Политическая практика, как никогда зримо, вступала в конфликт с демократическими идеалами рядового американца. Историк Г. Моргентау писал: «Уже одно то, что администрация вела войну в течение длительного времени после того, как народ ясно продемонстрировал желание положить ей конец, серьезно скомпрометировало американскую политическую систему. Американцы не могут не задаваться вопросом: что же это за демократия, при которой их желания, равно как и желания избранных ими лиц, значат столь мало?..»19
Одной из ключевых установок внутренней политики администрации Р. Никсона стал тезис: «Чем больше прав и политических свобод имеется в распоряжении граждан, тем более уязвимой становится государственная и личная безопасность». Именно к этому в конечном счете сводился провозглашенный Белым домом лозунг «закона и порядка». Проницательные наблюдатели уже тогда заметили, что помимо борьбы с уголовной преступностью идея «закона и порядка» несет в себе сильный антидемократический заряд. Действительно, происходившее подтверждало худшие прогнозы. В середине 1972 г. в США появился привлекший внимание труд профессора К. Фридриха «Патология политической жизни: насилие, предательство, коррупция, секретность и пропаганда». Автор доказывал: перечисленное им в заглавии неотделимо от американского политического процесса. Поэтому, мол, надо готовиться к тому, что будущее принесет новые образцы «политической патологии».
Строго говоря, происшедшее в вашингтонской гостинице «Уотергейт» оказалось неудачной операцией по программе «Джемстоун», которая рассматривалась в конце января 1972 г. на совещании комитета республиканской партии по избранию президента. Руководство правящей партии, и прежде всего Белый дом, тогда очень тревожило, что антивоенные организации проведут гигантскую демонстрацию во время национального съезда республиканцев по выдвижению Р. Никсона на второй президентский срок. На совещании предлагалось принять широкие превентивные действия для предотвращения манифестаций протеста, вплоть до… похищения ряда лидеров антивоенного движения, с тем чтобы переправить их в Мексику и продержать там до тех пор, пока не закончится съезд республиканцев. Второй раздел программы «Джемстоун» как раз и предусматривал проникновение в штаб-квартиры основных претендентов на пост президента США от демократов.
Поразительно, но совещание, на котором обсуждалось все это, проводил не кто иной, как министр юстиции США Дж. Митчелл, одновременно занимавший пост председателя республиканского комитета по переизбранию президента.
Ранним утром 17 июня 1972 г. наряд полиции — почти случайно — арестовал пять человек в момент проникновения со взломом в помещение национального комитета демократической партии в гостинице «Уотергейт».
Беспрецедентный скандал не успел достигнуть апогея, как на поверхность вышли другие скандалы, обнажившие всю меру патологии политического процесса страны. Осенью 1973 г. стало известно о том, что вице-президент Соединенных Штатов Спиро Агню ранее занимался взяточничеством и вымогательством. Агню удалось вывернуться — он ушел в отставку и в результате юридических манипуляций был «безнадзорно направлен на испытание». Иначе говоря, безнаказанно остался на свободе. В том же году осудили за мошенничество Отто Кернера, который дважды избирался губернатором штата Иллинойс. По обвинению во взяточничестве привлекался к следствию бывший губернатор Техаса Дж. Коннэлли. В 1975 г. под судом оказался Н. Мандел, деятельно торговавший своим влиянием на посту губернатора штата Мэриленд.
За тюремную решетку попал и сам министр юстиции США Дж. Митчелл, обвиненный в преступных действиях по «уотергейтскому делу», равно как и несколько других высших сотрудников Белого дома. Кульминацией скандала «Уотергейт», который около двух лет держал в напряжении всю страну, стала отставка президента Р. Никсона в августе 1974 г. Разоблачения, связанные с «уотергейтским делом», в огромной степени способствовали обострению идейно-политического кризиса в США. Известный американский юрист Дж. Ауэрбах заключал: «Лозунги закона и порядка служили лишь маской для прикрытия репрессий, а те, кто были призваны защищать закон, были глубоко вовлечены в беззаконие… Злоупотребления высших государственных деятелей преподали урок целому поколению американцев»20.
Из тюрьмы выходит последний заключенный по делу «Уотергейт» — бывший министр юстиции США Дж. Митчелл
Размах разоблачений на вершине государственной власти невольно притуплял внимание общественности к злоупотреблениям ответственных деятелей рангом пониже. Между тем и здесь тенденции были очевидными. По данным министерства юстиции, в 1967–1970 гг. к уголовной ответственности в США привлекалось более 170 должностных лиц. В 70-х годах масштабы преступности в государственном аппарате стали уже иными — только в 1976 г. к ответственности было привлечено 337 чиновников21. В министерстве юстиции пришлось создать новое крупное подразделение по борьбе с коррупцией среди должностных лиц.
Разбирательство «уотергейтского дела» положило начало веренице скандалов, связанных с политической деятельностью американского бизнеса. Было обнаружено, что при всем «либерализме» законодательства, разрешавшего корпорациям финансировать избирательные кампании, американские монополии грубейшим образом нарушают закон. Но руководители большого бизнеса приговаривались судами к уплате небольших штрафов и, главное, оставались на своих постах.
Волна крупных разоблачений докатилась до конгресса. В 1972–1978 гг. 21 законодатель привлекался к уголовной ответственности, правда, никто из них не отправился из своего офиса за тюремную решетку. В Капитолии не иссякали источники моральной грязи. Например, в 1975 г. нашумела скандальная связь с танцовщицей стриптиза одного из столпов Капитолия — У. Миллса. Его коллега, конгрессмен У. Хэйс, включил любовницу в платежную ведомость своей комиссии (по вопросам этики поведения), оценив ее услуги в 14 тыс. долл. в год. Ярым критиком Хэйса выступал конгрессмен А. Хау. Вскоре попался и Хау, который пытался воспользоваться услугами девицы легкого поведения, но случайно оказался в ловушке, расставленной полицией. По аналогичному поводу в полиции побывал конгрессмен Д. Уэгоннер. Попутно выяснилась любопытная практика вашингтонских властей, которые держали за правило не арестовывать членов конгресса по обвинению в «недостойном поведении».
В 1976 г. в конгрессе США начался такой грандиозный скандал, какого не было давно. Выяснилось, что лоббисты Южной Кореи в Вашингтоне систематически выплачивают деньги десяткам членов конгресса, укрепляя на Капитолийском холме «благоприятный климат» для прогнившего сеульского режима. Разбирательство дела проходило своеобразно: на каждой новой стадии число виновных таяло и в конце концов их почти не осталось. Сначала рассматривался вопрос о передаче дела в суд в отношении более чем 50 конгрессменов. Под следствием оказалось уже менее 30 законодателей. А козлом отпущения оказался лишь один конгрессмен, которого отправили в тюрьму. Но и его вскоре освободили. Мотив — «искренность обвиняемого». По фонетическому созвучию и, главное, по политическому резонансу с «Уотергейтом» американская печать окрестила дело о подкупе конгрессменов сеульскими лоббистами «Кореагейтом».
Фактическая безнаказанность коррупции среди законодателей, приобретавшей чуть ли не массовый характер, лишь усиливала соблазны. Еще не закончилось разбирательство с «Кореагейтом», как уже полным ходом шла самая крупная за четверть века операция ФБР по выявлению коррупции в выборных органах США под названием «Араб скэм» («Арабские деньги»). Некий «арабский шейх» — на деле подставной агент ФБР — направо и налево раздавал взятки конгрессменам, сопровождая ими просьбы о «содействии» в его масштабной коммерции. Брали очень охотно. А тем временем номера купюр — вплоть до последнего доллара — фиксировались, равно как и вся документация, относящаяся к стараниям законодателей, продвигавших дела «шейха» в конгрессе. В операции принимали участие сотни агентов ФБР. Каждая встреча «шейха» с сенаторами и конгрессменами просматривалась и прослушивалась, сохранялась в видеозаписи. Взяточники были полностью изобличены. Всего в контексте операции «Араб скэм», о которой общественности страны стало известно в феврале 1980 г., было названо более 30 имен законодателей.
Операция «Араб скэм» явно вылилась в сведение счетов Федерального бюро расследований с конгрессом. Ведь ее начали вскоре после завершения работы специальной комиссии сената США по изучению правительственных мероприятий в области разведывательной деятельности. Доклад комиссии, опубликованный в 1976 г., известил граждан о таких масштабах нарушения их прав ФБР, ЦРУ и другими государственными органами, о которых американцы просто не подозревали. «Правительство накопило огромный объем информации о личной жизни, взглядах и связях американских граждан, действуя главным образом через тайных осведомителей, подслушивание телефонных разговоров, тайную перлюстрацию корреспонденции, проникновение в помещения и т. д.»22,— подчеркивалось в докладе.
Разоблачение полицейских и разведывательных органов США в конгрессе вскрыло многолетнее применение ими самых грязных приемов, массовые нарушения элементарных законодательных норм. Но теперь «возмездие» ФБР как бы уравнивало органы исполнительной и законодательной власти единой меркой продажности. Неприглядная изнанка исполнительной и законодательной власти страны была вывернута наружу, убеждая в очевидном: верхи уже не просто используют политическое влияние для самообогащения в ущерб законности, но и в широких масштабах применяют незаконные методы для сохранения самого политического влияния.
Размах злоупотреблений, коррупции, нарушений законности на всех без исключения уровнях государственной иерархии США в 70-х годах — все это невольно превращало правящую элиту страны в глазах миллионов американцев в источник бесконечных криминальных сюжетов. Но не детективный характер таких сюжетов, не их захватывающее развитие держали в неослабном напряжении рядового американца в течение 70-х годов. Что же творится на вершинах власти, почему она столь грубо игнорирует конституционные права и свободы граждан, почему официальный Вашингтон, наконец, сто