— Небо, Исса! — со смешком выдохнул он. — А мы ведь уже проходили эту тему! Простое, телесное, всегда лежит на поверхности сознания, легче всего ощутить чужую боль, голод и прочее в том же духе.
— Ты решил вспомнить, что у нас факультатив? — рассмеялась змея. Почему-то сейчас ей было очень легко. И вообще, и — с ним.
— Я об этом и не забывал. Так вот… Мне безумно хочется тебя целовать, сдерживаться удаётся только волевым усилием. Я полтора месяца только об этом и думал, когда тебя видел, но до смерти боялся спугнуть.
— Ты хорошо держался, — растерянно похвалила Исса. — Как ты вёл факультатив?
— С трудом, — светло улыбнулся он. — Жизненный опыт помогал. Но вот мечта сбылась, я могу тебя поцеловать. Ты приглашаешь прикоснуться к твоему сознанию — и я вижу отражение собственного желания. Это не просто испытывает выдержку, это… Пустота побери! Я не представляю, с чем это можно сравнить. Само по себе прикосновение к чужому добровольно открытому сознанию — уже очень волнующее ощущение. Ты словно внутри сложнейшей объёмной, живой и постоянно меняющейся цветомагической картины со вкусом, цветом и запахом. Когда вламываешься или заглядываешь обманом, ничего такого нет и близко.
— Даже немного жаль, что я не могу этого увидеть, — рассеянно заметила Исса.
— Ну именно у тебя есть уникальная возможность ощутить, — усмехнулся Цитрин.
— Из-за дара или твоего особого отношения?
— Всего понемногу. Помнишь, ты сказала, что не испытывала неприятных ощущений, когда я продавливал твою защиту?
— Ты был осторожен. Разве нет?
— И это тоже, но… если тебе было приятно, значит, приятен я. Уже тогда был.
— Ах вот почему ты так настойчиво игнорировал мои просьбы оставить в покое! — возмутилась змея. Но встать с его колен даже не попыталась.
— Во многом да. Ментальная магия очень сильно завязана на эмоциях — и мага, и его объекта. Ломиться в голову к тому, кто тебя ненавидит, да ещё с сильной ментальной защитой… Сложно объяснить словами, но это одно из самых мерзких ощущений, которое я испытывал в жизни.
— Противнее прямой передачи силы?
— Гораздо, — серьёзно кивнул он.
— А когда тебе доводилось ломать сильных и злых на тебя магов? — заинтересовалась она.
— Солнышко…. — проговорил он странно, словно со страданием. Исса решила, что уйдёт от ответа, но Книжник удивил. — По долгу службы доводилось и не такое, я нередко помогал императорской канцелярии. Но честное слово, это совсем не то, о чём хочется вспоминать, обнимая самую прекрасную девушку в мире.
— Хорошо. — Исса не стала настаивать — ей и слушать об этом не очень-то хотелось. — Но я всё ещё не улавливаю связи между удовольствием от контакта и тем, что ты можешь показать нечто особенное.
— Вспомни лекции, мы проходили. Вложить что-то в чужую голову гораздо сложнее, чем вынуть. Это невозможно с помощью насилия, только умелым обманом. Ну или в том случае, когда человек сам готов принять чужие впечатления. Поэтому тебе я смогу показать всю полноту ощущений. Но не сейчас, определённо. Сейчас мне на такое не хватит выдержки.
— И это главная причина?
— Точно, — улыбнулся он, коротко коснулся её губ поцелуем, словно поощряя. У Иссы мелькнула неприличная мысль, что, если именно так он будет хвалить её успехи в учёбе, стараться она станет гораздо больше. К счастью, развить эту идею она не успела, менталист продолжил. — Когда много общаешься с людьми, в любом случае начинаешь высоко ценить искреннее доверие. Но, оказывается, когда такой открытостью отвечает любимая девушка, да ещё с ходу оглушает собственным удовольствием… Честное слово, меня останавливает только то, что одной рукой очень неудобно сдирать с тебя одежду. Все установки, запреты и «так нельзя» моментально испаряются, и никакие внешние раздражители не пробиваются к сознанию, какие уж тут сложные манипуляции с эмоциями! Я не замечу, даже если кто-то войдёт в кабинет и похлопает по плечу. Ты тоже не заметишь, не хмыкай так скептически.
— То есть всё интересное после постели? — рассмеялась змея. — Сразу вспоминаются расхожие высказывания про мужчин, которым только одно надо…
— Ты путаешь, — мягко улыбнулся Цитрин и разомкнул объятья, позволяя девушке встать. Она предложением воспользовалась и постаралась не придавать значения собственному недовольству этим обстоятельством. Не получилось, особенно когда менталист продолжил. — Мне от тебя надо не одно, а всё сразу, и к священному алтарю я тебя хоть сейчас бы с удовольствием отнёс… Ладно, не сейчас, сначала пусть рука заживёт. Да погоди ты ругаться! — со смешком перебил он готовую возмутиться Иссу и поднялся вслед за ней. — Я прекрасно помню, что ничего тебе не предлагал. Но исключительно потому, что не хочу давить. В общем, к чему всё это… Простейшим способом я ответить на твой вопрос не могу, поэтому придётся по старинке.
— В каком смысле?
— Ну как-то же миллионы людей разбираются в своих чувствах друг к другу, иначе мы бы вымерли давно, — рассмеялся он. Осторожно подцепил кончиками пальцев её подбородок, легко поцеловал припухшие губы. — Не сердись, Солнышко. Менталисты тоже люди, и отнюдь не всемогущие. Давай не будем забегать вперёд, хорошо? Просто позволь мне ухаживать за тобой. Пригласить на свидание… скажем, завтра в шесть. А там как-нибудь разберёмся.
— И ты поможешь мне сделать правильный выбор? — понимающе усмехнулась змея. Никакого отторжения эта мысль не вызывала, только азарт и любопытство. — Завтра в шесть. Хорошо.
Книжник с довольной улыбкой поймал её руку, поцеловал костяшки пальцев и жестом предложил занять обычное место за столом.
— Тогда давай попробуем настроиться на рабочий лад. Хоть немного. А то я начинаю злиться на самого себя и напоминать, что правила университета не просто так придуманы, и когда личное мешает учёбе — это неправильно. Не хочется с самим собой ругаться по такому поводу.
Задуманное, к удивлению, удалось. Факультатив из-за разговоров и поцелуев здорово затянулся, но зато прошёл плодотворно. Книжник вздохнул с облегчением, потому что личная заинтересованность и невозможность сосредоточиться на деле очень тяготили.
Хотя они и договаривались встретиться завтра в шесть, но после занятия расставаться не спешили. Само собой получилось, что из кабинета вышли вдвоём и не спеша зашагали по коридору.
— Кажется, я начинаю понимать, что про спорную мораль ментальных магов — это была тонкая пугалка для студентов, — заметила змея.
— Что ты имеешь в виду?
— Я про твоё переживание за результат учёбы. Ты запугивал нас своей склонностью к манипуляциям, да и вообще начал за мной ухаживать в нарушение правил, но при этом куда щепетильнее большинства моих знакомых. А наш проректор тоже обманут или он с тобой в сговоре?
— Проректор?
— По воспитательной работе. Когда я ходила к нему жаловаться на твоё поведение, меня отказались спасать.
— Ты ходила на меня жаловаться?! — окончательно опешил Цитрин, а Исса независимо пожала плечами.
— Меня беспокоили возможные последствия. Между прочим, до сих пор не по себе, насколько ты меня старше… Что? — нахмурилась она под его заискрившимся весельем взглядом. — Ты старше моего отца!
— Я всё-таки спрошу, — заговорил он с улыбкой. — А тебя это в каком аспекте бытия беспокоит? Чтобы мне подготовиться к зачёту.
— Во всех, — проворчала змея. — В разнице жизненного опыта, например. Тебе со мной может быть скучно и не о чем поговорить.
— Ты любишь красоту и искусство, и мне приятно познакомить тебя с тем, что люблю я, — и познакомиться с тем, что любишь ты. Мне будет интересно, если ты захочешь рассказать о работе боевых магов, я никогда с ней не сталкивался близко. Опыт… Ерунда это. Было бы сложно, например, если бы ты была каким-нибудь увлечённым учёным с великими открытиями, а я — пастухом без образования и ограниченными стадом интересами. А так… Впрочем, ты скоро сама всё поймёшь. Несмотря на мой почтенный возраст, спешить нам особо некуда.
— Зря я об этом сказала, да? Ты мне теперь до скончания веков будешь припоминать? — предположила змея, чувствуя, что губы пытаются раздвинуться в улыбке.
— Сложно удержаться. Но это самый безобидный вариант, поверь. Лучше, чем если бы я начал доказывать на практике. Мне, увы, приходит в голову единственный способ.
— А куда мы вообще идём? — запоздало опомнилась Исса, заодно переводя тему. Последний его намёк был слишком прозрачным, чтобы не понять. Сразу вспомнились жадные уверенные поцелуи — и рука на перевязи. Зачем дёргать дракона за хвост!
— Хочу показать тебе одно из моих любимых мест в университете. Не волнуйся, наружу выходить не придётся, я помню, как ты не любишь зиму и холод. Проверим, насколько хорошо я тебя понимаю.
— А ты со своим даром можешь кого-то не понимать?
— Мы же помним, да, чем закончилась попытка тебя прочитать? — рассмеялся он. — Нет, ты права, дар тоже играет роль. Он в какой-то мере заменяет глаза. Когда я не понимаю мимику — он подсказывает. Но то, что меня сейчас интересует, лежит глубже. Не сиюминутные реакции, а общая система ценностей. Её не прочитаешь, просто сунувшись в чужую голову, надо общаться. Мне кажется, мы очень похоже смотрим на мир, иначе мне не было бы рядом с тобой так легко и спокойно. Вот сейчас и убедимся.
— А как тебе обычно с людьми?
— Сложно, — без раздумий ответил он.
— По тебе не скажешь, ты же явная душа компании!
— Потому что людям со мной легко, — улыбнулся менталист. — Это разные вещи. Но вообще… Всем тяжело. Просто по-разному. У ментальных магов эти сложности выпирают сильнее, чем у нормальных людей, только и всего. Но прийти к этой мысли получается не у всех, особенно в юности.
— У тебя не получалось?
— Конечно нет, — улыбнулся он. — Я был очень драматичным подростком. Но это не странно, я рос без матери, а отец… Сложный человек. Я научился понимать его совсем недавно.
— Да уж, не то слово, — поёжилась змея.
— Когда ты успела с ним познакомиться? — озадачился Книжник.