Впрочем, нельзя сказать, что Дарвин был неаккуратен в указании источников. Скорее, он был избирателен. Как отметил Боулби, «Дарвин охотно выражал благодарность тем, чьи эмпирические наблюдения он находил полезными, и лишь вскользь упоминал тех, чьи идеи оказали на него значительное влияние»[530]. Удобная схема, не правда ли, расточать благодарности второстепенным исследователям, умаляя роль немногих предшественников, которые могли бы посоперничать с ним за корону первооткрывателя. Дарвин предпочел «задолжать» молодым, начинающим ученым, даже рискуя оскорбить заслуженных и уже ушедших. В целом неплохая тактика для достижения высокого статуса. Естественно, правило «не благодари тех, кто предвосхитил твою теорию» не прописано у нас в генах, однако туда вполне может быть встроена тенденция воздерживаться от действий, повышающих статус конкурентов.
Теневая бухгалтерия наблюдается на всех уровнях социального взаимодействия. Войны, как известно, сопровождаются глубоким чувством обиды с обеих сторон и твердой верой в виновность противника. Ближайшие соседи, даже добрые друзья могут копить друг на друга досаду. Конечно, в некоторых слоях современного общества, где господствует атмосфера тотальной сердечности и благодушия, указанная тенденция может меркнуть, однако на протяжении всей истории и предыстории человечества реципрокный альтруизм вносил напряженность в повседневную жизнь и провоцировал явные или скрытые претензии. В своей книге «Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии» Бронислав Малиновский отмечал, что для аборигенов Тробрианских островов в высшей степени характерна «дотошная погруженность в маленькие подарки и ответные подарки», при этом «они склонны хвастаться теми подарками, которые делают сами и которыми они полностью удовлетворены, и в то же время подвергают сомнению ценность того, что получают, и даже ссорятся из-за этого»[531].
Существовала ли на Земле когда-нибудь культура, в которой люди регулярно не возмущались бы ценами, зарплатой, территориальной политикой, плохим воспитанием чужих детей и так далее? Подобные споры, хоть и незначительные, как правило, имеют реальные последствия. Конечно, вопросы жизни и смерти сами по себе они не решают, но на материальное благополучие оказывают влияние, а в ходе человеческой эволюции порой даже незначительная разница в материальных благах являлась решающей: определяла, выживет индивид или нет, сумеет привлечь партнера или останется одиноким, вырастит троих потомков или только одного. Так что не исключено, что теневая бухгалтерия у нас в генах. Она отмечается во всех культурах и на интуитивном уровне кажется вполне естественным продолжением реципрокного альтруизма.
Правда, если полагаться не только на интуицию, но и на факты, то все становится гораздо сложнее. В известном экспериментальном турнире математика Роберта Аксельрода одержала победу программа «Око за око», которая не пыталась перехитрить оппонента, а лишь повторяла решение, принятое им на предыдущем ходу, то есть просто выравнивала баланс. Получается, особи, которые стремятся обманом получить больше, чем отдают, должны постепенно вымереть. Но если эволюция так наказывает жадин, тогда почему люди все равно подсознательно стремятся отдавать чуть меньше, чем получают?
Для начала нужно уяснить, что получать больше, чем отдавать, – это не вполне «обман»[532]. В компьютерной модели Аксельрода эти вещи стали синонимами, так как там действует бинарная логика, в рамках которой выбор жестко ограничен двумя вариантами: либо вы сотрудничаете, либо нет, либо играете честно, либо обманываете. В реальной жизни альтернатив больше. К тому же выгоды от взаимоотношений с ненулевой суммой часто настолько велики, что слегка неравный обмен может иметь смысл для обеих сторон. Если вы оказали другу сорок девять услуг, а в ответ получили пятьдесят одну, дружба между вами все равно может сохраниться, ведь, по сути, вы не «обманывали» его – да, получили чуть больше, но не настолько, чтобы он предпочел разорвать отношения.
Так что чисто теоретически можно вести себя чуть прижимистее, чем «Око за око», главное – не обманывать, чтобы не нарваться на месть. Это умеренное скупердяйство вполне могло закрепиться естественным отбором и принять форму острого чувства социальной справедливости, слегка скорректированного в свою пользу (то есть той самой теневой бухгалтерии).
Почему так важно, чтобы эта предвзятость была неосознанной? Подсказку можно найти в книге экономиста Томаса Шеллинга «Стратегия конфликта». В главе «Эссе о торге», которая напрямую не связана с вопросами эволюции, но вполне может быть приложена к ним, Шеллинг отметил парадокс, состоящий в том, что «от степени, в которой сторона связывает себя, может зависеть степень, в которой она ограничивает своего противника»[533].
Классический пример – когда два автомобиля движутся навстречу друг другу. Водитель, который первым свернет, проиграет, так как прослывет трусом среди товарищей. Однако если не свернет ни один, то проиграют оба, причем по-крупному. Как тут быть? Шеллинг советует оторвать руль и выкинуть его в окно, чтобы другой водитель понял вашу решимость и сворачивал сам.
Тот же принцип действует и в более обыденных ситуациях, например при покупке автомобиля. Существует диапазон цен, в пределах которого сделка имеет смысл и для покупателя, и для продавца. Однако покупателю выгоден нижний предел, а продавцу – верхний. Путь к успеху, утверждает Шеллинг, такой же, как в игре «кто первым свернет»: надо первым убедить оппонента в своей твердости. Если продавец поверит, что вы уходите, он сдастся. Однако, если он нанесет превентивный удар и безапелляционно заявит: «Дешевле, чем за Х, я машину не отдам», тогда победа окажется у него. Сущность такой тактики, по мнению Шеллинга, «коренится в некотором добровольном, но необратимом жертвовании свободой выбора», причем побеждает тот, кто первым решится сжечь за собой мосты.
Насчет «добровольности» я бы поспорил. Внутренняя логика вполне может быть исключена из сознания, чтобы жертва казалась истинно «необратимой». Ладно, для торговцев подержанными автомобилями сделаем исключение – они не хуже специалистов по теории игр следят за динамикой торга – собственно, как и опытные покупатели. Однако в повседневной жизни, когда мы вступаем в торг из-за помятой машины, низкой зарплаты или спорной территории, мы искренне веруем в свою правоту, что облегчает нанесение превентивных ударов, рекомендованных Шеллингом. Интуитивная непреклонность наиболее убедительна.
Тем не менее загадки остаются. Чрезмерная непреклонность может быть пагубна. По мере распространения в популяции генов, отвечающих за склонность к «теневой бухгалтерии», их носители все чаще будут сталкиваться между собой. Если ни один из участников торга не пойдет на уступки, то сделка просто не состоится. К тому же в реальной жизни не всегда получается сразу определить эффективную степень непреклонности, потому что трудно предвидеть, какие условия другая сторона примет. Покупатель не знает, за сколько автомобиль достался продавцу и какую цену предлагают за него другие желающие. В менее структурированных ситуациях, например при обмене любезностями, эти расчеты становятся еще туманнее, потому что объект торга не поддается количественному измерению. В ходе эволюции мы преимущественно и сталкивались с такими ситуациями, когда трудно оценить диапазон условий, приемлемых для другой стороны. Однако так или иначе оценивать их приходилось, ибо если настаивать на условиях, выходящих за пределы этого диапазона, то заключить сделку невозможно.
Идеальная стратегия в таких условиях – это, возможно, псевдонепреклонность, или гибкая твердость. Вы начинаете диалог с решительного заявления о своих притязаниях, однако, если оппонент приводит веские доказательства своей твердости, вы отступаете до определенного предела. Какие доказательства можно считать вескими? Те, которые подкреплены фактами. Если оппонент может объяснить причины своей твердости и те звучат правдиво и искренне, то некоторые уступки будут вполне уместными. Если он справедливо напоминает о том, как много сделал для вас в прошлом, то и тут следует уступить. Естественно, если у вас есть контрдоказательства, то их следует с неменьшей убежденностью предъявить. И так далее.
Собственно, такова динамика спора (и значение слова «спор»). Люди спорят именно так, хотя обычно даже не отдают себе отчета в том, что они делают и почему. Они настолько погружены в собственные доказательства, что им время от времени просто необходимо напоминать о существовании противоположной точки зрения. В своей автобиографии Дарвин упоминает о «золотом правиле»: «Каждый раз, как мне приходилось сталкиваться с каким-либо опубликованным фактом, новым наблюдением или мыслью, которые противоречили моим общим выводам, я обязательно и не откладывая делал краткую запись о них, ибо, как я убедился на опыте, такого рода факты и мысли обычно ускользают из памяти гораздо скорее, чем благоприятные»[534].
Причина, по которой люди с такой легкостью вступают в спор, по-видимому, заключается в том, что к моменту начала спора основная работа уже проделана. Роберт Триверс изучал регулярные споры, так называемые пересмотры контракта, которые часто возникают в близких отношениях, таких как дружба или брак. Он отметил, что «может показаться, будто спор разразился спонтанно, так сказать, без прелюдий, но по мере того, как он разворачивается, становится очевидно, что вся аргументация уже была подготовлена и ожидала лишь вспышки гнева, чтобы явить себя»[535].
Дело тут в том, что человеческий мозг настроен на победу в спорах – на то, чтобы убедить в правоте своего владельца всех окружающих,