С такими мыслями Том нёс своё обычное дежурство. Был уже поздний вечер. Внезапно у него возникло такое чувство, будто стены комнаты сдвигаются и вот-вот раздавят его. Ноги, словно сами по себе, беспокойно заходили из стороны в сторону. Так он метался из угла в угол, считая шаги, чтобы отвлечься от грустных мыслей, и как раз досчитал до тысячи одного, когда появилась Мистраль. Она устало улыбнулась:
– Ты прямо как тигр в клетке. И в волосах появились белые пряди. Не хватает только хвоста. Кстати, Верховный маг наверняка может это устроить.
Том с трудом замедлил шаг:
– Военный совет уже закончился?
Мистраль без сил опустилась у постели Стража и свернулась кольцами, изогнув длинную шею и положив голову так, чтобы видеть одновременно и спящего тигра, и розу.
– Я… ушла раньше. Мне надо кое-что обдумать.
Том снова стал расхаживать туда-сюда.
– Странно, что его величество отпустил вас.
Дракон подпёр подбородок лапами, гипнотизируя взглядом розу:
– Он был расстроен из-за меня, и я подумала, что мне лучше откланяться.
Том взглянул на тигра с тревогой. Что они станут делать, если король прикажет им покинуть дворец, а господин Ху ещё будет слаб и беспомощен?
– Чем же вы его огорчили? – спросил мальчик.
– Его величеству требуются мои услуги… определённого рода. – Не сводя глаз с розы, она сменила тему: – Какая ирония! Феникс – символ мира, но столько раз становился причиной вражды. Ты никогда не думал об этом?
Вместо ответа Том подскочил с криком:
– Ай!
Лампа-медуза ужалила его своим щупальцем. Вездесущие светильники, плавающие по комнатам, успели порядком потрепать гостям нервы. Спасу от них не было нигде. Обезьяна, сидя в одиночку в своей комнате, даже сплела сеть для их отлова. Том подпрыгнул и стал грести руками от себя, потоком воды отталкивая медузу. Та закрутилась волчком и отплыла в угол. Тени от неё заметались по стенам. В свете неверных сполохов Мистраль задумчиво произнесла:
– Ты всё больше напоминаешь мне Ху, каким он был в молодости. Он вот так же готов был в любую минуту броситься на противника. Тебе не хватает только его когтей. Не думал отрастить ногти подлиннее?
Смущённый, Том застыл в толще воды, не доставая пола. Что верно, то верно: ему обязательно надо научиться контролировать себя, пока кровь тигра не взяла над ним верх.
– Не говорите так даже в шутку, – попросил он. – Я уже жду не дождусь, чтобы поскорее убраться отсюда. – Он осёкся, вспомнив, что для Мистраль это место является домом. – Я хочу сказать, в гостях хорошо, но пора бы возвращаться.
Мистраль лёгким движением отвела от мальчика ещё одну ядовитую лампу.
– Я сама всё больше устаю от бесконечных совещаний. Ни на что другое времени не остаётся. Его величество бывает весьма настойчив в своих взглядах. Мне начинает казаться, что ссылка была лучше, чем теперешний титул.
Том сочувственно взглянул на подругу. Она выглядела такой печальной и измученной.
– Может, вам стоит вернуться на сушу?
– Не раньше чем Ху будет готов уйти домой. – Она поднялась на задние лапы. – Я могу вынести всё, что угодно, если это нужно для дела.
Том раздвинул шторы. Для восхода звёзд было ещё рано, но Огненные сады привлекли его взгляд. Возможно, это то, что им обоим поможет отвлечься. Он предложил:
– Было бы хорошо выбраться на время из дворца. Не прогуляться ли нам вплавь по угодьям? Попрошу обезьяну присмотреть за господином Ху.
Хотя Мистраль была утомлена, она согласилась:
– Возможно, это то, что мне и нужно.
Но когда они вместе вплыли в Огненные сады, Мистраль гребла вяло, будто мысли её были далеко.
– Может, хотя бы намекнёте, что такого король хочет от вас? – спросил Том.
Мистраль похлопала его по плечу:
– Могу сказать только одно: его величество сам понимает, что просит о большом одолжении. Но, по правде говоря, особого выбора у него нет. Он в крайней нужде.
– Зато он не имеет нужды в глупости, – раздался рядом чей-то голос. – В нынешние времена в нашем царстве глупости достанет на всех.
Из-за садовой поросли показался дядюшка Тумер.
– Ринг Нек? – удивилась Мистраль.
– Я не достоин этого имени. Дядюшка Тумер – вот что подходит мне теперь.
– Герцогиня Пылающих холмов может называть тебя как пожелает.
Мистраль рассмеялась, как будто ручеёк зазвенел по камушкам. Том подумал, что за всё время ни разу – да, пожалуй, ни разу! – не видел её такой непринуждённой и беззаботной.
– Ты избегал меня до сих пор. – Мистраль тронула живой шутовской колпак, рыбки-ленточки дрогнули от прикосновения. – Что же изменилось сегодня?
Плечи дядюшки Тумера поникли.
– Наконец смог собраться с духом. Всё хотел подойти, но боялся, что буду выглядеть глупо.
– Но ведь ты и есть придворный глупец, не так ли?
– Не просто глупец, а ещё и трус, – погрустнел дядюшка Тумер.
– Наоборот, вы очень даже смелый, если так разговариваете с королём, – заметил Том.
Дядюшка Тумер пожал плечами, бубенцы на его хвосте звякнули:
– Я знаю, как далеко мне можно зайти.
Мистраль неловко кашлянула:
– Я думала, ты избегаешь меня, потому что не одобряешь моего назначения. Ведь моё герцогство принадлежало твоему отцу.
Дядюшка Тумер поднял голову:
– То герцогство едва ли можно назвать наградой. Раньше – да, но не теперь. Его величество не король драконов, но князь глупцов, если думает сохранить это в секрете. А от меня тем более. Все видят во мне лишь подставку для его задних лап. Но до меня дошла молва, что монстры Ваттена сровняли герцогство с дном морским. Когда мой отец был жив, Клан Девяти не осмеливался явиться к границам царства. Но в наши дни сомневаюсь, что даже он смог бы защитить нас.
Том почувствовал, как внутри у него всё закипает от гнева. Как король мог так бесчестно поступить с Мистраль? Выделил ей разрушенное герцогство, да ещё представил это как великую честь! Но, услышав угрожающий рык, поднимающийся из собственного горла, мальчик сдержался. Мистраль на миг застыла в растерянности. Но потом взгляд её просветлел, она расправила плечи:
– Видно, судьба моя такая. Если я к чему-то стремлюсь, мне приходится за это драться. Что ж, пусть! Я войду в своё герцогство и подниму там своё знамя. Пусть все наши враги знают: теперь это моя земля!
Шут смотрел на неё сияющими глазами, полными восхищения.
– Отец сказал бы, что вы заслуживаете унаследовать его имение. Вы единственная из всех вступились за него. Сколь многие превозносили его, когда он был Щитом королевства! И в то же время за его спиной завистливые аристократы смущали слух его величества клеветой о том, что он якобы притязал на трон. Никто и словом не возразил, когда повелитель приказал бросить его в тюрьму.
Взгляд Мистраль смягчился:
– Так что же превратило моего друга в шута?
– Трусость, потом безумие и снова трусость, – признался дядюшка Тумер. – Когда вы сказали то, что должен был сказать я, и вас за это отправили в ссылку… не могу описать, какие муки совести я испытывал!
– Я звала тебя уйти со мной.
– Покинуть страну я не мог, пока отец был под арестом. – Голос шута был печален. – После того как он умер в заточении, горе поглотило меня без остатка. Хотя знаю, мой долг был последовать за вами в верхний мир.
Повисло долгое молчание. Потом Мистраль сказала:
– Я была бы рада твоему обществу.
– Говорю вам, я трус. – Дядюшка Тумер покачивался на воде, не шевеля лапами. – Жить на суше, где беспощадное палящее солнце вытягивает из тебя саму жизнь… Это было невыносимо для меня. Любая жизнь в море, пусть и в унижении, казалась не такой суровой.
– Но вы подвергали себя опасности, оставаясь здесь, – не согласился Том.
– Я понимал, что с меня не спустят глаз, и притворился, что сошёл с ума. Так долго будучи распятым между виной и скорбью, я слишком устал и сдался. У меня не осталось сил притворяться. Я сам явился ко двору и попросил принять меня шутом. Знал, что его величество ни в чём не станет меня подозревать, если я всегда буду у него перед глазами в роли дурака. Такой поворот вполне потакал его прихотям. В глазах народа я живое доказательство безграничной королевской милости.
– Вижу, тебе пришлось ничуть не легче, чем мне, – тихо сказала Мистраль.
– Что вы! – горячо возразил дядюшка Тумер. – Я жил в роскоши, пусть и рисковал лишиться головы в любой момент. Но я хотел сказать вам… Я восхищаюсь тем, что вы делаете для Стража.
– Перестань! – вдруг оборвала его Мистраль и виновато посмотрела на мальчика: – Ничего особенного я не делаю. И нечем тут восхищаться.
Внезапно затрубили трубы. Пронзительный звук резко разрезал тишину. Набатом загремел голос постового дракона:
– Тревога! Тревога!
Глава седьмая
Подводная гора задрожала от ударов гонга. Солдаты стали выстраиваться над садами в плотные отряды в виде клинов. Мистраль оттащила Тома в сторону, и вовремя: из главного входа хлынула толпа драконов, спешащих на подкрепление. Солдаты стремглав проносились мимо и вставали в строй. Она провожала их недоумённым взглядом:
– Атака? Здесь, в зимнем дворце? Но он же в самом центре царства!
Разноцветные рыбки на голове дядюшки Тумера продолжали колыхаться даже после того, как он закончил кивать головой.
– Если уж ваше герцогство лежит в руинах, не осталось такого места, где можно жить спокойно.
– Израненной герцогине – израненная земля. Все мои мечты кончаются одинаково! – с горечью произнесла Мистраль.
– Значит, Ваттен пришёл сюда за розой? – спросил Том, глядя вдаль.
Вокруг простирался огромный безмятежный океан, залитый солнцем. В голове не укладывалось, что эти воды могут таить в себе какую-то нечисть.
– Если Безымянный – посланник Ваттена, он быстро поймёт, что зря явился сюда, – уверенно заявила Мистраль.
Море забурлило. Тучи вооружённых до зубов драконов выплывали из дворца, как разъярённые пчёлы из улья, и каждый точно знал своё место. Действуя чётко и слаженно, они быстро выстраивались в новые и новые клинья. Солнечный свет отражался от стальной чешуи ослепительными брызгами. Рыбы-флаги с большими плавниками и яркими боками реяли у острия каждого воинского подразделения. Вскоре поверхности моря стало не видно. Её заслонило собой войско в боевом построении, похожее на сноп заряженных стрел, готовых к выстрелу. Мистраль раздувалась от гордости.