нам кажется, что важно на собственном приме…
арргх!
Казначей отчаянно пытался сбить пламя, вспыхнувшее в его бороде. Опустив посох, Альберт медленно обвел взглядом шеренгу волшебников. Они отшатнулись, как травинки под порывом ветра.
– Есть еще желающие проявить чувство гражданского долга? – спросил он. – Может, здесь найдутся добрые соседи? – Он выпрямился во весь рост. – Червяки бесхребетные! Я не для того основал этот университет, чтобы к вам по-соседски забегали за газонокосилкой! Какой прок от могущества, если ты им не пользуешься? Если какой-нибудь мужлан не выказывает тебе уважения, значит, ты должен сделать так, чтобы он на том, что осталось от его забегаловки, даже каштаны не смог поджарить, ясно?
Собравшиеся волшебники испустили нечто вроде тихого вздоха. Они с тоской смотрели на жабу в руке Ринсвинда. Почти все они, будучи юношами, именно в «Барабане» обучались искусству безобразно напиваться. Разумеется, все это осталось в далеком прошлом, но на следующий день в верхнем зале «Барабана» должен был пройти ежегодный торжественный ужин Гильдии Торговцев, и всем волшебникам Восьмой степени пришли приглашения; там были бы жареный лебедь, два вида кремовых бисквитов и множество братских тостов («За наших уважаемых, нет, досточтимых гостей»), обещавших длиться до того часа, когда потребуется вызывать из Университета слуг с тележками.
Альберт расхаживал вдоль шеренги, то и дело тыча посохом в чье-нибудь брюшко. Его мысли пели и плясали. Вернуться? Ни за какие коврижки! Здесь – могущество, здесь – жизнь; он бросит вызов старой костяной морде и плюнет ему в пустую глазницу.
– Клянусь Дымящимся Зеркалом Гризма, здесь очень скоро кое-что изменится!
Те из волшебников, которые в свое время изучали историю, неловко покивали. Они предвидели возврат к каменным полам и подъемам затемно, к полному и бесповоротному запрету на алкоголь и к зазубриванию – до скрипа мозгов – истинных имен всего, что только есть на свете.
– Что он себе позволяет?!
Волшебник, который по рассеянности полез в карман за кисетом, выронил из трясущихся пальцев наполовину свернутую самокрутку. Под тоскливыми взглядами его коллег она упала на пол, поскакала, затем покатилась и была раздавлена Альбертовой ногой.
Альберт резко развернулся. На него едва не налетел Ринсвинд, следовавший за ним, словно неофициальный адъютант.
– Вот ты! Рин-свин! Ты куришь?
– Нет, господин! Это дурная привычка!
Ринсвинд старался не смотреть на старших. Он вдруг осознал, что нажил себе заклятых врагов, и то, что нажил он их, скорее всего, ненадолго, особенным утешением не было.
– Точно! Подержи-ка мой посох. Значит, так, кучка жалких ренегатов, со всем этим покончено, усвоили? С завтрашнего дня подъем на рассвете, пробежка – три полных круга по университетскому двору, затем утренняя гимнастика! Сбалансированное питание! Обучение! Здоровый образ жизни! Но первым делом – отправить в цирк эту гнусную мартышку!
– Уук?
Волшебники постарше зажмурились.
– А прямо сейчас, – Альберт понизил голос, – вы меня очень обяжете, если проведете обряд АшкЭнте. – И добавил: – У меня есть кое-какие незаконченные дела.
Мор шествовал черными, как кошка, коридорами пирамиды; Изабель едва поспевала за ним. Слабый отблеск его меча освещал неприятные картины. В сравнении с кое-какими тварями из тех, которым поклонялись жители Цорта, Оффлер, бог-крокодил, был моделью из рекламы косметики. Вдоль всего пути в нишах стояли изваяния каких-то существ, явно собранных Творцом из обрезков, оставшихся от других его творений.
– Зачем они здесь? – прошептала Изабель.
– По мнению цортских жрецов, они оживают в замурованных пирамидах и бродят по коридорам, охраняя тело царя от расхитителей гробниц, – ответил Мор.
– Какое кошмарное суеверие.
– Кто сказал хоть слово о суевериях? – рассеянно переспросил Мор.
– Они в самом деле оживают?
– Могу сказать только одно: когда цортцы проклинают какое-нибудь место, они не церемонятся.
Мор свернул за угол, и на какой-то жуткий до замирания сердца миг Изабель потеряла его из виду. Она поспешила следом и наткнулась на Мора. Он рассматривал птицу с собачьей головой.
– Бр-р-р, – вырвалось у Изабель. – У тебя по спине не бегут мурашки?
– Нет, – без выражения ответил Мор.
– Почему же?
– ПОТОМУ ЧТО Я – МОР.
Он обернулся, и она увидела, что в темноте его глаза светятся двумя синими точками.
– Прекрати!
– Я… НЕ МОГУ.
Изабель попробовала рассмеяться. Не получилось.
– Ты же не Смерть, – напомнила она. – Ты просто выполняешь его работу…
– СМЕРТЬ – ЭТО ВСЯКИЙ, КТО ВЫПОЛНЯЕТ РАБОТУ СМЕРТИ.
Последовавшее за этим потрясенное молчание нарушил стон, раздавшийся где-то впереди, в темном коридоре. Повернувшись на пятках, Мор устремился туда.
А ведь он прав, подумала Изабель. Даже его походка…
Но страх перед темнотой, которую подтаскивал к ней свет, пересилил все сомнения, и она бесшумно бросилась следом, обогнула очередной угол и увидела перед собой в неверном сиянии его меча какое-то помещение – не то сокровищницу, не то до предела захламленный чулан.
– Что это за место? – прошептала она. – Никогда не видела столько вещей сразу!
– ЦАРЬ ЗАБЕРЕТ ВСЕ ЭТО С СОБОЙ, В СЛЕДУЮЩИЙ МИР.
– Вот что значит не иметь привычки путешествовать налегке. Посмотри-ка: целая ладья! И золотая ванна!
– ЕМУ НАВЕРНЯКА ЗАХОЧЕТСЯ ПОМЫТЬСЯ, КОГДА ОН ТУДА ДОБЕРЕТСЯ.
– А сколько статуй!
– УВЫ, ЭТИ СТАТУИ БЫЛИ ЛЮДЬМИ. СЛУГАМИ ЦАРЯ – НАДЕЮСЬ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ.
Лицо Изабель превратилось в мрачную маску.
– ЖРЕЦЫ ДАЛИ ИМ ЯД.
С другого конца захламленной камеры снова послышался стон. Мор направился туда, неловко перешагивая через свернутые ковры, гроздья фиников, ящики с посудой и россыпи драгоценных камней. Царь явно не смог решить, что ему оставить позади, отправляясь в последнее путешествие, и для надежности прихватил с собой все, что имел.
– ТОЛЬКО ОН НЕ ВСЕГДА ДЕЙСТВУЕТ БЫСТРО, – мрачно добавил Мор.
Отважно пробравшись следом за ним, Изабель увидела за ладьей юную девушку, раскинувшуюся на груде ковров. Ее одежду – вуалевые шальвары и кофточку, на которую пожалели ткани, – дополняло множество побрякушек, способных посадить на мель приличных размеров корабль. Губы ее были испачканы чем-то зеленым.
– Она мучается? – тихо спросила Изабель.
– НЕТ. У НИХ СЧИТАЕТСЯ, ЧТО ТАКИМ СПОСОБОМ ЧЕЛОВЕК ПОПАДАЕТ В РАЙ.
– Это и вправду так?
– ВОЗМОЖНО. КТО ЗНАЕТ?
Мор достал из внутреннего кармана песочные часы и рассмотрел их в сиянии меча. Кажется, он что-то отсчитывал про себя, а потом одна его рука вдруг резким движением бросила часы через плечо, а другая рассекла воздух мечом.
Тень девушки села и потянулась, звякнув призрачными побрякушками. Она заметила Мора и склонила голову.
– Мой повелитель!
– ЗДЕСЬ ПОВЕЛИТЕЛЕЙ НЕТ, – сказал Мор. – БЕГИ ТУДА, КУДА, КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ, ВЕДЕТ ТВОЙ ПУТЬ.
– Я стану наложницей при небесном дворе царя Зетесфута, который будет вечно жить среди звезд, – твердо ответила она.
– Это совсем не обязательно, – резко возразила Изабель. Вытаращив глаза, девушка повернулась в ее сторону.
– Но я должна. Я к этому готовилась, – ответила она, растворяясь. – Пока что у меня получилось стать только служанкой.
Она исчезла. Изабель с мрачным неодобрением вглядывалась туда, где она только что сидела.
– Ну и ну! – сказала она. – Ты видел, как она одета?
– ПОЙДЕМ ОТСЮДА.
– Но ведь не может быть правдой, что царь Кактамего будет жить среди звезд, – пробурчала Изабель, когда они выбирались из захламленного зала. – Там же нет ничего, кроме пустоты.
– ЭТО ТРУДНО ОБЪЯСНИТЬ, – сказал Мор. – ОН БУДЕТ ЖИТЬ СРЕДИ ЗВЕЗД В СОБСТВЕННОМ ВООБРАЖЕНИИ.
– Вместе с рабами?
– ЕСЛИ ОНИ САМИ СЧИТАЮТ СЕБЯ НЕВОЛЬНИКАМИ, ТО ДА.
– Не очень-то это справедливо.
– СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ, – сказал Мор. – ЕСТЬ ТОЛЬКО МЫ.
Они заспешили обратно вдоль рядов затаившихся чудищ и уже почти бежали, когда выскочили в ночную пустыню. Изабель прислонилась к шершавой каменной кладке и хватала ртом воздух.
У Мора дыхание не сбилось.
Он вообще не дышал.
– Я ДОСТАВЛЮ ТЕБЯ КУДА ПОЖЕЛАЕШЬ, – сказал он, – А ПОТОМ МНЕ ПРИДЕТСЯ ТЕБЯ ПОКИНУТЬ.
– Я думала, ты хочешь спасти принцессу!
Мор покачал головой.
– У МЕНЯ НЕТ ВЫБОРА. ВЫБОРА ВООБЩЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
Она забежала вперед и, когда Мор уже повернулся к заждавшемуся Бинки, схватила его за локоть. Мор осторожно разжал ее пальцы.
– МОЕ УЧЕНИЧЕСТВО ЗАВЕРШИЛОСЬ.
– Это только у тебя в голове! – завопила Изабель. – Ты – тот, кем себя считаешь!
Она умолкла и опустила глаза. Песок вокруг ступней Мора взметался маленькими фонтанчиками и закручивался пыльными смерчиками.
В воздухе, который сделался каким-то маслянистым, раздалось потрескивание. Мор выглядел встревоженным.
– КТО-ТО ПРОВОДИТ ОБРЯД АШ…
Неведомая сила молотом обрушилась с небес, оставив в песке кратер. Послышалось глухое жужжание, в ноздри ударил запах раскаленной жести.