— Вы замерзли? Что, приехали к кому-то, а хозяев нет дома? Я смотрю, вы с чемоданом, — обратилась она к Фриде.
— Да, знаете, не поступила в институт, возвращаться домой в Воронеж не захотела, устроилась у родственников на ночлег, а днем ходила на подготовительные курсы, чтобы поступить в следующем году… — голос Фриды сорвался.
— Ну, успокойтесь…
— Мой дядя, у которого я жила, привел в дом женщину и попросил меня освободить комнату.
— Понятно, выгнал на улицу, — кивнула головой няня.
— Не на улицу, а сказал, чтобы я возвращалась к родителям, а ведь я уже сообщила, что хожу на курсы и в следующем году буду студенткой.
— Сколько вам лет?
— Двадцать четыре.
— И вы не имеете специальности и нигде не работаете? — задала правомерный вопрос Юлия.
— Ну что вы, я окончила педагогический колледж и семь лет работала в детском саду воспитательницей. Знаете, работу свою очень любила, детишек обожаю.
— А в Москве где-нибудь устроились? — уже принимала самое непосредственное участие в ее судьбе Юлия.
— Я хотела тоже в садик — не взяли, прописки нет. Пришлось идти продавщицей на рынок. Не могу сказать, что мне нравится такая работа, но кое-какие деньги получала, — Фрида улыбнулась своей собеседнице самой располагающей улыбкой и зябко поежилась в пальтеце, взятом у пятнадцатилетней девочки, дочери одной из ее многочисленных знакомых.
— И куда вы теперь?
— Не знаю… — хлюпнула порозовевшим на ветру носом Фрида.
— А хотели бы вы устроиться горничной в богатый дом?
— Кто ж меня возьмет?
— А я похлопочу, девушка вы, я думаю, порядочная. Будете убираться в доме и там же жить в комнате для прислуги, небольшой, метров восемь всего, но чистой и уютной. Я в этом доме няней работаю, тоже совсем недавно устроилась. Заодно и мне поможете с ребенком, если вы умеете управляться с такими разбойниками, а я отлучусь по своим делам. Идет?
— Да я буду просто счастлива — работа да еще с жильем, — глаза Фриды наполнились слезами.
— Не раскисай! Тебе еще и зарплату будут платить! Долларов пятьсот!
Круглые глаза Фриды стали больше стекол очков.
— Мамочки, какие деньги! Вот уж и правда, говорила моя мама, что мир не без добрых людей! Только… — запнулась она, — в такие дома обычно требуют рекомендации, а у меня ничего нет.
— Мне хозяева полностью доверяют, я скажу, что ты моя дальняя родственница, и тебя возьмут без всяких рекомендаций, — толкнула ее локтем Юлия Владимировна.
«Как же тебе хочется получить помощницу по уходу за ребенком, к тому же еще и обязанную тебе, и полностью зависимую от тебя», — подумала Фрида и вслух спросила:
— И вы пойдете на это?
— Конечно! А что такого? Собирайся, а то совсем закоченела, да и Кеше пора домой. Иди сюда, мой лапусик, иди сюда, мой пупсик! Утю-тю-тю-тю!
Фрида с ужасом посмотрела на резвого малыша-карапуза, она совершенно не представляла себя в роли воспитательницы. Сыграть она могла что угодно, а вот действительно стать мамой… Эта мысль страшно пугала ее и в реальной жизни, хотя ее возраст поджимал к такому решению. Юлия Владимировна представилась Фриде и, узнав ее имя, пригласила к своей машине. Ребенка они усадили в специальное детское кресло, пристегнутое к заднему сиденью, Фрида с чемоданом разместилась рядом, а Юлия уселась за руль.
— Вы ездите с ребенком в машине? — удивилась Фрида.
— Его родители полностью доверяют мне, говорю тебе, кроме того, ехать минут пятнадцать, а водитель я хороший, так что повода для беспокойства нет. От судьбы все равно не уйдешь. Мы живем в коттедже, там сейчас идет активная стройка, рядом строят дома, поэтому гулять с ребенком по этому месиву из пыли и бетона совсем не хочется. Я каждый день привожу Кешу в парк, — сказала Юлия Владимировна и завела мотор.
«Все это я уже знаю, сколько дней следила за тобой», — подумала Фрида.
Они выехали с главного шоссе и направились к коттеджному поселку, который был еще не ухожен и не достроен. Дома стояли красивые, один лучше другого, некоторые напоминали настоящие замки, но зелени было мало, и устрашала размытая в колдобинах дорога, ведущая вдоль каменных заборов. Машина няни остановилась у крайнего дома и посигналила. Почти сразу же металлические ворота поползли вверх, и автомобиль въехал во внутренний двор.
— Бери ребенка и иди в дом. Я предупрежу хозяйку Светлану Леонидовну.
Фрида, оставшись наедине с Кешей, почувствовала легкое беспокойство. Сказать можно что угодно, например, назваться заслуженным учителем России, а вот с какой стороны подойти к ребенку, это было не сыграть, если не знаешь. Фрида, улюлюкая неестественным голосом, вытащила мальчика из машины и понесла в дом, неумело держа его на руках.
Дом был просторным и, несмотря на это, заставленный кучей каких-то ненужных мелких и громоздких вещей. Чувствовалось полное отсутствие вкуса у хозяев дома, или просто хозяйка страдала вещизмом, скупая все подряд в больших количествах. Юлия Владимировна, по всей видимости, уже предупредила свою хозяйку о новой прислуге. Навстречу Фриде шла высокая, полноватая женщина с уставшим лицом, неухоженными волосами и большим количеством золота, безвкусно украшавшим ее стареющую шею и руки с длинными, наращенными ногтями.
— А вот и наша Фрида, а это — Светлана Леонидовна Дутова, хозяйка этого дома и мама моего подопечного Кеши, — представила их няня.
— Очень приятно… — неловко поставила ребенка на пол Фрида.
— Не стой столбом, раздевай Кешу, а то он вспотеет, — приказала Юлия, — а потом тебе Светлана Леонидовна покажет дом и твой фронт работы в нем.
Фрида раздела малыша, путаясь в одежде, и сняла нелепое пальто с себя. Ее провели по всему дому, который поражал своей масштабностью, и показали ее комнату, расположенную в подвале. Окна там не было, зато присутствовала небольшая пружинная кровать а-ля советский дачный вариант, плоский, грубо сколоченный шкаф для одежды, маленькая тумбочка и зеркало во всю стену, правда, с трещинами по краям, что являлось плохой приметой.
— Питаться можешь у нас в доме после того, как поедят хозяева, то есть мы с мужем, — сказала Светлана Леонидовна, выглядевшая, несмотря на свое богатство, несчастливой и чем-то озабоченной женщиной.
Конура, больше подходившая собаке, вполне впечатлила Фриду. Но больше всего ее поразил объем ее работы в качестве горничной. В ее обязанности входило: полностью пылесосить все это огромное помещение один раз в день, мыть пол один раз в день и ежедневно протирать пыль со всех предметов, какими так щедро изобиловал дом.
— Лучше это делать ночью, когда мы все спим, чтобы не путаться под ногами, — выдала загадочную фразу хозяйка дома, особо не задумываясь над вопросом, а когда, собственно, горничная будет спать в своей конуре?
Если учесть, что Юлия наметила ребенка подбрасывать ей, то Фрида поняла, что не то чтобы за пятьсот долларов, а за все пять тысяч она не согласилась бы на такую работу и такую жизнь.
— Все мои сувенирчики аккуратно протираете влажной тряпочкой и ставите обратно на то же место, где они и стояли, — говорила хозяйка дома, — думаю, не стоит говорить, чтобы вы были осторожны, так как за разбитые вещи я буду вычитать из вашей зарплаты. Стоит предупредить, что здесь некоторые вещички бесценны и дороги мне как память, а многие стоят нескольких ваших зарплат. Не будем портить друг с другом отношения, — посмотрела на свои устрашающие ногти Светлана Леонидовна.
«Хорошо, хоть не лишают воды и пищи», — мелькнула мысль у новой горничной.
— Я все поняла.
— Ну, тогда, осваивайтесь, а у меня дела…
Где-то на верхнем этаже надрывно кричал Кеша, но на лице его мамы не дрогнул ни один мускул, и она удалилась в сторону, противоположную плачу ребенка.
Для Фриды же начался тяжелейший день в ее жизни. Она никогда столько не убиралась. Несколько часов у нее ушло, чтобы протащиться с тяжелым пылесосом по всем этажам. Сил на то, чтобы помыть пол, уже не оставалось, и она это делала на «автопилоте». Ее не покидало странное ощущение, что она напала на след, и только это исключительно интуитивное чувство удерживало Фриду в доме. Что-то здесь ей не нравилось, что-то было искусственным, показным. Странной была и Юлия, следящая за ней исподтишка, Фрида чувствовала это каждым нервом, и сама хозяйка. Фрида не была матерью, но она не понимала холодного отношения Светланы к своему малышу. Та вела себя так, словно его и не было. Она спокойно доверяла возить его в машине чужой тетке, не бежала на его плач.
«Возможно, я себя просто накручиваю. Может быть, Светлана такой эгоистичный и холодный человек, а Кеша не разбудил и не растопил эту глыбу льда, а может быть, у нее послеродовая депрессия или что-то случилось. Вот наступит ночь, и я пройдусь здесь по шкафчикам, что-нибудь и найду. Если ноги до этого не протяну», — думала она, отжимая тряпку.
Запах затхлых тряпок постепенно въелся ей в нежную кожу рук.
«Теперь он будет долго меня преследовать», — с тоской подумала Фрида.
Поужинала она куском мяса, картофелем и салатом вместе с молодым парнем с узким лбом и маленькими глазками.
— А я знаю, что ты наша новенькая горничная, работа у меня такая — все знать, — со значением произнес он и, видя, что Фрида никак не реагирует, добавил: — А я Гоша, охранник.
— Фрида. Очень приятно.
— А я знаю, где ты будешь спать, — подмигнул он ей.
— А я знаю, где в гостиной у камина спрятана кочерга для незваных гостей, — ответила она, смачно жуя мясо, так как физический труд развил в ней жуткий аппетит.
— А я бы пришел с бутылочкой, выпили бы за знакомство.
— А я непьющая, к тому же я ночью буду протирать пыль, — парировала она.
— Знаю, работа у тебя тяжелая. Предыдущую горничную уволили несколько месяцев назад за то, что она разбила что-то ценное, и до этого времени не могли найти ей замену. Весь дом погряз в пыли.
— А Юлия Владимировна?
— Она занимается только ребенком, к тому же новенькая. Говорят, была предыдущая нянька, ее тоже уволили, не справилась с выполнением своих обязанностей, — разговорился Гоша, стараясь завоевать доверие Фриды, которая явно ему приглянулась.