Но это еще не всё, и затронутые здесь вопросы – не единственные, с которыми мы сталкиваемся. Нужно следить не только за тем, чтобы мораль, рационализируясь, не потеряла некоторые из своих конститутивных элементов, но необходимо также, чтобы самим фактом этой секуляризации она обогащалась новыми элементами. Первая трансформация, о которой я говорил, касалась главным образом лишь формы наших моральных идей. Но и сама их основа не может оставаться без глубоких изменений. Ведь причины, сделавшие необходимым установление светской морали и светского воспитания, слишком тесно связаны с тем, что носит наиболее фундаментальный характер в нашей социальной организации, чтобы сама материя морали, чтобы содержание наших обязанностей не были этими причинами затронуты. В самом деле, если мы почувствовали, с большей силой, чем наши отцы, необходимость полностью рационального морального воспитания, то дело очевидно в том, что мы стали более рационалистичными. Но рационализм – это лишь один из аспектов индивидуализма, его интеллектуальный аспект. Здесь нет двух различных состояний ума, но одно есть лишь обратная сторона другого, и наоборот. Если мы ощущаем необходимость освободить индивидуальное мышление, то это потому, что в целом ощущаем необходимость освободить индивида. Интеллектуальное порабощение есть лишь один из видов порабощения, с которым борется индивидуализм. Но всякое развитие индивидуализма имеет своим результатом открытие морального сознания по отношению к новым идеям и усиление его требовательности. Поскольку каждое продвижение индивидуализма вперед имеет следствием более высокую концепцию, более тонкое ощущение того, что такое достоинство человека, он не может развиваться, не обнаруживая для нас в качестве противоположных человеческому достоинству, т. е. несправедливых, социальных отношений, несправедливость которых мы когда-то совершенно не чувствовали. Впрочем, и наоборот, рационалистическая вера реагирует на индивидуалистическое чувство и стимулирует его. Ведь несправедливость неразумна и абсурдна, а потому мы становимся по отношению к ней тем более чувствительными, чем более мы чувствительны к правам разума. Следовательно, всякий прогресс в области морального воспитания на пути к большей рациональности не может протекать без того, чтобы одновременно не возникали новые моральные тенденции, без того, чтобы пробуждалась жажда большей справедливости, без того, чтобы публичное сознание не ощущало воздействие скрытых стремлений. Воспитатель, берущийся за рационализацию воспитания и не предвидящий пробуждение этих новых чувств, не готовящий его и не направляющий его, не выполнит тогда часть своей задачи. Вот почему, как было уже сказано, он не может ограничиваться обсуждением старой морали наших отцов. Необходимо, помимо этого, чтобы он помогал молодым поколениям осознавать новый идеал, к которому они неосознанно стремятся, и ориентировал их в этом направлении. Недостаточно, чтобы он сохранял прошлое, необходимо, чтобы он подготавливал будущее.
К тому же именно при этом условии моральное воспитание полностью выполняет свою миссию. Если довольствоваться привитием детям той совокупности усредненных моральных идей, на которых веками держится жизнь человечества, то в определенной мере можно будет обеспечивать частную мораль индивидов. Но это лишь минимальное условие морали, и народ этим ограничиваться не может. Для того чтобы великая нация, такая как наша, действительно находилась в здоровом моральном состоянии, недостаточно, чтобы большинство ее граждан были далеки от наиболее грубых посягательств на него, от убийств, воровства, мошенничества всякого рода. Общество, в котором взаимодействия между людьми происходили бы мирно, без каких бы то ни было конфликтов, но в котором всё бы только этим и ограничивалось, обладало бы также лишь весьма посредственной моралью. Необходимо, помимо этого, чтобы перед ним был идеал, к которому бы оно стремилось. Необходимо, чтобы оно что-то сделало, осуществило какое-то благо, внесло оригинальный вклад в моральное достояние человечества. Безделье – плохой наставник для коллективов, так же как и для индивидов. Когда индивидуальная деятельность не имеет никакого применения, она оборачивается против себя самой. Когда моральные силы общества остаются неиспользованными, когда они не вовлечены в какое-то необходимое дело, они лишаются своего морального смысла и становятся болезненными и вредоносными. И точно так же как труд тем более необходим для человека, чем более он цивилизован, чем выше и сложнее становится интеллектуальная и моральная организация обществ, тем более необходимо, чтобы они снабжали новой пищей свою возросшую активность. Общество, подобное нашему, не может поэтому ограничиваться спокойным обладанием моральными результатами, которые можно рассматривать как достижения. Необходимо добиваться новых достижений; и нужно, следовательно, чтобы учитель готовил детей, которых ему доверили, к этим завоеваниям, чтобы он остерегался того, чтобы передавать им моральное евангелие старших как нечто вроде давно закрытой книги, чтобы он, наоборот, пробуждал в них желание добавить к нему несколько строк и думал о том, чтобы сделать их способными осуществить это правомерное стремление.
Вы можете теперь лучше понять, почему в своей последней лекции я говорил, что педагогическая проблема оказывается для нас особенно насущной. Высказываясь подобным образом, я имел в виду главным образом нашу систему морального воспитания, которую, как вы видите, предстоит воссоздать в значительной мере из самых разных частей. Мы больше не можем пользоваться традиционной системой, которая, впрочем, уже давно сохраняется своего рода чудом равновесия, силой привычки. Уже давно она не покоится на прочном фундаменте, уже давно она не опирается на достаточно сильные верования, чтобы эффективно выполнять свои функции. Но чтобы успешно заменить эту систему, недостаточно от нее просто освободиться. Недостаточно содрать с нее несколько ярлыков, рискуя, к тому же, удалить тем самым существенные реалии. Мы должны приступить к преобразованию нашей техники воспитания. Вдохновение былых времен, которое, впрочем, вызывает в сердцах все более и более слабый отклик, необходимо заменить другим вдохновением. Нужно в старой системе обнаружить моральные силы, которые были в ней заключены в формах, скрывавших свою истинную природу, выявить их подлинную реальность и найти то, чем они должны стать в теперешних условиях, так как сами по себе они не смогут остаться неизменными. Нужно, кроме того, учитывать те изменения, которые существование рационального морального воспитания предполагает и одновременно порождает. Задача поэтому гораздо более сложна, чем она могла показаться на первый взгляд. В этом, впрочем, нет ничего такого, что должно нас удивлять или обескураживать. Наоборот, относительное несовершенство некоторых результатов объясняется, таким образом, причинами, позволяющими надеяться на лучшее. Идея о том, что остается еще немало сделать, чтобы достичь успеха, не только не должна вызывать уныние, но может лишь еще больше стимулировать волевые усилия. Нужно только уметь смотреть в лицо трудностям, которые становятся опасными только в том случае, если мы пытаемся скрывать их от самих себя и сколь угодно долго уклоняться от их преодоления.
Часть перваяЭлементы морали
Лекция втораяПервый элемент морали. Дух дисциплины
Плодотворно изучать любой педагогический вопрос, каким бы он ни был, можно только если начать с уточнения данных, т. е. с определения, настолько точного, насколько возможно, временных и пространственных условий, в которых находятся дети.
Для того чтобы выполнить это методическое правило, я постарался в последней лекции четко обозначить понятия, в которых, с нашей точки зрения, выражена проблема морального воспитания.
Можно различать два возраста, два периода в детстве: первый, протекающий почти целиком в семье или в детском саду, заменителе семьи; второй, протекающий в начальной школе, где ребенок начинает выходить за пределы семейного круга, приобщаться к жизни во внешней среде. Это то, что называют периодом второго детства. Именно моральное воспитание в этот период жизни мы главным образом и должны будем рассматривать. Это, следует заметить, критический момент для формирования морального облика. Ранее ребенок еще слишком мал; его интеллектуальная жизнь еще слишком рудиментарна, а эмоциональная жизнь слишком бедна и проста; он не обладает ментальным материалом, которого было бы достаточно для формирования относительно сложных понятий и чувств, находящихся в основании нашей морали. Тесно сжатые пределы его интеллектуального горизонта ограничивают в то же время и его моральный горизонт. В этот период возможна лишь весьма общая пропедевтика, предварительное приобщение к небольшому числу простых идей и элементарных чувств. Напротив, если начиная с периода второго детства, т. е. школьного возраста, основы морали не сформировались, то они не сформируются никогда. Начиная с этого момента, все, что можно сделать, это окончательно завершить начатое дело, все больше рафинируя чувства, интеллектуализируя их, т. е. все больше и больше пропитывая их интеллектом. Но главное уже должно быть сделано. Именно на этом возрасте необходимо сосредоточить внимание. Впрочем, как раз потому, что он является промежуточным, то, что мы должны будем сказать о нем, сможет быть, mutatis mutandis, легко приложимо к предшествующему или последующему возрастам. С одной стороны, чтобы точно обозначить, в чем должно состоять моральное воспитание в этот момент, мы вынуждены будем показывать, как оно дополняет домашнее воспитание и присоединяется к нему; с другой – чтобы узнать, каким оно призвано стать позже, достаточно будет его мысленно продлить в будущее, учитывая возрастные и средовые различия.
Но это первое определение недостаточно. Я не только буду говорить здесь, по крайней мере в принципе, лишь о моральном воспитании второго детства, но еще больше ограничу свой предмет. Я буду рассматривать главным образом моральное воспитание второго детства в наших государственных школах, и я вам сказал о причинах этого. Дело в том, что государственные школы, как правило, являются и должны быть приводным ремнем национального воспитания. Впрочем, в противовес распространенному мнению, согласно которому моральное воспитание относится прежде всего к семье, я полагаю, наоборот, что значение школы в моральном воспитании ребенка может и должно быть первостепенным. Существует целый раздел этой культуры, причем наивысший, который невозможно обеспечить в другом месте. Хотя семья вполне может и сама по себе пробуждать и укреплять семейно-домашние чувства, необходимые для морали, и даже шире, те, что составляют основу простейших приватных отношений, она не может воспитать ребенка для социальной жизни. Она по определению, так сказать, представляет собой орган, не подходящий для подобной функции. Следовательно, рассматривая школу в качестве центрального объекта наших занятий, мы обращаемся тем самым к такому пункту, который должен рассматриваться как подлинный центр моральной культуры в указанном возрасте. Но мы обязались перед самими собой давать в наших школах только полностью рациональное моральное воспитание, т. е. исключающее все принципы, заимствованные в религиях откровения. Тем самым оказывается четко определенной проблема морального воспитания в том виде, в каком она предстает перед нами в тот момент истории, к которому мы пришли.