Удивительно, но здесь, среди заброшенных помещений, неожиданно оказалось место, где царило непривычное оживление. В огромном зале, стены которого были исписаны магическими символами, в центре вокруг светло-розового пятна от лампы-медузы столпились драконы. Много других драконов всех возрастов и размеров лежали на каменных глыбах и уступах со всех сторон и спали беспробудным сном. Из зала в другое помещение вела боковая дверь. Она была приоткрыта, и можно было разглядеть за ней кладовую, где грудами были сложены сонные камни – белёсые, похожие на осколки луны. Том успел пригнуться, никто его не заметил. Он стал продвигаться дальше и достиг перекрестка между коридорами. Один из путей вёл в сокровищницу. Но только он собрался туда свернуть, послышались голоса.
– Прошу, скажите, что это неправда! – взывал к кому-то умоляющий голос дядюшки Тумера. – Я всей душой верил, что вы друг Стражу.
– Что ты слышал? – с досадой перебил его другой дракон.
Это был голос Мистраль.
– Не притворяйтесь! – дядюшка Тумер потерял самообладание. – Мне известно, что вы задумали. Вы и Верховный маг. Нет такого секрета, который король может утаить от своего шута. Он хвастался, а я подслушал. Он говорил, что сумел вас заставить и вы помогли ему украсть яйцо. А теперь он намерен пробудить феникса раньше времени. Он так же безумен, как тот монстр, Ваттен!
Том резко втянул ноздрями воду. Он отказывался верить своим ушам. В полной тишине он ждал. Он был уверен, что Мистраль, его друг, станет всё отрицать. Но она тихо промолвила:
– Родное царство рушится на наших глазах. На свете нет более мудрых существ, чем наш народ, драконы. Если мы и обратимся к силе феникса, то только чтобы устоять против наших врагов. Мы не станем использовать его могущество во вред миру. То, что мы делаем, мы делаем ради наших сестёр и братьев.
Том застыл в оцепенении перед лицом чудовищного предательства. Предательства от близкого друга. Но потрясение быстро сменилось гневом, и это его отрезвило. Если бы не злость, он бы, наверно, выскочил из укрытия и в отчаянии закричал на неё. Похоже, дядюшка Тумер был шокирован не меньше.
– И это говорите вы! Та, для кого честь всегда была превыше всего! – Голос шута срывался. – Ваши друзья верили вам как себе. Вы знали об этом – и всё же нашли в себе силы взять яйцо.
– Я поняла, что на свете есть нечто несравнимо более ценное, нежели моя честь, – ответила Мистраль. – И это спасение моего народа.
– Украсть! Даже во имя спасения всех драконов – как вы могли пойти на такую низость?
– Как смеешь ты указывать мне? Тебе ли судить о том, что хорошо и что плохо?
– Я всего лишь говорю вам правду! – возопил шут. – Так же, как вы когда-то давно сказали королю. Или… неужели таковы изначально и были ваши намерения?
– За кого ты меня принимаешь? – вспылила Мистраль. – Таковы были намерения короля с того самого момента, как он узнал, что Страж просит аудиенции. Но не мои. Тогда я думала лишь об одном: о безопасности феникса и Стража.
– В тот самый первый день он так неистово желал поместить яйцо в сокровищницу. Если бы я знал тогда… О, тёмные времена! Драконы до того обезумели от страха, что помышляют о том же, что и гнуснейший из монстров! – Дядюшка Тумер покачал головой: – Страж настоял на том, чтобы оставить яйцо при себе. Выходит, тогда его величество и решил задействовать вас, чтобы заменить настоящую розу на подделку.
– Я отказывалась, сколько могла, – жёстко заявила Мистраль. – Даже зная, как одно несчастье за другим потрясают наши земли. Не слыша за всё время ни одной доброй вести.
Неудивительно, подумал Том, что она каждый раз возвращалась с военного совета такой уставшей и раздражительной. Король и знатные царедворцы, должно быть, единодушно взывали к её чувству вины, чтобы вынудить её выкрасть яйцо.
– Я думал, ваша твёрдость непоколебима.
– Я сама так думала, – призналась Мистраль, – пока Безымянный не напал на этот самый дворец. Если и здесь уже стало не скрыться от врагов, то где тогда? После той битвы я поняла, до какой степени серьёзно наше положение. Наше, драконов, целого народа. У нас нет выбора, мы должны пробудить феникса.
Тома терзали мучительные вопросы. Понимал ли он до сих пор, как много значит для Мистраль её родная стихия? Готова ли она пожертвовать во имя неё всём, даже друзьями?
– Ещё не поздно! – сокрушался дядюшка Тумер. – Возвратите яйцо Стражу, верните себе доброе имя!
В голосе Мистраль зазвучали опасные ноты:
– Что есть честь, когда борьба идёт за выживание всего вида? Но я и не ждала, что меня поймёт такой трус, как ты.
– Подождите! – Одинокий возглас Тумера донесся из глубины коридора.
– Не досаждай мне более, шут! Я не допущу, чтобы племя драконов исчезло с лица земли. – Сердитый голос Мистраль прозвучал где-то совсем близко.
Том юркнул в расщелину. Твёрдые щупальца коралла впились ему в спину, когда он вжался в стену, пропуская мимо разгневанного дракона. Сразу следом из темноты возник дядюшка Тумер. Он остановился прямо напротив того места, где у стены стоял Том. Но шут был так погружён в горестные раздумья, что не взглянул ни вправо, ни влево. Повесив голову, с печальным звоном бедняга оттолкнулся и поплыл дальше. Когда он пропал из виду, мальчик выскользнул из укрытия и выглянул в соседний коридор, но Мистраль тоже не было видно. А ещё через секунду в отдалении послышался скрип закрывающейся тяжёлой двери.
Том ненавидел, когда ему лгут. Ещё хуже была ложь от друга. Кровь стучала у него в висках, внутри кипел гнев. Не это ли испытывал господин Ху, приходя в неистовство перед боем? Может, обезьяна и Мистраль были правы, говоря, что кровь тигра влияет на него… Он вздрогнул, услышав тоненький голосок:
– Путь свободен, она уплыла в сокровищницу. Можно возвращаться.
Один из морских коньков, созданных магом-обезьяной, трепыхался у самого его уха. Если бы у Тома был тигриный хвост, сейчас бы он гневно хлестал из стороны в сторону. Откуда-то из глубины его грудной клетки поднялся угрожающий рык:
– Значит, мы должны попасть в сокровищницу и узнать, что задумали драконы.
Глава девятая
Когда Том пересказал друзьям услышанную беседу, Сидни разозлился не меньше него самого.
– Так вот почему король принял нас всех с распростёртыми объятиями! – топнул он задней лапкой. – Уже тогда думал забрать феникса!
– В том-то и дело, что не всех! – Обезьяна сидела, скрестив задние лапы. – Сколько гонора-то было! Меня заставил дать клятву – и кто из нас теперь вор?
– Хуже всего, что Мистраль им помогала! – Мальчишка в бешенстве замолотил кулаками по подушке. – Вот уж от кого не ожидал!
Но, к удивлению Тома и Сидни, обезьяна задумчиво произнесла:
– Бывает, не так просто понять, что правильно, а что нет. Должно быть, её разрывало на части: хранить ли верность нам, друзьям, или своим сородичам?
Том с силой запустил подушкой в стену. Ткань лопнула, водоросли разлетелись по всей комнате.
– Вы её защищаете? Вы же постоянно её дразните!
– Да я же любя! – Рыжий маг стряхнул обрывки водорослей со своего меха. – Мне ли не знать, какой тяжёлый, одинокий путь она избрала? Ведь я сам прошёл его. – Он задумчиво поджал губы. – Хм… Если нам лгут и Мистраль, и король… Хотел бы я знать, целительница тоже заодно с ними?
У Тома сами собой сжались кулаки, когда он понял, к чему клонит обезьяна.
– Думаете, они специально не будили господина Ху, чтобы украсть розу, пока он спит?
– Драконы уверены, что только он один может отличить настоящую розу от подделки. Но они не подумали про тебя. – Хитрый маг взглянул на Стража. – Сонный камень действует, только если спящий его касается. Посмотрим, что будет, если его убрать.
Быстро отыскав лоскут драконьего шёлка, обезьяна осторожно вытащила сонный камень из лапы тигра. Тот почти сразу недовольно заворчал. Том заволновался:
– Может, лучше вернём камень обратно?
Он посмотрел на учителя с тревогой, но господин Ху снова провалился в беспокойную дремоту.
– Хороший сон бывает таким же целебным, как лекарства, – успокоила обезьяна, бережно заворачивая камень в ткань и пряча его под подушку в дальнем углу комнаты.
Слова обезьяны напомнили Тому про потайной зал, на который он набрёл в подземелье.
– Когда я следил за Верховным магом, я нашёл одну комнату. В ней была целая куча сонных камней и много спящих драконов.
Он вкратце описал увиденное, мимоходом поправляя одеяло учителя. Обезьяна почесала подбородок:
– Конечно, я могу лишь предполагать. Но мне кажется, что это было что-то вроде госпиталя.
– Но почему так далеко внизу? – недоумённо спросил Том. – Как будто это что-то секретное.
Обезьяна скрестила лапы и задумчиво уткнулась подбородком в грудь.
– Если у драконов и есть слабое место, то это сон. Они живут столетиями, а когда стареют, им всё труднее становится отличить явь от сна. Может быть, они устроили себе во дворце тайную комнату отдыха.
– Там не все старые, – припомнил Том. – Некоторые уж точно не настолько.
– Возможно, некоторые драконы просто ищут спасения в мире грез. Когда времена жестоки, сон милосерднее, чем реальность.
– Это потому, что сейчас война?
– Может быть… Для драконов трусость – позор. Вот они и скрывают своих юных сновидцев.
– Что будем делать, если зайдёт целительница? – подал голос Сидни.
Он покосился на подушку, под которой лежал камень.
– Вот что!
Обезьяна с озорной улыбкой выдернула волосок из своего хвоста. Мгновение – и волос превратился в точную копию сонного камня. Кудесник вложил его в лапу господина Ху, попутно разглагольствуя:
– По секрету доложу вам, я давно убедился: драконы не так умны, как сами полагают. Они, конечно, знают много всяких серьёзных вещей. Если спросить, что их король съел на обед тысячу лет назад, тут они найдут что ответить. Но в маленьких хитростях вроде этой наивны, как дети! – Он подпёр подбородок лапой. – Осталось решить, как тебе пробраться в сокровищницу и заменить поддельную розу на настоящую.