В гости, правда, не так уж часто выбирались. Не особо Тихонов такие походы и любил. А в свою проходную коммуналку тоже особо никого не пригласишь, даже если он и был бы не против. У людей, посмотришь, через день праздники. А тут даже день рождения Нонны никогда не отмечали. Тихонов про него, похоже, вообще каждый раз забывал. Так ни разу за всё время и не поздравил супругу. Нонна ждёт до самого вечера: а вдруг всё-таки вспомнит, скажет доброе словечко? Куда там! Ложатся спать, а он так и не поздравил за день…
И как вот жить с таким мужем? Как вечер близится, так придумываешь себе хоть какое занятие, чтобы на работе или где в городе подольше остаться, не возвращаться в свою комнатушку. И у него, видно, такое же чувство. Только Нонну дома сын ждёт, поневоле нужно поторапливаться. А мужу в этом смысле проще…
Плачет Нонна, изливает матери свои обиды, но только понимания не находит. Ирине Петровне, понятное дело, дочку жаль. Тоже заплачет, но на своём крепко стоит: нельзя вам разводиться! Володька — это во-первых, это ты сама понимаешь. А во-вторых, пропадёшь ты без мужа, одна будешь век коротать. Чем тебе он неугоден? Не пьёт, правда ведь? Не гуляет по бабам, глазами на чужие юбки не стреляет. А ведь мужик красивый — такой только мигнёт, как сразу девки сами на него вешаться начнут. Так нет же, соблюдает верность. Честный, этого у него не отнимешь. Что, может, неправду говорю? Я ведь, доню, насмотрелась за свою жизнь, какие они, мужики, бывают. Вон сколько семей перед глазами прошло… А хоть бы и отчима твоего взять. Чем в конце концов наша жизнь с ним закончилась, сама ведь знаешь. А тут — мужчина хороший, домашний, добрый. Он тебя никогда не бросит — надёжный потому что. Семьянин он, только ты по глупости пока этого не понимаешь, потому что на принца какого-то рассчитывала. А в жизни по-другому выходит чаще всего. Говоришь, скучно тебе с ним, не разговаривает? А что лучше, если бы пьяные скандалы каждый день устраивал да тебя вокруг дома гонял? Да Володьке только такой отец, как Слава, и нужен. Ты уж мне поверь! Говоришь, не любит сына? Так это у мужиков часто бывает, что не сразу привыкают к детям своим. На всё время нужно, а ты слишком нетерпеливая, всё сразу хочешь. Сама говоришь, что он теперь чаще стал с маленьким играть, на руки брать, что смеются весело, руки друг к другу тянут… Так что про развод даже не помышляй — лучшей доли не найдёшь, и не рассчитывай. А пальцами все сразу тыкать начнут. Он-то себе быстро найдёт кого-нибудь, ему-то куда как просто будет. А вот ты нагорюешься одна, так вспомнишь мои слова… Терпи, доню, пока терпится.
И Нонна… терпела дальше. Терпела ради сына, терпела и из страха перед будущим, из боязни людского осуждения, из нежелания огорчать мать, которую по-прежнему любила и уважала.
Но что мы всё о семейной жизни говорим? Ведь всем известно и не раз с высоких трибун оглашалось, что для советского человека счастье — прежде всего в созидательном труде на общее благо. «Раньше думай о Родине, а потом о себе» — вот ведь слова какие замечательные в песне звучат.
Увы, на трудовом фронте дела у молодой актрисы складывались тоже далеко не лучшим образом. Да, как мы уже упоминали, институт окончен с отличием. Да, лауреатке Сталинской премии и её мужу нашлись вакансии в Театре-студии киноактёра. А дальше-то что?
Но вначале — несколько слов о театре, в который пришли работать супруги Тихоновы. Создали театр-студию (позже он получил название «Государственный театр киноактёра») не когда-нибудь, а в декабре 1943 года, в разгар войны. В исходе её на тот момент уже никто не сомневался. И у Советской державы нашлись ресурсы и возможности, чтобы поддержать киноактёров разных поколений. Фильмы ведь снимаются не каждый день, так вот вам возможность для регулярного заработка, а также для того, чтобы квалификацию сохранять, выступая между киносъёмками в спектаклях. Во всяком случае, такая была первоначальная идея.
Отвели под театр здание новое, построенное архитекторами Весниными в тридцать первом году. Там раньше располагалось Общество политкаторжан. В жестоких царских тюрьмах ведь многие революционеры побывали, прошли через каторгу и ссылку. Вот теперь страна победившего социализма и нашла возможность поддержать материально и морально борцов за светлое будущее, отвела им Дом политкаторжанина… Правда, постепенно ряды общества начали сокращаться. Кто-то выбыл, так сказать, естественным путём — годы и возраст сделали своё чёрное дело. А были и такие, что «врагами народа» оказались — вот и поехали за казённый счёт по привычному им маршруту из Москвы, благо лагерей теперь хватало от Соловков до Чукотки, а великие стройки социализма, гиганты индустрии требовали всё новых и новых рабочих рук.
Как бы там ни было, но к моменту прихода в театр-студию в 1950 году молодых выпускников ВГИКа о политкаторжанском прошлом здания уже практически ничто не напоминало. Нонна, впрочем, об истории этого дома узнала от старожилов и в грустные минуты жизни иногда сравнивала себя с каторжанкой, которая тянет на себе мужа, сына, сражается с вечным безденежьем и прочими прелестями послевоенного быта. А где же новые роли, где буря чувств, которую так хочется выразить на экране, где радостные аплодисменты зрителей? Словно и не было ошеломляющего успеха «Молодой гвардии», словно не узнавали на улицах, не носили актёров на руках… И премии словно не было… С грустной улыбкой вспоминала Нонна свои радужные мечты и планы, которые так заманчиво кружились в голове, когда ехала на родную Кубань, навьюченная покупками.
А получалось, что громкая слава, пришедшая к актёрам фильма «Молодая гвардия», теперь играла с ними недобрую шутку. Особенно с теми, кто исполнил в фильме Герасимова главные роли. Вот и Владимира Иванова режиссёры брать в свои фильмы не хотели: а зачем нам, чтобы зрители видели прославленного Олега Кошевого в персонаже совсем иного сюжета? И с Нонной та же картина получилась — если кто из режиссёров и приглашал поначалу на кинопробы, то затем под разными вежливыми предлогами отказывал. А некоторые прямо говорили, что вторая «Ульяна Громова» им не нужна. В этой ярко исполненной роли молодая актриса была настолько убедительна, что даже искушённые в кинематографе и актёрских амплуа люди поддались всеобщему впечатлению и, может быть, подсознательно ассоциировали героиню с самой исполнительницей. Боевая, напористая, энергичная и в то же время романтичная героиня в некотором роде даже пугала режиссёров, особенно если они задумывали совсем иную концепцию своих будущих фильмов. Никто ведь не видел, как плакала порой Нонна в проходной коммунальной комнатушке над горькой судьбинушкой, над бытовыми и денежными неурядицами, как томилась и страдала от отсутствия любви или хотя бы простого понимания со стороны мужа. Нонна Мордюкова словно ушла в тень героической подпольщицы, Героя Советского Союза Ульяны Громовой.
Может, Сергей Герасимов рассмотрел бы в своей ученице иные душевные и актёрские качества, чем проявленные в образе Громовой, но он как раз в это время отошёл от художественного кино. Важное партийное задание пришлось выполнять — в содружестве с китайскими кинематографистами. Совсем недавно, в сорок девятом, Коммунистическая партия Китая во главе с товарищем Мао Цзэдуном после многих лет гражданской войны завершила освобождение материковой части Китая от гоминьдановской клики фашистского диктатора Чан Кайши. Сам он с остатками своих войск сбежал на остров Тайвань, откуда строит планы возвращения к власти. А китайский народ, рабочие и крестьяне тоже приступили к строительству социализма. Товарищ Мао приезжал в Москву, встречался с Иосифом Виссарионовичем, тогда же был подписан договор о дружбе и взаимопомощи между СССР и Китайской Народной Республикой. Мировой лагерь социализма в итоге значительно укрепился и расширился. А теперь китайские и советские товарищи помогают братьям из Северной Кореи в их нелёгкой борьбе против американского империализма и его южнокорейских пособников. Война в Корее идёт уже не один месяц, и окончания ей пока не предвидится. Как же в таких международных условиях не снять для массового советского зрителя документальный фильм под названием «Освобождённый Китай»? И кому же доверить эту миссию, как не одному из опытнейших режиссёров — Сергею Герасимову?
Фильм Герасимов снял — «Освобождённый Китай» вышел на советские киноэкраны в 1950 году, принеся на следующий год режиссёру уже третью по счёту Сталинскую премию. Всё замечательно… Только вот Нонне, если честно сказать, от этого не легче было, а скорее, наоборот. Не хотят снимать её другие режиссёры…
Позже некоторыми кинокритиками и журналистами этот период был назван временем «сталинского малокартинья». Они же утверждали, что говорить о какой-либо дискриминации по отношению к Мордюковой не приходится, поскольку подобные перерывы по нескольку лет были у многих актёров и актрис того времени. Но это ведь под каким ракурсом посмотреть…
Действительно, в послевоенные годы в СССР зрителей новыми кинофильмами не особо баловали — в год снималось в среднем около восьми фильмов. И дело тут не в нехватке ресурсов — при желании найти финансы и для большего количества кинолент руководящие партийные органы смогли бы. Тем более что кинофильмы являлись одним из важнейших средств воспитания советского человека, особенно молодёжи, в правильном духе. Но… Вот эта-то важность кино как средства массовой идеологической работы и предопределяла отношение к каждому новому фильму — начиная со стадии подачи заявки на его создание, утверждения сценария, состава актёров и так далее — как к важному политическому мероприятию. А такие вещи, как известно, спешки не любят. Всё должно многократно пройти согласование и утверждение — вплоть до высших инстанций. И товарищ Сталин, как это мы уже видели на примере «Молодой гвардии», несмотря на всю свою занятость, руководил творческим процессом, давал свои ценные указания режиссёрам и сценаристам. И сам предварительно просматривал все снятые фильмы, принимая окончательное решение — выпускать ли их в таком виде на массовый экран или нет.